Регина не осталась в долгу и на середине вступила в произведение с тугой, глубокой нотой — это леший проснулся и распугал маленький народец.

Стоявшие неподалеку ребята обернулись и подошли ближе, а самый смелый обхватил губами свисток саксофона. И то ли русалка, то ли лесная нимфа сладким танцем охмурила злого лешего.

А потом юные участники оркестра вступили в игру все разом, и композиция ушла в экспромт. Феи продолжали то тут, то там мелькать среди листвы, но постепенно их след погас, и Марта, потеряв знакомый маршрут и боясь ошибиться, опустила инструмент, так что когда в аудиторию вошел Матвей, ребята уже играли без нее.

Она тут же испытала разочарование: Марта до последнего надеялась, что выскочка не придет, но он был здесь. Матвей оставил гитару на стуле и подошел к саксофонисту:

— Отлично звучишь, мощно. Меня зовут Матвей.

Он протянул руку, и парень с улыбкой ее пожал. Остальные ребята отвлеклись от импровизации и сгрудились рядом.

— Иван, но все зовут меня Вано. Ты тоже классно в прошлый раз выступил, кстати.

Матвей пожал плечами и поймал на себе взгляд Марты. Пристальный и даже немного враждебный. Он улыбнулся, и она быстро отвела глаза, а в актовый зал зашел преподаватель вместе с директором.

— Доброго вечера, рад видеть всех в хорошем настроении.

Сергей Наумович хлопнул в ладоши и без долгих предисловий представил педагога.

— Знакомьтесь, Светлана Анатольевна — ваша наставница на ближайшие полгода. Заслуженный учитель России, — добавил он не без гордости. — Что выпустила из стен академии не одно поколение блестящих музыкантов. Так что имейте ввиду, вам очень повезло. Но расслабляться рано, впереди много работы, и важен вклад каждого — я это подчеркиваю! — каждого из вас.

Директор посмотрел на Светлану Анатольевну, и учительница добавила:

— Сейчас кажется, что Новый год далеко, но я точно знаю, эти шесть месяцев пролетят очень быстро. Так что вы должны отнестись к делу со всей серьезностью. Выйти на сцену Кремлевского концертного зала и сыграть так, как никто и никогда не играл.

Ребята зашептались, и какая-то девочка даже запищала от восторга, прижав ладони к лицу.

— Ну, все. Больше не смею вас задерживать, — Сергей Наумович обратился к Светлане Анатольевне. — Творите, моя дорогая, но и спуску им не давайте. Эти ребята тертые калачи, так что без жалости — они все выдержат. Правильно я говорю?

Они закивали, подтверждая слова директора, а Марта представила, как обрадуется Илона, когда узнает, что ее дочь уже в этом году исполнит соло на сцене Кремлевского концертного зала!

— Программа занятий у нас насыщенная, без выходных, — сказала Светлана Анатольевна, когда директор ушел. — Репетиции без уважительной причины старайтесь не пропускать — спрашивать буду как с присутствующих.

Она достала из сумки листы с нотами.

— Для начала я сыграю тему на фортепиано, чтобы вы примерно понимали, что мы будем исполнять, а потом обсудим, кто и когда вступает и попробуем оформить первый отрывок, договорились?

Ребята заняли места в зале, а Светлана Анатольевна поднялась на сцену, откинула крышку черного рояля, который мэр города торжественно подарил академии перед прошлыми выборами, и поставила руки на изготовку.

— Произведение свежее, написано одним из наших выпускников, — не без гордость сказала Светлана Анатольевна. — Поэтому многим из вас может показаться новаторским, но именно на свежее, запоминающееся звучание мы и сделаем акцент.

Марта нахмурилась.

Симфонический оркестр обычно включал в себя, без учета всех остальных, классические струнные и духовые инструменты, причем первые обычно солировали.

Светлана Анатольевна взяла три глубоких аккорда и прокомментировала:

— Здесь вступают смычковые, все вместе, за ними подхватывает труба вот так: трам-пам-пам!

Она подняла правую руку, пока левая отбивала частый повторяющийся аккорд во второй октаве.

— Потом вступают ударные и духовые. Все вместе вы задаете настроение неизбежного конца, волнение усиливается.

Светлана Анатольевна опустила на клавиши обе руки, затем откинулась назад, и мелодия вдруг стихла, мягко уйдя во что-то лиричное, теплое и трогательное.

— И с этого места… Матвей, ты берешь соло.

При этих словах нервный комок, который Марта носила в груди с самого утра вдруг оторвался и с глухим, хлюпающим звуком упал в беспросветную бездну разочарования.

Сначала она решила, что ошиблась, но когда Матвей взял в руки гитару и в лет ворвался в исполняемый Светланой Анатольевной мотив, так что теперь они двигались по музыкальному ряду в унисон, не мешая друг другу, поняла, что готова расплакаться.

Марта огляделась: никто из ребят не спорил, никто не выражал несогласия — все, словно зачарованные, слушали игру двух мастеров.

— Интересно, у него есть девушка? — взволнованно выдохнула Регина Марте в ухо, и та зло отмахнулась.

— Чтобы у него пальцы отсохли!

— Что? — Регина состроила удивленное лицо. — Ты чего? Классно же играет, благодаря ему, мы первое место возьмем!

— Благодаря ему? — Марта фыркнула, до боли сжимая кулаки. — Да ты прислушайся — партия для смычковых! Для скрипки! Почему она отдала соло Матвею?

Регина скорчила гримасу, за которой спряталось слишком много невысказанного, и Марта отвернулась, почувствовав, что точно не найдет в ней поддержки. По-крайней мере, не сейчас.

Светлана Анатольевна встала из-за пианино и обратилась к ребятам:

— Все запомнили? Тогда разбирайте листы и попробуйте проиграть свои партии. Пока поодиночке, в оркестр будем собирать всех после.

Регина передала Марте ее копию, и та пробежала глазами по нотам. Нашла нужный фрагмент, закрепила лист на подставке и начала играть.

То, что в гитарном исполнении Матвея звучало, как нежное и трепетное признание в любви, в скрипичной версии обрело совершенно иное звучание. Мелодия в руках Марты страдала и торопилась баюкать на коленях разбитое кем-то сердце.

— Стоп, девочка. Остановись. Как тебя зовут? — прервала ее Светлана Анатольевна.

— Марта.

— Ты играешь не свою партию.

— Я знаю, — упрямо ответила она и посмотрела учительнице в глаза. — Я просто подумала, что в моем исполнении произведение будет звучать по-другому, гораздо интереснее.

— Возможно, если бы мы собирались играть в рамках классического понимания оркестра, но наша задача — импровизация, свежий взгляд, и я не побоюсь этого слова — вызов! Гитара Матвея в этом ключе подходит для реализации целей, поставленных Сергеем Наумовичем, гораздо лучше.

— Но у него даже профессионального образования нет! — возразила Марта и посмотрела на Матвея. — Ты с листа-то читать умеешь?

Это был прямой вызов и, Марта рассчитывала, что Матвей не сможет сдержаться, и начнется ссора, после которой все увидят, что он из себя представляет, но он не повелся. Молча, не глядя на ноты, Матвей отыграл свой отрывок и со снисходительной улыбкой посмотрел на Марту.

Вано присвистнул, явно пораженный мастерством новичка, а Марта, чей слух был острее и чье академическое образование позволяло читать с листа ноты быстрее, чем буквы, мгновенно уловила фальшь.

— Ты ошибся, — произнесла она, возвращая Матвею улыбку.

— Ты ошибся, — произнесла Марта, возвращая Матвею улыбку.

— Где?

Она взяла в руки скрипку и заново сыграла отрывок, специально рванув смычком по струнам на фальшивой ноте.

— Теперь услышал?

— Я не ошибся, — возразил Матвей. — Это была импровизация, — он посмотрел на Светлану Анатольевну. — Импровизировать же можно?

Учительница улыбнулась, но как-то нервно, и Марта поняла, что в отличие от нее, Светлана Анатольевна вольную игру Матвея за фальшь не приняла.

Злость снова захлестнула ее с головой.

— Импровизация допускается в одиночной игре, но не в оркестре! — выплюнула Марта. — Оркестр — это командная работа, разве я не права?