Туман с нами не пошёл, лениво развалившись под липой в огороде моём заросшем.

Прикрываю глаза, расправив мокрые волосы, и вслушиваюсь в лесные звуки.

Неспешно жужжа, над головой, пролетают толстые жуки, яркие бабочки и деловые стрекозы.

Поют звонко птицы.

Вдалеке стучит дятел.

Тут и вправду чудесное место, недаром медведю здесь плескаться нравится.

Высокие сосны защищают от жары, и от них просто восхитительный аромат хвои, такой, что голова кругом. Насколько хватает глаз, простирается ковёр из папоротника, с проглядывающими синими цветами колокольчиков и белых ромашек. Только у берега песок, а дальше мягкий ковёр из травы.

Просто созвать всех художников мира, раздать мольберты, и пусть рисуют, не зная усталости. В масле, в карандаше, пастели.

Чудесное место, а главное, даже если про него кто и знает, то также знает, что это место отдыха для всеми уважаемого Евгения Никитича и никто не смеет его беспокоить. А я, как мне когда-то и советовали, держусь рядом и пожинаю плоды нашей «дружбы».

Вообще, сосед удивил меня.

Бороду свою сбрил.

Пришёл, повинился, цветочки подарил.

Я, когда его гладкую физиономию увидела, даже зависла немного.

Какой красивый медведь оказался.

Глаза синие, скулы высокие, губы… недопустимо для мужика, да ещё такого грубияна такие губы сочные, чётко очерченные, и нос с горбинкой.

Просто Аполлон.

И как его после этого медведем звать?

Потом правда, выбесил тут же, наворчав, что на велике, который я у Митрича вместе с флягой новой купила, можно и в юбке ездить, чтобы задница прикрыта была. По старой схеме пошёл. Бороду сбрил, а характер гадский никуда не делся. И замашки варварские с ним же, когда я его послала, взвалил на плечо, и в берлогу свою потащил, благо к тому времени брат его уехал.

Ох, и сладко мне было в ту ночь.

Всё-таки странно, что Женя, с его темпераментом, одинок. Даже характер его сварливый я бы стерпела, за то, что он творит с моим телом.

Разве я могла подумать, когда спешила укрыться в деревне от своих печалей, что по соседству будет учитель секса.

Раскрепостил, научил… и приручил.

Мы пока в ссоре были, я очень по нему скучала. Может, не признавала этого даже перед собой, но вот когда «помирились» пару раз, я чётко ощутила, что подсела на него плотно.

Даже мысли дурацкие появились переехать сюда жить, под его бочок.

Развестись с Лёшикой, бросить работу. Сейчас при желании можно зарабатывать и в такой глуши, как «Гадюкино». И пусть не всё прояснено между нами, есть ещё время узнать друг друга.

Глупые мысли женщины с размягчённым отличным сексом мозгом.

Нужна я ему?

Нет, конечно, нужна, для определённого формата, вот такая зубоскалка Машка, соседка, которая всегда готова.

А вот, Удальцова Мария Леонидовна, со всеми своими проблемами и разнокалиберными тараканами в голове, которые бегают, кто вправо, кто налево.

Я свой характер не скрываю, но он спокойно может меня послать, да и я его тоже, а когда будут отношения, это же надо разговаривать, выяснять, терпеть, и прочее.

Какому мужику захочется поменять свободные отношения на обязательства.

Правильно, никакому.

Так что это мечты и бред, моего, опять же размягчённого мозга. Оставим всё как есть и возьмём в моменте по максимуму.

На моё разнеженное тело падают холодные капли.

С неохотой приоткрываю один глаз, щурюсь. Евгений Медведьевич, не церемонясь, вытирается рядом, отфыркиваясь как пёс.

- М-м-м, - протестующе стону, когда он мокрый и холодный заваливается, подпирая могучим плечом, потому что места ему маловато. – Иди на травку.

- Маша, ёпт! Я тебе, что кролик, на травке пастись! – ожидаемо рычит и толкает ещё сильнее, так что мы всё же умещаемся вместе.

- Ну, уж точно не кролик, - ворчу и скидываю его лапищу, которая приземлилась ко мне на живот. – Скорее бычок!

- Ага, а ты моя тёлочка, - усмехается гад и продолжает посягательства на моё тело.

Скинутая ладонь, возвращается на живот и ползёт, прямиком под чашки купального бюста. Притормозить его не получается, потому что, он прижимает мои закинутые за голову руки к траве.

- Ну что ты творишь, Женя?! – шиплю, силясь выбраться.

- Маня, харе ломаться, неужели непонятно, что сейчас мы будем трахаться, - склоняется надо мной и сканирует своими синими глазами.

- А если кто-нибудь увидит? - сдаюсь, прекратив ворочаться, тем более что шершавые пальцы теребят сжавшийся сосок на моей груди, и горячие импульсы бьют чётко в низ живота.

- Кто? – ржёт Женя. – Зайцы, ёжики, комары…

Продолжая удерживать меня, окончательно ворошит мой купальник, и мнёт жадно грудь.

- Ну, мало ли, - ёрзаю от сладкой боли, которая наливается между ног. – Грибник какой…- голос срывается в стон, потому что он наклоняется и втягивает в рот острый сосок, опаляя жаром и влажностью своего рта, и мягко прикусывает.

- Ну, значит, ему повезёт, - продолжает Женя, - ты, Машка, когда кончаешь, так сладко стонешь, что можно и просто слушая в штаны спустить.

- Дурак…- смеюсь, сквозь стон. – А ты рычишь как медведь… От страха можно описаться…

- Ты уж определись, - Женя нависает сверху и стягивает свои трусы, высвобождая напряжённый член, который тут же упруго упирается мне в живот, – кто я. Бычок или медведь.

Инстинктивно облизываю губы, при виде увитой венами махины. Чёрт знает что, но мне даже прелюдия особо не нужна, хочу уже сам процесс.

Выгибаюсь, приглашающее раздвинув ноги, и тяну ниже его плавки, чтобы впиться ногтями в упругий зад.

- Ты развратник, - отвечаю.

- Ещё какой, - довольно жмурится медведь, сдёргивая завязки на моих трусиках, обнажая меня. – Давай, Мань, ножки шире, будем грибников смущать.

Наваливается сверху, водрузив мои ноги себе на плечи, одновременно проникая и наполняя меня собой «до краёв».

Только выдохнуть успеваю, поймав первую дрожь, от распирания, как он накрывает мои губы своим ртом и заряжает на всю катушку, и все мои крики глотает вместе с поцелуями.

Надолго меня не хватает, слишком тесно и глубоко, и, царапая его спину, кончаю, оповестив об этом весь лес в округе.

Женя, довольный и с чувством выполненного долга, переворачивает меня на живот, ставит на четвереньки, и, вдавив ладонь в лопатки, опять входит, и без особых церемоний снова частит по полной программе.

Если здесь и были грибники, то развратом в нашем исполнении они насладились вдоволь.

- Жень, а зачем твой брат приезжал? – спрашиваю, когда лежим, уже утихомирившись, в объятиях друг друга.

- В гости, зачем же ещё, - отвечает сквозь дрёму.

- А я слышала, что он куда-то тебя звал, а ты не соглашался, - допытываюсь.

Реально интересно, чему медведь так яростно сопротивляется.

Чувствую, как тело подо мной напрягается. Молчит, то ли слова подбирает, то ли отвечать и вовсе не собирается.

- Мы не будем это обсуждать, Мань, - наконец выдаёт он скрипуче как-то и стряхивает меня с плеча, садится.

Смотрю на его могучую спину и сгорбленные плечи.

Вот и доказательства, что на фиг я ему не сдалась, стоит копнуть чуть глубже и тупик.

Обидно, чего уж. Так, наверное, устроены все мы женщины, не бывает у нас голого секса, а если бывает, то ненадолго, потом начинаешь очаровываться даже вот такими циниками и гадами, как медвежина эта.

А самое паршивое, что это поведение задевает меня. Он чётко указывает мне границы и моё место, говоря тем самым, то, что я и сама понимала, нет у нас никакого будущего.

Но одно дело понимать, а другое — чувствовать досаду, что так и есть.

- Евгений, а почему в город не переедите? – хлопая глазками, улыбается Алла.

И если я на Машку постоянно ворчу, за её наряды неподобающие, то эта рыжуха переплюнула её во сто крат, хотя бы потому что, под её, так называемым платьем нет нижнего белья. И вся плоскодонная фигура напоказ, вот только смотреть не тянет, как на Машку.