- Сами решат, это их жизнь, - примирительно дополняет она, протягивая мне очередную порцию цветов.

- Да, понятно, - ворчит недовольно Алка, сложив руки козырьком, и смотрит на небо, где носятся стрижи.

Несмотря на утро, уже припекает, хотя у меня пока здесь тенёк, но скоро и тут печка будет.

- Только умоляю, не давай ему стомиллионный шанс и не прощай, Маш. Решила разводиться, разводись, - всё же не удерживается она от совета.

- И будем мы три одинокие… - продолжает Лида, тоже без мужа и отношений.

- Не одинокие, - перебивает Алка и гордо вскидывает голову, - а свободные и самодостаточные. Вон, спроси у Удальцовой, кроме фамилии благозвучной, что хорошего ей сделал муж. Добровольное рабство, вот что такое брак. А вот такие отношения, как с соседом твоим, в самый раз.

Хочу ответить, что не такой уж Лёшик и плохой, в конце концов, я сама его выбрала, и никто меня замуж за него выходить не заставлял, а про Женю ещё бабка надвое сказала. Но тут у соседа открывается калитка, и как к себе домой, по двору бодрой походкой чешет тощая Коза Ностра – Нина.

Я при виде неё и её наглости, ну потому что, в деревне уже все осведомлены, что мы с Евгением в отношениях и она лесом, выпадаю в осадок.

- Маш, а это кто? – кивает на непотрошеную гостью Лида.

- Мафия местная, - говорю громко, не скрывая, что вижу её, и откладывая недоделанный венок.

- Как-то она по-свойски к твоему мужику чешет? – тоже прифигела Алка.

- Сама в шоке, - резко встаю, так что задремавший Туман, роняет голову, и обиженно бухтит.

- Прости Туман, - спохватываюсь я и спешу наперерез наглой девушке.

- Эй! – грубо окликаю её, но при виде спешащей меня, она припускает ещё быстрее.

- Эй! – снова кричу, не в силах от возмущения выдать что-то конструктивное.

Перехватываю её у самого крыльца, уже под завязку взбученная её хамским поведением.

- Куда собралась? - преграждаю ей путь.

Рядом тут же встают мои подруги.

- Не твоё дело, - шипит она, оглядывая нас троих.

- Моё, - важно выставляю грудь.

Она смотрит на неё, потом кривит презрительно губы. И свою тоже выпячивает. Она у неё тоже не маленькая, хотя сама худышка.

Ну, тут понятно, предпочтения медведя налицо. Но пока не об этом.

- Отойди, и подружек своих забери, - не сдаётся, эта коза упрямая.

- А в чём прикол, уважаемая, - начинает Алка, - вы с какого перепугу, так бодро в дом к чужому мужчине чешете?

- Ты-то кто такая? – переводит свои тёмные глаза на Алку.

- Поверь, милая, - ядовито улыбается Алка, - тебе лучше не знать, кто я такая.

- Да что ты, - кривит тонкие губы, Нина.

- Женя! – орёт, вдруг задрав голову. – Шлюх своих убери!

- Что! – взвыли мы в один голос, наступая на неё.

И ещё ведь мысль мелькнула, что трое на одну, это как-то неприлично, но эта бесстрашная доходяжка сама напросилась.

- Всем стоять! – доносится зычное позади.

Ну вот, разбудили медведя.

Мне снится Машка, и продолжение того, что происходило накануне вечером. И это прям кайф, потому что во сне ничего не заканчивается, а только продолжается.

Винишко чётко в нужную кондицию попало, и мне пиздец, как повезло, потому что Маша просто, превосходит все мои ожидания, и с готовностью исполняет все мои грязные желания.

Просто золото, а не баба, даже несмотря на всю её ебанцу, которой, конечно, хватает, но вот если она вот так исполнять потом будет, да пусть потешиться. За то, что она творит в постели, за то какая отзывчивая и открытая, на многое можно закрыть глаза.

Даже на наличие мужа, с которым всё мутно.

Не похожа Машка на шкуру гулящую, не стала бы она изменять. Явно там какая-то трагедия по семейным меркам, и в деревню эту рванула тоже неспроста. Всё же надо отдавать отчёт в том, что недвижимость тёткина, за тридевять земель, это херовая мотивация, для спонтанного отдыха. Свинтила она из семейного гнезда, как пить дать, неспроста.

Может, муженёк накуролесил, может, и сама чего учудила, да он не стерпел, потому что, чего-чего, а дури в ней хватает.

Но я всё чаще замечаю, что и дурь эта меня в ней перестала раздражать. Даже жду порой момента, чтобы позубоскалить, нравится позлить, а потом усмирять.

Хер знает как, но она засела в башку мою, и это уже неоспоримый факт, как и то, что она этим начинает пользоваться, как любая нормальная баба, умело манипулируя своим мужиком. И я ведусь. Понимаю это, но всё равно ведусь. Взамен-то больше возьму.

Вот и вчера чётко вывернула ситуацию, как ей надо было, а я даже глазом моргнуть не успел, как уже плясал под её дудку.

Виртуозно, ничего не скажешь!

Потом ещё и в постели верховодила, жрица любви.

Всему, чему обучил за полмесяца, всё выдала на отлично просто. Укатала по полной. Впервые, наверное, в жизни, я засыпал с такой блаженной улыбкой, думая о том, что теперь и сдохнуть не жалко, желательно на Машке.

А вот пробуждение получается неприятным. Мало того что после порносна у меня крепко стоит, а Машка слиняла уже куда-то, так ещё и со двора дикие крики несутся, и вот сразу становится понятно, что секс будет, только иметь будут меня и в мозг.

- Всем стоять, - командуя, выпершись на порог дома, накидывая любимую футболку и подтягивая шнурки на трениках.

Появляюсь я, надо сказать вовремя.

Женская стрелка, как раз в самой активной фазе.

Машка с подружками и Нинка.

И ещё неизвестно, кто кого, потому как Нина баба стальная, хоть и худющая, недаром её Машка Коза Нострой окрестила. Она деревенская, и росла среди трёх братьев, так что драть будет до крови, и вполне может ушатать и всех троих. Она Мане тогда чётко в челюсть зарядила, у той синяк долго сходил.

- Что за канитель с утра пораньше?

- Ни хрена себе с утра, Жень, так-то одиннадцать уже, - ухмыляется Нинка.

- Етижи пассатижи, - выдаю я удивлённо, ни хрена меня разморило.

А всё кудесница моя, Мария, которая на меня сейчас так хитро поглядывает, и подружки её подхихикивают. Рассказала, что ли про приключения свои ночные.

Вот точно язык без костей.

- Не суть, - отмахиваюсь и тру колючие щёки, бля, даже не умылся, на крики эти прибежал.

- Жень, сходи со мной к отцу, - просит Нина, выглядывая из бабского частокола, что чётко блюдёт границы, не пропуская её ко мне.

- Опять забор? – спрашиваю, а самого так и тянет потянуться до хруста в костях.

- Сам знаешь, - бурчит Нинка, злобно стреляя глазками на бабский отряд, явно не в восторге, что её личные проблемы приходится при посторонних обсуждать.

- Пять минут дай, хоть умоюсь, - вздыхаю тяжко, возвращаясь в дом.

Машка тут же следом скачет.

- Жень! А я чего-то не поняла, - стандартное начало. – Чего это Коза Ностра эта, только слово сказала, и ты уже с ней идёшь куда-то!

- Маня, не цекоти, - морщусь я, - мне надо Нине в одном деле помочь.

И пока её лицо вытягивается по новой, и мысли формируются в слова, я сворачиваю в ванную, что на первом этаже, чтобы умыться уже, наконец.

- В каком деле? - возникает эта заноза на пороге.

Я только и успел в лицо воды плеснуть.

- Слушай, Мань, ну это её проблемы, если захочет, сама расскажет…

- Ты издеваешься, Жень? – усмехается Машка, складывая руки на груди. – С чего бы ей мне рассказывать.

Жму плечами, тщательно начищая зубы.

- А ты мне должен сказать, - заявляет и толкает меня в плечо, хмурясь ещё больше.

- Это почему это? – хмыкаю, сплёвывая пасту.

Забавляет своей ревностью.

Тянусь за полотенцем, как раз за грозной фурией, висящее, но в последний момент, она опережает меня, и, сдёрнув его с крючка, протягивает мне, сверкая зелёными глазищами.

Я вот хоть и сыт, а срабатывает, видимо, какой-то рефлекс, тут же тянет заткнуть эту заразу, и поломать её, чтобы не фыркала, а стонала.

Пиздец, я на ней повёрнут.