А ещё по весне, Коле показалось, опять по синей лавке, что налёт вражеский, и он всех бабок, до сих пор непонятно почему только их, собрал и в подпол засадил. Мы, когда их вытаскивали, тоже тайна, кстати, понять не могли как они, там поместились все.

А второго августа, день ВДВ, в деревне вообще жизнь вымирает, потому что все боятся нос высунуть на улицу, чтобы на Колю не нарваться. Если его в обычные дни несёт, то в свой праздник – святое дело народ построить.

Со мной у Коли не заладилось сразу, потому что водку я не употребляю, приказы его мне по херу, и воздействие физическое, которым он в страхе всю деревню держит, тоже не особо применимо. И, видимо, Коля решил, что меня легче уважать и со мной дружить, чем спорить, хотя мужик старше меня на десяток, но вот такой у него заёб.

Синька-чмо!

Водка ещё никогда и никому ни в чём не помогала, если только баб доступными делала.

Вот и Коля в своём хмельном затяжном угаре всё херовее с головой дружит. А участковый наш, Илья Фёдорович, больше на почтальона из мультика похож, чем на сурового стража порядка. Только ворчать и умеет. И вот когда, очередная пьяная придурь у Коли, так он тут как тут, просёк фишку, кто этого дебошира к порядку призвать сможет.

- Ну, рассказывай, чё там, - бодро шагаю, так что Илья Фёдорович еле поспевает.

А я невзначай вдаль вглядываюсь, пытаюсь силуэт стройной заразы засечь. Куда двинула-то на ночь глядя?

Дорога тут одна, либо в супермаркет, либо дальше в дом культуры. Туда она вряд ли пойдёт, на все сто уверен, что этой язве городской деревенское пати не зайдёт.

Поэтому наверняка в магазин почапала.

- … требует вертолёт, и миллион баксов… - врывается в мои мысли голос участкового.

- Что?- не врубаюсь о чём он.

- Жень, ну ты слушаешь? – переводит дыхание Илья Фёдорович, и вытирает лоб платком, зажав локтем чёрную папку.

Притормаживаю.

Фёдорович, всё таки уже почти на пенсии, надо поберечь мужика. Сюда же больше никто работать не придёт.

- Прости, Илья Фёдорович, задумался я, не расслышал. Повтори.

- Дак, я и говорю…- злится, но от безысходности сдерживается. Кто ему ещё кроме меня на выручку пойдёт?

- Ворвался в дом культуры, во время мероприятия, захватил заложников, требует миллион баксов и вертолёт.

Да, маразм крепчал!

- Ну, так, а я-то чем могу помочь? Вызывай…кого там вызывают? ОМОН, ФСБ…

- Жень, ну какой ОМОН? – сопит участковый. – Ты поговори с ним по-дружески. Он же тебя слушает…

- Фёдорович, ну какой по-дружески. У него, похоже, уже белка, если он такие вещи творит, - притормаживаю и здороваюсь кивком с гурьбой бабулек, что сидят на лавке.

Они начинают гомонить, пытаясь наперебой рассказать участковому, все свои проблемы разом.

Фёдорович раздражённо отмахивается от них, покрикивая на особо резвых, и скачет за мной козликом, потому что я уже ушёл вперёд.

- Жень, ну что, поможешь?

- Да, пошли уже, - смиренно топаю мимо супермаркета, всматриваясь внутрь, через прозрачные двери.

- Ты бы его на принудиловку какую отправил, что ли, Илья Фёдорович. Он же с каждым разом всё трешовее исполняет.

- Да, что я могу, Жень? - фырчит участковый, но приободрённый моим согласием, скачет со мной наравне. – Он же рядовой алкаш…

- Ага! Рядовой алкаш, который держит в страхе всю деревню, и участковый никак повлиять на него не может, - не преминул поддеть его.

- Да я могу…

- Я вижу

Возле дома культуры, на удивление спокойно, для такого происшествия. Всё будто в штатном режиме. Народ тусуется возле входа. Но половина у окон засела. Представление же.

- Чёт, не очень похоже, - озвучиваю вслух свои наблюдения.

- Да сам не пойму, - жмёт плечами участковый, снова утирая пот с лица.

- Пошли, - киваю на вход.

Внутри в большом зале играет музыка, какая-то русская попса.

Коляна замечаю в углу. Сидит за единственным здесь столом, перед ним початая бутылка водки, какая-то закуска. Рядом ещё парочка закадычных алкашей, дружбанов его.

Киваю на троицу.

- Кто заложники-то?

За плечом сопит участковый, тоже прифигел от увиденного, видимо, данные поменялись.

- Да вон Терентьев с Кругловым. Им угрожал обрезом, требования выдвигал… - по мере того как рапортует участковый, он и сам понимает, что его развели.

- Вот козлы, - в сердцах сплёвывает он, но вспоминает, что не на улице и старательно затирает кроссовкой плевок.

- Ладно, пойдём, - вздыхаю и иду к троице.

Коля фокусирует на мне взгляд и ловко вскакивает для пьянчуги в угаре, выхватывает из-под стола обрез и наводит на своих дружков.

- Не подходи, Женёк, - сипло орёт сорванным голосом, поправляя другой рукой съехавший на глаза голубой берет.

Дружки его и вовсе не реагируют, вообще не отдупляя походу, что они так-то заложники.

- Ты чего творишь?

- Климов, - выглядывает Илья Федотович, - перестань уже. Иди домой.

- Всех положу, - орёт лужёной глоткой Коля, пытаясь рвануть на груди одной рукой грязную тельняшку.

- Коля, ты бы сам лёг, и обрез убрал, пока не поздно, - спокойно говорю, хотя внутри натягивается таким неприятным предчувствием, что произведёт какая-то хуйня, потому как Коля в той стадии, что даже я, бессилен с ним договорится.

- Милли… лли…он баксов мне, у меня залож…ни…ки, - качаясь, продолжает гнуть свою линию и тыкает в одного из своих собутыльников стволом обреза. Тот, видимо, уже в хорошем каматозе, ему и обрез не нужен, он от толчка лёгкого валится на пол.

Коля, узрев, что друг его бездыханной кучей свалился к столу, зенки раскрыл, на лице пробежала вся вселенская скорбь.

Он стиснул берет, вжал его в лицо и взвыл.

- Димон! Как же так? Я не хотел! – протянул к нам руки, забыв, что обрез держать надо, если ты миллион баксов и вертолёт требуешь.

Оружие шмякнулось на пол и ожидаемо выстрелило. Ну вот, я прям как знал.

Илья Фёдорович, честь ему и хвала, попытался меня прикрыть, но куда там.

От грохота немного заложило уши, но вроде никто не пострадал.

Я огляделся.

Народ в окна смотреть не перестал, а в стене образовалась небольшая дыра.

Колян, по-моему, заснул, припав к своему другу.

Террорист, ёпт!

Мы с участковым только выдохнуть успеваем, как раздаются крики.

- Бабы дерутся!

- Блядь, что за обострение, - ворчу я. – Давай в этот раз без меня, - реагирую тут же на взгляд умоляющий, стража порядка.

- Ну ладно, тебе, Жень…

- Пошли, - закатываю глаза, про себя продумывая план покупки дома в тайге где-нибудь. Чтобы только лес и никого рядом, хотя можно Машу прихватить на перевоспитание.

Мысли о строптивой заразе скрасили испорченное настроение, но лишь до того момента, пока мы не дошли с участковым до супермаркета, где и развернулся батл.

- Ну, тут сам бог велел, Жень, тебе самому разбираться, - хитро усмехнулся он, выталкивая меня вперёд в образовавшейся толпе. – Твои же бабы.

Я офигивая глядел, как Нинка с Машкой таскают друг друга за волосы, вереща и шипя, и дом в тайге, уже не кажется такой сумасшедшей идеей.

- Слушай, ну наконец-то, я уж думала, тебя там коровы сожрали! – фырчит из своей части экрана Алка.

- Алла, ты же образованная женщина, - закатываю глаза, стараясь светить в экран строго левой половиной лица, потому что на правой, по всей скуле у меня синяк. – Коровы травоядные, так-то.

- Ой, да знаю, - отмахивается она, и шумно выдохнув, на несколько секунд, пропадает из поля зрения. Даже на разговор с подругой не может прервать свою йогу.

- Ну как ты там, Марусь? – подаёт голос Люда, сделав глоток кофе из большой кружки в другой части экрана.

- Да, нормально, - жму плечами и оглядываюсь.

Дело в том, что сеть ловит только за домом у соседа, и я тишком пробралась сюда, пока Женя в машине копается, чтобы созвониться с подругами. Сижу в засаде, в тенёчке, на грядках с картошкой. Аккуратненько, чтобы не потоптать ботву, и не наследить.