— Успокойся, волчонок.

Ее тело содрогнулось, и обращение отступило. Она упала на колени в грязь, плечи вздымались от напряжения. У меня сжалось в груди. Она выглядела такой уязвимой и сломленной, совершенно не похожей на ту женщину, которую я знал.

— Что сделал мой брат? — я зарычал, пробираясь к ней сквозь деревья. — Он причинил тебе боль?

— Кейден? — она подняла испуганные глаза, а затем опустила голову. — Как это у тебя всегда получается? Когда все рушится вокруг меня, почему ты всегда там, в темноте? Почему моя жизнь такая дерьмовая?

Золотое платье, которое было на ней надето, было разорвано, обнажая плечо и завораживающую длину ноги. От нее захватывало дух даже в ее муках, и все же все, о чем я мог думать, это уничтожить того, кто заставил ее чувствовать себя таким образом. Мне хотелось заключить ее в объятия и увести отсюда, но, конечно, это выходило за рамки хождения тенью.

Вместо этого я опустился на одно колено рядом с ней.

— Что бы ни случилось, я могу помочь тебе сбежать.

Она посмотрела на меня, выражение ее лица разрывалось между агонией и яростью.

— Сбежать? Что вообще теперь значит «сбежать»? Сбежать от тебя, сбежать от Аурена, сбежать от королевы? Это ничего не значит. Я так запуталась в этом беспорядке, что никогда не освобожусь.

— От королевы? — страх начал нарастать в моей душе, как грозовая туча, поднимающаяся в темном небе.

— Она здесь.

Глубокое, низкое рычание поднялось из моего горла, желание защитить соперничало с яростью, захлестнувшей мою душу. Айанна могла быть здесь только с разрешения Аурена. Мне показалось, что моя грудь раскалывается надвое. Неужели предательство моего собственного брата действительно зашло так глубоко?

Это было бы непростительным предательством.

Ярость просочилась в каждую щелочку моего сердца, и ничего так сильно я не хотел, как обрушить ее на королевство моего брата, но я подавил ее. Что сейчас имело значение, так это увести Саманту подальше от них обоих.

— Послушай меня. Тебе нужно бежать, прямо сейчас. Убирайся из дворца. Я пошлю демонов и оборотней через границу, чтобы защитить тебя. Королева опаснее, чем ты можешь себе представить. Однажды она уже подослала убийц. Она убьет тебя при первом удобном случае.

Ухватившись за шершавый ствол, Саманта поднялась на ноги.

— Я не собираюсь убегать, Кейден. Я должна пойти с ней в Бессмертный Двор. У меня нет выбора.

— Ты с ума сошла? — спросил я, вскакивая на ноги.

— Моя мать у королевы. Она больна проклятием фейри, и Айанна может исцелить ее. Мне нужно идти.

Гребаный ад.

Кассиан предложил взять в заложницы ее мать, но я отверг его предложение, и теперь моя слабость укусила меня за задницу.

— Я знаю, что она значит для тебя, но ты не можешь пойти с ней. Я пошлю рейдеров через границу.

Саманта покачала головой.

— Из-за тебя ее убьют. Они держат ее взаперти, и если королева настолько безжалостна, как ты предполагаешь, думаешь, они позволят тебе забрать ее? Черт возьми, возможно, даже добраться до нее будет невозможно. Только фейри могут войти во дворец королевы.

Откуда она узнала об этом? Сказал ли ей Аурен или сама королева? Все, кого я посылал проникнуть ко двору, заканчивали с перерезанным горлом. Я не мог позволить Саманте закончить так же.

Я сжал кулаки, потому что больше ничего не мог сделать своими руками — я не мог схватить ее, удержать или хотя бы попытаться вразумить.

— Это слишком опасно. Я найду способ вытащить ее.

Выражение лица Саманты ожесточилось, и она оглянулась через плечо.

— Дело не только в моей матери. Есть шанс…

Ее голос резко оборвался, а глаза вспыхнули от разочарования. Она подыскивала слова, но ничего не выходило.

Пришло осознание. Ее заставили замолчать. Это дело рук Аурена.

— Что бы мой брат ни убедил тебя сделать, это не стоит риска, — сказал я.

— Стоит, — она вздернула подбородок и встретилась со мной взглядом. — И моя мать тоже.

Свет факела отражался от слез, навернувшихся у нее на глазах, и все же она стояла там с мужеством льва. У меня в груди словно что-то обрушилось.

— Королева убьет тебя, как только получит все, что ей нужно.

— Она не собирается убивать меня, Кейден. Она думает, что я — ключ к тому, чтобы остановить тебя. Она думает, что я ненавижу тебя, что я сделаю все, чтобы уничтожить тебя, включая убийство собственными руками. Это то, чему она хочет научить меня.

Это была их игра? Я обошел ее кругом, изучая каждую черточку ее лица.

— И ты ненавидишь меня, волчонок? Ты хочешь убить меня?

Выражение лица Саманты стало холодным.

— Это то, что я ей сказала.

Но это была неправда. Она могла бы пустить в ход всю силу своей магии, когда вонзила мне нож в сердце, но она этого не сделала. Она могла бы оставить меня лежать на полу в моей спальне, когда сбежала, но она сняла проклятие.

Если она что-то чувствовала ко мне, хотя бы намек на то, что я начал чувствовать к ней, это подвергало ее большей опасности, чем она могла себе представить.

— Ты не сможешь солгать королеве фейри.

— Я не лгала, — отрезала она. — Я ненавижу тебя за то, что ты сделал со мной, с моими друзьями и с Мэджик-Сайд, и я сделаю все, чтобы ты больше никогда этого не сделал. Это правда.

Взгляд ее глаз был жестоким и неумолимым, и сожаление пронзило меня. Я хотел извиниться, попросить у нее прощения, но не осмеливался сказать ничего, что могло бы ослабить ее ненависть. Это было единственное, что могло спасти ее.

— Айанна будет манипулировать тобой так же, как Аурен. Ей не нужна твоя помощь — ей нужна твоя магия. Она заберет у тебя лунный осколок и заставит использовать его, чтобы…

— Лунный осколок? Вот почему ты так беспокоишься об этом? Обо мне?

Слишком поздно я понял, что выбрала неправильные слова. Я подняла руки:

— Это не…

— Я ухожу, Кейден. У меня есть шанс спасти свою мать и изменить мир к лучшему. Это то, что я должна сделать. Что я решаю сделать.

Она вскинула руки перед собой, и волна обжигающей магии пробежала по моей коже. Тени вокруг нас превратились в дым, и видение ее растворилось.

Мир закружился вокруг меня, и внезапно я снова оказался в своей башне с Мел и Вулфриком, на полу, усыпанном картами.

Я испустил долгий, дрожащий вздох. Она отгородилась от меня. Смогу ли я прорваться обратно через ее волю, а также магию Аурена?

Мел схватила меня за руку.

— Что происходит?

Когда я ходил тенью, мое физическое тело оставалось неподвижным, как будто я спал, поэтому она понятия не имела, что произошло.

— Саманта на пути ко Двору Бессмертных, и, боюсь, я упустил все шансы убедить ее вернуться.

Я выдернул свою руку из ее хватки, и темные тени обвились вокруг меня.

Глаза Мел округлились.

— О чем ты говоришь? Что случилось?

— Аурен договорился о встрече с королевой, и Сэм отправляется в царство фейри вместе с ней. Айанна держит в заложниках ее мать.

— О, черт, — прошептала она.

Вулфрик вышел из тени и приблизился.

— Кассиан был прав. Мы должны были схватить старуху, когда у нас был шанс. Теперь у королевы есть рычаг воздействия, чтобы настроить Саманту против тебя, и ты можешь быть чертовски уверен, что она им воспользуется.

— Как Аурен позволил этому случиться? — спросила Мел.

Тени вытекли из углов комнаты и влились в меня, когда я представил, как медленно провожу лезвием топора по горлу своего брата.

— Я подозреваю, что он работает с королевой очень долго, и если он поймет, как отчаянно я хочу вернуть Саманту, он найдет способ, вонзить мне нож в спину, еще глубже.

Вулфрик протянул руку.

— Дай мне свой топор. Я возьму своих волков и вытащу ее.

Я опустил взгляд на черный топор в своей руке, топор моего отца. Это был больше, чем древний артефакт — это было проявлением темной силы. Он бы наполнил Вулфрика разрушительной силой бога, но не сделал бы его непобедимым.