Но эта странная, непонятная ему волна демонов побеждала. Они подходили так близко, как получалось, держа в руках черные и красные цветы — в цвет стихии будущего повелителя.

— Они все ждут рождения ребенка, — тихо пояснил Армин. — Или ее смерти.

— Для них он — божество, — отозвался Шейн.

— Нет. Для них он — надежда, — исправил Армин. — Мы получили ответы на ее послания от многих богатых семей. Они все готовы принести присягу сегодня же, если…

— Если мой сын родится живым, — кивнул Шейн. Он всегда считал, что проще произнести самое страшное самому, чем ждать, пока это сделает кто-то другой.

Весь город затаил дыхание в ожидании исхода.

— Боюсь, мы все не жильцы, если Миранда и ребенок не выдержат, — заключил Армин, глядя в окно.

Да, теперь речь о новых выборах не шла. Хорошо, если кому-то удастся остановить сумасшествие отчаявшегося народа. Но сначала демоны отыграются на всей знати, до которой смогут дотянуться. За отнятую, как кусок хлеба у голодного ребенка, сказку. Ведь они едва начали верить в нее.

Легкие, почти невесомые шаги по коридору заставили обоих обернуться.

Амелия, кивнув Шейну, подошла ближе.

Она протягивала ему одеяло, и Шейн не сразу понял, что ему предлагалось взять шевельнувшийся сверток на руки.

— Он…

— Он слишком мал и слаб, чтобы плакать, — пояснила она. — Но ему становится лучше с каждой секундой. Полагаю, влияние Пламени.

Шейн только и смог, что неуклюже подставить ладони, пока Амелия устраивала сына у него на руках. Да, родная стихия помогала и драконам. Логично, но все же… Он никогда так не боялся.

— Покажи им, — нарушил молчание Армин.

Амелия кивнула, поддерживая предложение. Погладила Шейна по плечу:

— Пойдем. Я помогу, если что.

Шейн нервно дернул носом. Нет уж, спасибо. Он и без ее помощи не уронит своего ребенка. Никогда.

В тишине они поднялись в комнаты Миранды, чтобы выйти на тот балкон, за которым следили тысячи глаз. И Шейн приподнял маленький сверток, чтобы показать сына его народу.

В ответ ему внизу в странном танце закачалось море черных и красных цветов.

Месяц спустя.

Коронацию праздновали с размахом. Признаться, я предпочла бы, чтобы нас оставили в покое еще на годик, но жрецы решили, что время пришло. Они соглашались повременить, только пока не станет ясно, что ребенок точно останется жив. Сомнительное, надо признать, удовольствие — сидеть и ждать отмеренного рубежа.

И ладно бы только жрецы. Теперь мне который час приходилось отсиживать зад на троне, то и дело показывая сына очередному «слишком важному для нас» демону. Никакого удовольствия я от этого не испытывала, но Шейн с Армином были непреклонны.

— Забери меня отсюда, — взмолилась я, закончив очередной утомительный разговор, большей частью состоящий из поздравлений и довольно фальшивых комплиментов. — Начинаю понимать, почему здесь просто казнили всех бесполезных. Они не только бесполезны, но и весьма противны.

— Рано, — отозвался Шейн, не сумев скрыть смешок, но все же оглядел меня, оценивая выражение лица и состояние, и, судя по всему, решил, что силы у меня еще есть. — Хотела власти, моя королева-регент? Теперь терпи и отдувайся за двоих.

— Да не хотела я никакой власти! — в сердцах воскликнула я, а Шейн выразительно на меня посмотрел: давай Миранда, будь честной хотя бы с собой. — Ладно-ладно, может быть, самую малость! И вообще, Армин прекрасно справится здесь какое-то время. Я хочу… домой.

— Обязательно поедем, — в который раз ответил Шейн. Эта просьба повторялась с завидной регулярностью весь месяц. — Но не раньше, чем через полгода.

Я тихо взвыла, а он засмеялся.

— Будет лето. Здесь станет спокойно, а там — безопасно. Думай об этом, — посоветовал он, а потом добавил заговорщическим тоном: — Может, даже стену снесут. Будет где прогуляться.

И я думала, сохраняла все его намеки, чтобы припомнить потом! И чем дольше думала, тем сильнее мне хотелось уехать ото всего этого шума хоть на месяц. Уехать туда, где никто не стремится растянуться передо мной на полу, лживо заверяя в обожании. Туда, где еще немного я могла бы побыть подругой императрицы и невестой первого советника, притворяясь, что ничего не изменилось. И да, завершить свою брачную церемонию я по-прежнему хотела именно там.

— Пройдемся? — предложил Шейн, оценив, с какой злостью я уставилась на приближающегося демона. Впрочем, тот это тоже заметил, потому что остановился, не понимая, что делать дальше.

— Бежим отсюда, — выдала я, поднимаясь на ноги.

Амелия протянула мне малыша. Вот уж кто готов был не отходить от него целыми днями, не замечая вообще ничего вокруг. Кажется, ей всерьез не хватало внуков.

— Хорошо, — удивил меня Шейн внезапным согласием. — Еще одна короткая тайная аудиенция, и я заберу тебя куда скажешь.

— Кто на этот раз? — обреченно уточнила я. — Ты знаешь, что эти — не желающие показываться в общем зале — самые противные? Они даже разговор начинают так, будто я им уже должна. Последний вообще вместо приветствия спросил, какой новый титул получит? И очень оскорбился, когда я спросила, кто он такой.

Шейн посмеивался, провожая меня к одной из отдельных комнат.

— Эрвин просил о встрече, — пояснил он, открывая передо мной дверь. — К тебе тот, кого ты так долго искала.

— Возьмешь его? — попыталась я протянуть ему сына.

— Оставь, — шепнул он мне.

Я прошла в комнату, позволяя ему закрыть за мной. Опасности не было, Шейн и его солдаты тщательно проверяли каждого, особенно если речь шла о разговоре с глазу на глаз.

Демон стоял у окна, спиной ко мне, и поворачиваться не спешил. Тот, за кем шел весь простой народ. Главный среди бедняков и отверженных, но ведь именно они посадили меня на трон.

И я хорошо знала его. Взгляд скользнул по знакомым шрамам на шее, на щеке до виска.

Я остановилась рядом, а затем сделала еще один маленький шаг, чуть приближаясь к окну. И хотя так я не видела демона позади, через мое плечо он мог взглянуть на малыша у меня на руках.

Он тоже мечтал о внуке.

— Мои поздравления, — хрипло произнес он. — Ты справилась сама.

— Сама ли?

— Я лишь немного помог.

— Конечно. Совсем немного. Очень уж удобна и своевременна оказалась их сказка и вера в нее, выращенная в умах. Будто народ готовили для меня.

— Возможно. Простая пропаганда может принести многое. Кто докажет теперь?

— Пожалуй, никто, — согласилась я. — Столько потраченных сил, чтобы отказать мне в помощи.

— Отказать, потому что тогда ты еще не заслужила ее. Ты искала простых путей. Просьбы и подкуп — средства, на которые способны все. Теперь ты не совершишь такой ошибки. Не станешь полагаться на волю других, а они не смогут влиять на тебя. Власть не всегда будет основана на компромиссах. И ты сможешь ее удержать.

— Но ведь они все же явились. Ты послал их. Так что изменилось?

— Ничего. Ты не пожелала предать того, кто встал на твою сторону. Это важнее клятв, родственных уз и даже высшей крови. Это видели. Это поняли. Это запомнят.

— Я бы не поступила иначе ни с кем.

— И теперь это известно всем, кто уже разучился верить в одни слова. Так все и должно было произойти. Ты никогда не победила бы в битве. Твоя сила в них. В демонах. Ты их правительница по праву крови. Но ты же — и первая избранная ими. Добровольно. Они сделают для тебя все.

— У меня не было времени. Но у меня был план, — вспомнила я наш последний разговор.

— Именно так. Главное, чтобы был план.

Он отступил, чтобы уйти.

— Не останешься? Даже не станешь просить места при дворе и дурацкого титула? — нервно пошутила я. — Как они все.

— Я не прощаюсь, — чуть слышно усмехнулся он. Тепло и до дрожи знакомо.

Я не сдвинулась с места. Наклонилась к сыну, слегка покачиваясь вместе с ним. Кажется, он начинал просыпаться. Крошечный демоненок с огромными красными глазами. Я вдруг подумала, что сейчас он тоже напоминал мышку. Но он вырастет, и станет прекрасен, как его отец.