Она резко спросила сдавленным голосом:

— Почему вы допускаете это? Почему не примете каких-то мер? Почему не сделаете ничего сейчас?

Лейтенант, хмуро наморщив лоб, повернулся и взглянул на нее.

Неужели родственники ничего вам об этом не сообщали? Понимаю, при, первом взгляде это зрелище поражает, но…

«Вы к нему привыкнете!» Не говорите этого! Не надо! К этому я никогда не привыкну — никогда! Несчастные. Половина из них — дети. Вы должны что-то предпринять. Остановили ж вы «Фурию» для поиска рабов? Тогда почему не арестуете этого человека и не освободите негров?

— Потому что он не британский подданный, — резко ответил лейтенант Ларримор. И, взяв девушку под руку, ускорил шаг.

— Но вы можете выкупить их… я могу. Да, именно так я и сделаю. Выкуплю и отпущу на свободу.

— Голодать? — сухо спросил лейтенант. — На что они будут жить?

— Мой дядя, если я попрошу, найдет для них работу в консульстве.

— Сомневаюсь. В консульствах работников уже больше, чем нужно, и это задаст хлопот слугам вашего дяди. Во-первых, рабов негде поселить, во-вторых, их нужно кормить и одевать, а чтобы приучить их выполнять хотя бы простейшие работы, потребуется долгое время.

— Но ведь можем мы найти кого-то, кто будет рад их помощи и станет по-доброму обращаться с ними?

— Если их купит кто-нибудь из местных арабов, то станет обращаться с ними вполне по-доброму, — заверил ее лейтенант. — Коран запрещает жестокое обращение с рабами, и тем, кто останется здесь, можно сказать, повезет. Жалеть следует тех, кого увозят в трюмах судов. Даже если вы начнете покупать их, то сможете купить лишь ничтожную часть того числа, что проходит через остров ежегодно, а купив, не будете знать, что с ними делать.

— Я могу нанять судно и отправить их обратно — туда, откуда их привезли. По крайней мере, какую-то часть. Тех, кого никто не захочет купить.

— Скорее всего, домов у них не осталось, примерно через неделю они вновь будут схвачены и проданы, Более того, все заподозрят, что вы на этом наживаетесь, никто из местных жителей не поверит в ваш альтруизм. А вот этого вам допускать не следует. Вернее, вашему дяде. Мало того, что это будет превратно истолковано. Когда станет известно, что вы покупаете рабов, половина городских мошенников надает приводить к вам своих старых и бесполезных, избавляясь таким образом от них. Боюсь, как его племянница и гостья дома вы вряд ли будете считаться частным лицом, так что вашему дяде придется очень нелегко — по официальной линии.

Геро вырвала у лейтенанта руку и ускорила шаг, словно могла убежать таким образом от сурового и здравого смысла этих доводов. Хотя сознавала, что Ларримор прав. Купив и освободив нескольких рабов, пусть даже несколько сотен, она ничего не изменит. А эта… эта чудовищная жестокость насаждается людьми вроде капитана Фроста. Она, Геро, плавала с работорговцем… на работорговом судне. Внезапно этот факт показался ей столь же ужасным, как зрелище ошеломленных, истощенных невольников.

Девушка не заметила, что они вошли в более тихую, реже застроенную часть города, пока, свернув за угол, не увидела пальмы, зеленую траву и жасминное дерево; его белые, словно восковые, цветы после оставшейся позади зловонной атмосферы пахли очень нежно. Оно отбрасывало резкую темную тень на фасад высокого дома с горделиво трепещущим на крыше звездно-полосатым флагом. Ларримор лаконично произнес:

— Американское консульство. Дом вашего дяди.

Тетушка Эбцгейл Холлис, одетая в глубокий траур, сидела на диване в гостиной. Она утешала миссис Фуллбрайт, слезно винившую себя за морскую болезнь, из-за которой не смогла толком позаботиться о своей подопечной. Ни та, ни другая сразу не узнали Геро, а когда поняли, кто перед ними, Амелия Фуллбрайт упала в обморок, а тетя Эбби ударилась в истерику.

Лейтенант Ларримор, испуганный этим проявлением женской чувствительности, поспешил на поиски мистера Холлиса, оставив Геро одну успокаивать обеих. Кресси и ее отец, одновременно пришедшие с разных сторон, обнаружили, что там царит столпотворение, и кто-то, показавшийся совершенно незнакомым, похлопывает Амелию Фуллбрайт по рукам, просит тетю Эбби прекратить вопли и принести нюхательной соли.

— Геро! — пронзительно воскликнула Кресси, побледневшая, как мел, и готовая последовать примеру матери. — Это… это немыслимо! Я не верю своим глазам! Где ты была… Геро!

— Да, это я, — взволнованно произнесла Геро. — Только не смей вопить, Кресси. Иди, принеси воды… сделай же что-нибудь! Дядя Нат — слава Богу, ты пришел. Помоги мне поднять ее.

Несколько минут ушло на то, чтобы привести в чувство миссис Фуллбрайт и успокоить миссис Холлис, потом, когда наконец завершились беспорядочные слезы, смех, объятия и поцелуи, одного слугу отправили в гавань за капитаном Тед несом, другого послали отыскать Клейтона Майо, находившегося, по всей вероятности, во французском консульстве.

— Я просто не могу поверить, — плакала миссис Фуллбрайт, крепко держа Геро за руку. — Если б ты знала, какие мучительные угрызения совести я пережила. И просто чудом выжила. Казалось, я тут же умру, когда Тедиес сообщил мне эту ужасную весть — утонула!

— Мы отслужили панихиду, — воскликнула тетя Эбби, держа девушку за другую руку. — Как мне хотелось надеяться, что это сон, что проснусь и узнаю — ты жива!

— Твои волосы… — ахнула Кресси, смеясь и плача. — Геро, почему? Милочка, твое бёдное личико… Словно ты побывала в бою. Болит? Ты не перепугалась? Как это произошло? И подумать только, что это Дэн — то есть, «Нарцисс» обнаружил тебя.

— Это не «Нарцисс». Ну, не совсем… — Мисс Холлис заколебалась, поглядела на дядю, сделала глубокий вдох и решительно сказала сразу — меня подобрало судно под названием «Фурия».

— «Фурия»! — резко воскликнул консул. — Ты имеешь в виду это гнусное работорговое судно? Но я подумал…

Он повернулся и сверкнул глазами на лейтенанта Ларримора, тот пожал плечами и покорно сказал:

— Да, сэр, это так. Вашу племянницу, когда ее смыло за борт, подобрало судно Фроста, а прибыла она на берег под моим попечением, так как мне сегодня утром Представился случаи остановить и обыскать «Фурию» возле Чуака Хед. На ее борту я обнаружил вашу племянницу. Мы решили… то есть, предложил Фрост… что, учитывая его… э… репутацию в этих краях, мисс Холлис избавит от затруднений, если мы дадим всем возможность считать, что ее обнаружили с моего корабля держащейся за обломок мачты, и втащили на борт.

— Он это предложил, вот как? — пробурчал консул. — Тогда, видимому него все же сохранились какие-то добрые чувства. Я перед ним в долгу. Только из этого ничего не выйдет. Его люди проболтаются.

— Вы явно не знаете Рори Фроста, сэр, — сказал неохотно лейтенант. — Его люди, когда нужно, молчаливее устриц.

— А ваши?

— За своих я ручаюсь, сэр. Я объяснил им положение дел, и они будут помалкивать. Меня беспокоит лишь, почему Фрост сделал такое предложение. Это на него не похоже.

Геро расправила смятые юбки и решительно сказала:

— Тут я не могу согласиться с вами. Мне кажется, он заботится о своей репутации, а вовсе не о моей. Разумеется, люди, занимающиеся противозаконными операциями, мало доверяют друг другу, и если станет известно, что племянница американского консула десять дней занимала каюту на «Фурии», а потом благополучно вернулась к своему дяде, еще более сомнительные партнёры капитана Фроста могут заподозрить его в двойной игре. Лично я готова сказать правду, так как…

Ее перебил взволнованный голос тети:

— Нет-нет, милочка! Ни в коем случае! Ты не можешь вообразить себе его репутации. Я имею в виду не только работорговлю. Он жуткий распутник. У него была миссис Хэллем, она… несчастная молодая женщина из Мозамбика, притом еще дочь миссионера! Какой ужас. Потом еще француженка, как ее звали? Она убежала от мужа, а когда Фрост сошелся с танцовщицей-метис кой из Момбасы, пыталась отравиться…

— Миссис Холлис! — проревел возмущенный консул.