Появление ее казалось повтором кошмарной сцены, разыгравшейся в тот день, когда она впервые ступила на занзибарскую почву. Однако на сей раз Геро не принимала в нем участия. Она стояла в холле бледная, мокрая, изнуренная. Тетя Эбби ударилась в истерику, Кресси расплакалась, дядя Нат засыпал ее вопросами, а Клей, обняв, говорил без умолку что-то, как ей казалось, бессмысленное.

Вода стекала с плаща для верховой езды, принадлежавшего Рори Фросту, образуя на полированном полу блестящие лужицы, голоса Клея и дяди Ната, причитания тети Эбби все не стихали. Геро стояла неподвижно, невозмутимо, словно манекен. Молча, не реагируя на их волнение. Потом тетя Эбби, придя в себя, стащила с нее мокрый плащ и, увидя, что дождь промочил насквозь и его, и амазонку, воздела в ужасе руки и повела ее наверх, в спальню.

Срочно вызванные полковник Эдвардс и лейтенант Ларримор появились через полчаса. Но Геро уже лежала в постели. Поскольку тетя Эбби утверждала, что ее ни в коем случае нельзя тревожить до утра, они удовольствовались расспросом слуг сеиды. Те добросовестно повторили все, что сказал Бэтти.

— Вранье! — с яростным презрением выкрикнул Клейтон. — Ни от кого они ее не спасали. Это самое настоящее похищение.

— Конечно, — согласился полковник. — Однако, думаю, что опровергать эту версию не следует. В интересах мисс Холлис правду следует скрывать.

— Значит, позволим этому мерзавцу делать вид, будто он спас ее от буйной толпы? Никогда не слышал подобных нелепостей! Я думал, вы хотите вздернуть его, когда поймаете. Как это сделать, если мы поддержим эту версию? Или вы собираетесь вместо этого принести ему благодарность?

— Нет, мистер Майо. — Голос полковника звучал холодно, укоризненно. — И не считаю нужным упоминать о случившемся, если мы не услышим разговоров на эту тему. Если же это случится, разумнее поддерживать ту версию, которую только что мы выслушали. Могу заверить вас, что это нисколько не отразится на моих действиях в отношении Фроста. Я еще до похищения мисс Холлис предупредил его о своих намерениях и буду стоять на своем.

— Главное, — отрывисто произнес Дэн Ларримор, где он сейчас? Была ли мисс Холлис на «Фурии»? Если да, то где и в какое время сошла на берег, и где «Фурия» сейчас? Может ведь она сказать нам это?

— Нет, — с сожалением ответила тетя Эбби. — Я сама расспрашивала ее об этом. Но она сказала, что не хочет говорить на эту тему, попросила оставить ее в покос. И я нисколько ее не виню.

— Но поймите, мэм, нам необходимо знать это немедленно. Нельзя дать ему время скрыться. Не могли бы вы сказать это ей?

— Боюсь, приставать к ней с расспросами снова бессмысленно. Бедное дитя не только настрадалось, но и промокло до нитки, вполне могло простудиться. Можете поговорить с ней утром, но не раньше.

Тетя Эбби упрямством подчас не уступала племяннице и настояла на своем. Но когда наступило утро, Геро наотрез отказалась видеть Эдвардса с Ларримором или отвечать на вопросы, пока не увидится с Клейтоном.

Увиделась она с ним через час, в гостиной. Но не отвечала на вопросы, а задавала их. Глубоко уязвленный Клейтон с обидой и достоинством заявил, что в данных обстоятельствах не может обижаться на нее, однако удивляется ее желанию, Чтобы он отрицал надуманные обвинения столь мерзкого проходимца, как Фрост.

— Но ты не отрицал их, Клей, — спокойно сказала Герб.

— И не собираюсь. Раз у тебя так мало веры мне — так мало доверия и преданности, что ты просишь меня об этом, отрицания не помогут. Как могла ты поверить такому, Геро! Как могла слушать попытки этого подлого развратника очернить меня, чтобы оправдать свой непростительный поступок?

Геро хотела верить ему, и он почти убедил ее. Но все же… Она полагала, что Клей поразится и возмутится столь ужасными обвинениями, но он вместо этого говорил с укоризной, и в его реакции — румянце на скулах, настороженности в глазах, слишком легком удивлении — было нечто, не соответствующее словам, наводящее на мысль, что он заранее подготовился к чему-то подобному.

И тут с недоумением, почему запамятовала это, она вспомнила два случая, когда видела Клейтона в городе неподалеку от базара Чангу, и что во втором случае из тбго же тупика выехала Тереза Тиссо…

— Клей, — неторопливо спроеила Геро, — ты ведь не снимаешь комнат в городе?

— Это он тебе говорил?

— Он сказал, что ты снимаешь верхний этаж одного дома.

— «Он сказал, он сказал!» Геро, я бы такому о тебе не поверил! Возможно, он видел, как я выходил из дома, где снимает комнату Джо Линч, и воспользовался этим для вранья, которое ты, похоже, очень жадно слушала.

— Джозеф Линч! Я об этом не подумала. Он снимает комнату неподалеку от базара Чанту?

— Да, если это тебе нужно знать. И я иногда бывал там. Но не со шлюхами-арабками!

— Извини, Клей… Но… но я должна была спросить. Понимаешь?

Однако Клей не понимал или не хотел понимать. Оставив обиженные упреки, он стал сердиться. Слушая его, Геро удивлялась, почему его гнев кажется таким ненастоящим, наигранным. Она ненавидела себя за эту мысль, но отогнать ее не могла. Теперь он обвинял ее, что она выдумала эти нелепые, чудовищные обвинения, дабы отвлечь внимание от того, что случилось с ней. Геро поневоле задумалась, не забыл ли он о достоинстве, обиде и осторожности лишь потому, что она начала извиняться, не счел ли, что опасностыпозади, и теперь можно позволить себе рассердиться?

— Не думай, что мне этого не понять, — сказал Клей наконец более сдержанно. — Я прекрасно понимаю твое состояние. Преисполнен сочувствием к тебе, и, несмотря на случившееся, любви. Только не стоит ради того, чтобы забыть о своем неприятном положении, внушать себе, что я мошенник и развратник. Это недостойно. Я не виню тебя в случившемся, ты не могла этого предотвратить, и мы навсегда забудем об этом.

— Значит, ты по-прежнему готов жениться на мне?

— Конечно, дорогая.

— Клей, это очень благородно с твоей стороны. Очень… великодушно.

— Было бы неблагородно и невеликодушно, если б я отверг тебя за то, в чем ты не виновата. Об этом мы, как я сказал, забудем.

— Даже если у меня будет его ребенок?

— Геро! — Лицо Клейтона внезапно побагровело от ярости. — Не представляю, какты можешь говорить об этом, и отказываюсь обсуждать этот вопрос.

— Но если мы намерены пожениться, то обсуждать его придется.

— Не сейчас! Я считал тебя более деликатной… Хотя ты сама не своя. Потрясена, расстроена, и удивляться тут нечему. Лучше отложим этот разговор, пока ты не успокоишься. А еще лучше вообще не возвращаться к нему!

Геро устало сказала:

— Есть вещи, от которых нельзя уйти, и это одна из них. Я совершила много опрометчивых поступков, потому что не хотела остановиться и подумать. Но, по крайней мере, шла не от них, а навстречу им.

— Отказ от неприятного, бессмысленного обсуждения ситуации, которой может не возникнуть — это не «уход», — гневно ответил Клейтон.

— Она возникла у Зоры, — сказала Геро.

Клейтон покраснел еще больше, его красивые губы неприятно скривились, он с заметным усилием сдержался и сказал:

— Дорогая, совершенно незачем ронять себя упоминанием об этом существе. Можно, я скажу полковнику Эдвардсу, что ты ждешь его, или предпочитаешь, чтобы я поговорил с ним от твоего имени?

— Что он хочет узнать?

— Где можно найти Фроста и «Фурию».

— Мне это неизвестно.

— Но ведь должна же ты иметь какое-то представление! Ты была на шхуне все время? Если да, гдетебя высадили? На какой части острова?

— Мне это неизвестно, — повторила Геро, голос ее ничего не выражал, глаза словно бы не видели Клейтона. — Я подумаю об этом. Но сейчас испытываю то же, что и ты — не хочу говорить на данную тему. Уверена, что ты поймешь.

— Но это совсем другое дело! — возразил Клей. — Это мы должны знать, и чем скорее узнаем, тем больше у нас будет возможностей схватить его.

— Очень жаль, но я неважно себя чувствую и не могу обсуждать этот вопрос сейчас, — сказала Геро.