Глезыр ухмыльнулся, не отрываясь от карты:

— А что ты будешь делать, если сюда они тоже приплывут?

— Сражаться! — Торрик поднял протез с лезвием, словно готовясь к бою. — Эта земля будет без эльфов! Без любых! Только дунклеры и их мастерство!

Галвина, усмехнувшись, ответила:

— Ну-ну, не загадывай. Может, здесь найдутся и другие гости, которым не слишком понравится идея Дунклерленда.

Их разговор стих, когда они вышли к скалистому ущелью. Взглядам открылась поляна, усеянная яркими цветами, что колыхались на легком ветерке. Здесь царила необычайная тишина, нарушаемая только журчанием воды. На одной из скал они обнаружили небольшой водопад, от которого начинал свой путь ручей. Кристально чистая вода текла по камням, образуя мелкие лужицы среди цветов.

— Не река, конечно, но хоть что-то! — Галвина улыбнулась, набирая воду в ладони и умываясь.

— Хвостатый, попробуй воду! — крикнул Торрик, ухмыляясь, и хлопнул крысолюда по плечу.

Глезыр нахмурился и обернулся:

— А чего это именно я?!

Но все-таки зачерпнул ладонью воды и осторожно отпил, прислушиваясь к ощущениям.

— Вода как вода, — заключил он. — Холодная и свежая.

Торрик усмехнулся:

— Ну вот, если не отравишься, значит, можно строить здесь лагерь.

Галвина вдруг наклонилась к земле, рассматривая что-то между цветами.

— Эй, подождите… Что это такое? — произнесла она, приседая и указывая на странные следы, утоптанные в мягкой земле.

Они подошли ближе и увидели глубокие отпечатки, похожие на птичьи следы, но гораздо крупнее. Приземистые пальцы оставили в земле широкие следы, каждая лапа явно больше ладони взрослого человека.

— Видимо, эти существа приходят сюда на водопой, — задумчиво произнесла Галвина.

Торрик присвистнул:

— А вот и первая встреча с местными обитателями, выходит! Надеюсь, они окажутся миролюбивыми, а не такими как циклопы.

Глезыр настороженно огляделся по сторонам, перебирая лапами кинжал:

— Главное, чтобы они не оказались большими любителями крысятинки…

Торрик сжал лезвие в протезе и чуть сместился ближе к компаньонам, словно готовый к неожиданной встрече. Друзья решили отступить к лагерю, чтобы сообщить о находке капитану и остальным, но уже сейчас в душе каждого появилась уверенность, что в этих диких землях скрывается куда больше, чем они могли себе представить.

Самсон, Элиара и Лаврентий шагали вдоль берега новой земли, внимательно изучая каждый элемент этого неизвестного мира. Волны мягко накатывали на песок, оставляя за собой пенистые полосы, а вдоль воды стелился густой ковер из водорослей и причудливых раковин. Берег сменялся то песчаным, то каменистым, и в каждом изгибе ландшафта скрывалась некая загадка. Росли незнакомые деревья: стройные пальмы с узкими листьями и лиственные деревца с причудливой формы ветвями, покрытыми алыми цветами.

— Когда был маленьким, отец рассказывал мне сказки про Атоллию, — заговорил Самсон, с ностальгией вспоминая детство. — Вот почему я стал мореходом. Мне казалось, там можно найти все — от волшебных созданий до затерянных сокровищ.

Элиара усмехнулась, оглядываясь на своего спутника:

— И все оказалось немного не так, как в сказках, да?

Капитан кивнул, погруженный в воспоминания:

— Да уж, особенно разочаровало, что рыболюдов не существует!

Чародейка бросила на него лукавый взгляд:

— А ты уверен, что их не существует? Вообще-то они есть, только не такие, как в легендах. Больше похожи на акул, и встретить их можно крайне редко. Они издают звуки только под водой, а на суше общаются жестами. Никто толком не знает, откуда они пришли и чего хотят.

Самсон хмыкнул, представляя себе эту картину:

— М-да, договориться с такими собеседниками было бы не просто.

Элиара задумчиво погладила осколок зуба Тихого Ужаса, висящий у нее на шее:

— А что насчет легенды о Марине? Якобы на Атоллии есть некая тайная правительница, которая управляет пиратскими капитанами из своей невидимой башни. Но ее никто не видел и не знает, где эта башня. И это еще мягкая версия истории. В древней версии говорится, что у Марины было три сестры, которых она превратила в женщин-змей, чтобы они охраняли ее от незваных гостей.

Самсон удивленно вскинул брови:

— Так вот откуда эти рассказы о женщинах-змеях на Атоллии!

Лаврентий, задумчиво глядя на морские волны, нахмурился:

— Все истории о морских богах какие-то мрачные, они наполнены страхом и зловещими предчувствиями. Это похоже на деяния Пириона Оскверненного — когда существа теряют разум и форму. Такие совпадения мне не нравятся.

Элиара усмехнулась, слегка подтрунивая над его настороженностью:

— Но ведь мы на территории, где Святой Матери никогда не знали. Здесь царят силы древних богов. Готов ли ты признать их власть, если встретишься с ними лицом к лицу?

Лаврентий повернулся к ней, сжав крест в руке, и произнес твердо:

— Святая Матерь везде, где светит Солнце. Моя вера останется сильной даже здесь, и никакие древние чудовища и морские ведьмы не заставят меня усомниться в себе. Даже если они появятся передо мной во плоти.

Самсон вздохнул, стараясь не обращать внимания на спор, в котором древние мистерии сталкивались с верой в Вечное Солнце:

— Хватит препираться, давайте лучше присядем и подкрепимся. Пройдемся еще немного и сделаем привал вон у тех камней, где в тени можно будет отдохнуть от жаркого солнца.

Они прошли еще несколько сотен метров, пока не нашли место, где каменные глыбы создавали укромную тень. Здесь же рядом вилась небольшая река, бегущая с гор и впадающая в море. Вода в ней была прохладной и чистой и сверкала на солнце. Лаврентий набрал в ладони воды и окропил лицо, словно совершая маленький ритуал, в то время как Элиара раскладывала на камне их небольшой запас сухарей и копченого мяса.

— Вот так-то лучше, — усмехнулся Самсон, усаживаясь на плоский камень и осматривая бескрайний океан. — Впереди еще много работы, но пока у нас есть немного времени, чтобы отдохнуть.

Где-то вдалеке раздавались крики морских птиц, а внизу, у подножия камней, шумел прибой. В эту минуту древние легенды и сиюминутные тревоги казались чуть менее пугающими — будто сама природа говорила путникам, что каждый из них — временный гость в этом новом неизведанном мире.

Отдохнув на поляне и набрав воды из прохладного ручья, Торрик, Глезыр и Галвина продолжили исследовать остров, углубляясь все дальше в его неизвестные территории. Под ногами зашуршали сухие листья, воздух стал влажнее и пахнул незнакомыми цветами и травами. Торрик рубил на пути особо плотные кусты своим протезом, словно пробивался сквозь зелёную стену, а Глезыр следил за компасом и вел записи в своей карте.

— Ну, когда уже капитан назовет что-нибудь в честь меня? — пробурчал крысолюд, поглядывая на густую растительность вокруг. — Хоть остров Глезыра, хоть гору. Уж лучше я буду тем, кого вспоминают с гордостью, чем стану очередным позором семьи.

Галвина, улыбнувшись, поддела его:

— Тщеславие — твое второе имя, крысолюд?

Глезыр в ответ усмехнулся, но его глаза оставались серьезными:

— Да, может, и так, но у меня хотя бы есть причина. Папаша подорвал половину родного острова, когда закурил на пороховом складе, а мой старший брат Рори угнал корабль у капера и врезался прямо в побережье Порции. Теперь скрывается где-то в Диких Землях, и вся наша семья на слуху, но не в лучшем свете.

Торрик хохотнул, с наслаждением затягиваясь своей трубкой:

— Ну и семейка, нечего сказать! А вот у меня родственники — железные парни. Хорхин, например, мог выпить три кружки медовухи и не потерять равновесия, но однажды по глупости попал в лапы химеры. Только косточки остались, ха-ха!

Галвина послушала его рассказ и слабо улыбнулась:

— А я всего лишь хотела стать королевой новой свободной Астерии. Хотела, чтобы люди жили без страха перед узурпатором, но… ничего не вышло.

Торрик остановился, чтобы перевести дух, и взглянул на Галвину с уважением: