Самсон, всматриваясь в темную поверхность океана через подзорную трубу, внезапно ощутил, как по спине пробежал холодный пот. Впереди под темными облаками двигалось нечто невероятное: огромная масса, размером с несколько китов, погружалась в темные воды и вновь выныривала, как будто дразнила их. Он бросил всего один взгляд, но этого хватило, чтобы увидеть — огромные влажные черные глаза, что бездушно смотрели в их сторону, иссиня-черную шкуру, словно созданную из самых глубоких и мрачных теней. Пасть существа, заполненная бесконечными рядами острых зубов, что раскрывалась, как подводная пропасть. А от его спины тянулись щупальца, словно живые змеи, готовые поглотить их корабль.
— Разворачивайтесь! Все назад! — крикнул капитан, но страх уже начал распространяться по команде, как яд.
Лаврентий, глядя на это чудовище, в отчаянии взмолился, поднимая руки к небу, словно надеясь, что его молитвы разгонят эту темную тень. Глезыр рухнул на палубу, лицо его исказилось от паники:
— Это Тихий Ужас, нам конец! Он пришел за нами! — его голос превратился в жалобный крик, который едва ли кто-нибудь мог услышать за ревом волн и треском ветра.
Но не все поддались страху. Торрик, несмотря на пот, катившийся по лицу, бросился к бомбарде, желая хоть немного замедлить это чудовище. Он заряжал пушку с решимостью, присущей только темным гномам, чье упрямство было известно по всему Альдору. А Гругг схватил свой двуручный молот и, изрыгая боевые кличи своего клана, начал отбиваться от длинных скользких щупалец, которые пытались обхватить мачту. Драгомир, выхватив пистоль, стрелял по щупальцам, надеясь, что хоть один выстрел достигнет цели.
Но самым неожиданным было поведение Галвины. Она стояла у самого края борта, держась за него рукой, и ее лицо выражало спокойствие, какое бывает у людей, решивших все для себя. «Что я теряю? — думала она. — Назад мне пути нет, в этих землях для меня нет места. А если нечего терять, значит, есть возможность выиграть все».
И прежде чем кто-то успел осознать, что она делает, Галвина шагнула за борт. Она прыгнула в воду, устремляясь к чудовищу, словно все её страхи остались на палубе, как брошенные доспехи.
Элиара, заметив это, вскрикнула от неожиданности и попыталась броситься следом, но Лаврентий успел схватить её за руку, удерживая на палубе:
— Ты что творишь?! Она хочет… — начал он, но сам не знал, как продолжить.
— Это безумие! — крикнул Драгомир, отпуская курок пистоля, но звук выстрела утонул в реве волн и раскатах грома.
Все замерли, глядя, как Галвина исчезает в черной воде. Щупальца на мгновение замерли, словно само чудовище удивилось ее смелости. А затем ужасная пасть чудовища развернулась в сторону прыгнувшей, и в этот момент палубу корабля окутала тишина, словно все затаили дыхание в ожидании неминуемой гибели.
Что же она задумала? Это осталось тайной до следующего мгновения, когда ее дерзкий план станет очевидным для всех.
Галвина, сжимая рукояти своих мечей, стремительно прорезала темные воды. Холод обжигал, а вес оружия тянул ее вниз, но воительница была целеустремленна. Вода бурлила вокруг, каждый гребок был борьбой с волнами, поднимавшимися от движения чудовища. Тихий Ужас был занят атакой на корабль, его щупальца ломали мачты, выбрасывали за борт матросов и скручивали бочонки, превращая их в мрачный дождь обломков. Зверь был слишком увлечен разрушением, чтобы заметить маленькую, но решительную фигуру, приближающуюся к его гигантскому телу.
Вот она достигла его иссиня-черной шкуры, грубой и скользкой, словно покрытой водорослями и черной слизью. Собрав всю силу, Галвина вызвала магию прыжка, и ее тело, словно стрела, взмыло над морем, оставив за собой след из брызг. Она приземлилась прямо на спину монстра, почувствовав, как под ней дрожит плоть существа. Щупальца моментально рванулись к ней, словно живые сети, стремясь схватить дерзкую нарушительницу.
Но Галвина двигалась быстро. Она кружила между извивающимися отростками, рубила их, вспарывая плоть до костей. Щупальца трепыхались и падали в воду с тяжелыми всплесками. Плоть Тихого Ужаса оказалась прочнее, чем она ожидала — ее клинки с трудом пробивали толстую, словно дубленую кожу. С каждым ударом она ощущала, как мышцы чудовища сжимаются под ее ногами, как оно рычит и корчится от боли.
— Вот тебе! И еще! — крикнула она, вонзая мечи в плоть с новой силой.
Галвина знала, что ей нужно достать до мозга существа, чтобы положить конец этому кошмару, но её атаки были недостаточно сильными. Чудовище начало неистово трясти своей громадной тушей, пытаясь сбросить незваную гостью, как собака отряхивается от блох. Галвина держалась, вонзив мечи глубже в шкуру, но силы её убывали. Она стиснула зубы, чувствуя, как руки дрожат от напряжения, а ноги едва держат равновесие на скользкой поверхности. Море вокруг ревело, заливая её ледяными волнами.
— Нет! Я не сдамся! — крикнула она в лицо неведомой тьме, но её голос утонул в буре.
В этот момент раздался гулкий выстрел, и одно из пушечных ядер Торрика врезалось в голову чудовища, задев его бок. Голова Тихого Ужаса резко вздернулась вверх, будто его ударило молнией. Галвина поняла, что выпал её шанс. Она вытащила мечи из шершавой плоти и, скользнув вниз по наклону головы чудовища, оказалась у огромных ноздрей, что зияли черными пропастями.
— Либо я, либо он, — прошептала она и, собрав все свои силы, нырнула внутрь, словно исчезая в черной бездне.
Запах внутри был невыносимым: смесь гнилой рыбы, тины и старой крови. Но Галвина не останавливалась. Она активировала магию молнии, её мечи засветились голубым сиянием, и воительница вонзила их в верхнюю часть ноздри. Разряды молний пробежали по костям и мышцам существа, ослепляя и обжигая.
Тихий Ужас закричал так, что волны всколыхнулись и достигли небес, а воздух наполнился невыносимым звуком, напоминающим раскат грома, смешанного с ревом морского чудовища. Галвина, сжав зубы до боли, наносила удар за ударом, вонзая мечи всё глубже, извергая магическую мощь в тело монстра. Чудовище трясло её, словно пыталось вытряхнуть из себя яд, но она держалась до последнего, пока её тело не поддалось истощению, и она не потеряла сознание.
На палубе корабля все наблюдали, затаив дыхание. Чудовище корчилось в агонии, его щупальца безвольно падали в воду, тело его извивалось в агонии. И вдруг оно перевернулось, распластавшись по поверхности океана, показывая своё белое брюхо, совсем как у кита, выброшенного на берег. Ликующий крик пронесся по палубе. Глезыр, не сдерживая радости, пнул отрезок щупальца, валявшегося у него под ногами:
— Мы убили Тихий Ужас! Ха-ха! Уби-и-ли! — вопил он, задыхаясь от облегчения.
Но Самсон не разделял их восторга. Его взгляд заметался по поверхности океана, и он вдруг закричал:
— Она там осталась! Галвина осталась внутри! — и без дальнейших раздумий нырнул в воду.
Он пробирался сквозь темную толщу воды к чудовищу, вслепую карабкаясь к огромной ноздре. Залезая внутрь, он нащупал бесчувственное тело Галвины, её лицо было мокрым и холодным, но сердце всё ещё билось.
— Не смей умирать на мне! — прошептал он и, напрягая все мышцы, вытащил её наружу.
Когда он вновь оказался на поверхности, Драгомир и Гругг уже ждали у борта, готовые помочь. Они вытянули капитана с Галвиной на палубу. Лаврентий бросился к воительнице, проверяя её дыхание и стараясь отогреть магией. Элиара приложила к её губам флягу с медовухой, чтобы оживить её силы.
И когда Галвина, наконец, закашлялась и задышала, выдавливая морскую воду, на палубе разразились аплодисменты. Тихий Ужас, этот кошмар южных морей, больше не представлял угрозы, а под палубой слышалось слабое, но такое обнадеживающее бурчание морских волн.
Лаврентий, вытирая пот со лба, опустил руку на грудь Галвины, чтобы ощутить стабильный ритм её сердца.
— Жива, но ей нужно отдыхать, а вот лёгкие её сильно пострадали от воды. Слава Святой Матери, что мы успели вовремя! — проговорил он, складывая руки в молитве благодарности.
