Элиара на мгновение отвлеклась от разглядывания головы и посмотрела на него с недоумением:
— Ты серьезно сравниваешь это чудовище с комарами, клирик?
Галвина фыркнула и пригубила глоток вина из фляги:
— Лаврентий, твои сравнения всегда поражают, а вот ты, Торрик, все время хватаешься за свою секиру, а сам только и стреляешь из аркебузы. Может, пора уже секиру-то в дело пустить?
Гном расправил бороду и усмехнулся, погладив рукоять своего оружия:
— Хорошо, женщина, в следующем бою буду использовать только секиру! Будет тогда счастье и мне, и тебе.
Гругг, сидя рядом, покачал головой, глядя на голову поверженного существа:
— Всё равно это было страшное существо. Людям не следовало ему поклоняться. Огры бы так не сделали. Клан Зубастой Луны, конечно, практикует магию мертвых, но они не касаются живых существ. Мертвых надо почитать, а не использовать.
Лаврентий кивнул, соглашаясь с ним, и посмотрел на звезды, которые мерцали над морем. Его мысли наполняли тревоги и раздумья о будущем племени дикарей, которые, потеряв своего вождя и чудовище, теперь скитаются по острову, лишенные своего убежища и защиты. Может ли к ним прийти кто-нибудь, кто покажет им иной путь? Или их судьба — затеряться среди туманных джунглей Атоллии?
Ночь прошла спокойно, тишину нарушали лишь шум прибоя и редкие крики ночных птиц, пронзавшие влажный воздух. Все уснули у потухающего костра, и только Лаврентий остался сидеть у тлеющих углей, завернувшись в плащ. Он долго вглядывался в небо, где то и дело вспыхивали падающие звезды, оставляя за собой серебристые следы. Клирик размышлял о судьбах людей, о таинственном океане, простирающемся за край земли, и о звездах, которые были выше всего этого, будто древние светила, наблюдающие за всем с холодным безразличием.
«Узнаем ли мы когда-нибудь, что такое звезды и почему они падают?» — думал он, подбросив в костер несколько веток, чтобы поддержать огонь.
Эти мысли кружились в его голове, пока сознание не стало уплывать в сон, как корабль, уходящий в туманную даль.
Самсон лежал в своей постели, укрывшись плотным одеялом, и чувствовал, что слабость не отпускает его, правда, и хуже не становилось. Мысли его метались между бредом лихорадочного жара и образами далекого берега, где ждала его невеста. Он пытался понять, каково это — быть настоящим капитаном, как говаривал старый Эдуардо, «женатым на море и на вечном поиске приключений». Может, Эдуардо и был прав — море не терпит конкуренции.
Тут дверь резко распахнулась, и Самсон вздрогнул от неожиданности. На пороге стоял Драгомир, сияющий, как новенькая медная монета.
— Капитан, у нас гости! — сказал он с неприкрытым энтузиазмом, откидывая плащ и впуская в каюту поток свежего воздуха.
Самсон растерянно поднял голову, едва понимая, кто же мог прийти. Но вскоре в дверной проем ввалился Торрик, на лице его играла довольная ухмылка, а в руках он держал какой-то мешок.
— Принес тебе лекарство, капитан! — громко заявил гном, тряся мешком. — Все по старинным рецептам гномьих лекарей!
Он с торжественным видом развязал веревку и вытряхнул на стол содержимое мешка — голову мертвого чудовища. Голова уже начала слегка подванивать, но ее чудовищные клыки все еще блестели, и от нее исходил зловещий морской запах.
Самсон от удивления сел, упираясь рукой в кровать, и с неуверенностью в голосе спросил:
— Это и есть тот… вампир?
Торрик с гордостью кивнул, словно представлял редкий трофей перед капитанским судом.
— Самый что ни на есть! Видел бы ты, как мы с ним сражались! — ответил гном, гордо выпрямившись.
Тут в каюту вошел Лаврентий. Он приложил руку ко лбу Самсона, проверяя температуру, и мягко спросил о его самочувствии:
— Как ты, капитан? Чувствуешь себя лучше?
Самсон покачал головой, и в его глазах мелькнуло беспокойство:
— Не лучше, но и не хуже… Мне бы только знамя Черного Сердца получить, чтобы мы могли продолжить экспедицию, не теряя времени.
Лаврентий покачал головой и нахмурился, глядя на капитана с укором:
— Ты все еще должен отдыхать. Если отправишься в путь в таком состоянии, и тебе станет хуже, то среди океана у нас не будет ни лекарей, ни помощи. Мы можем потерять тебя, капитан, а это недопустимо.
В этот момент в каюту, словно по сигналу, ворвался Глезыр, сжимая в лапах кинжал. Он гордо поднял его перед лицом Самсона и, блеснув глазами, заявил:
— Смотри, капитан, я дрался с этим монстром как рыцарь! Один на один, не пожалел и лезвия!
Торрик фыркнул, обратившись к крысолюду:
— Ага, «один на один»!
Элиара зашла следом, усмехнувшись при звуках перепалки своих товарищей, и остановилась у стены, наблюдая за происходящим. Гругг, заглянувший в дверной проем, добавил с широкой ухмылкой:
— Гругг тоже дрался! Помогал… Элиара водой удержала, все победили!
Самсон устало улыбнулся, ощутив, как его окружает тепло и забота его странной, но преданной команды. Несмотря на жар, на дрожь в теле и неясные перспективы выздоровления, он чувствовал, что с такими спутниками даже самые опасные авантюры становятся немного менее пугающими.
— Спасибо вам, ребята… — тихо произнес он, глядя на их довольные лица. — Не ожидал, что вам удастся раздобыть голову этого… кто бы он там ни был. Но знамя мы все равно должны получить. Как только мне станет чуть лучше, я сам поговорю с Гаем.
Торрик, вытирая пот со лба после своего долгого рассказа, хлопнул Самсона по плечу:
— Не беспокойся, капитан, как и сказал наш святоша, отдыхай и поправляйся! Мы тебе знамя этого Черного Сердца доставим, с духом или без!
Капитан, хоть и устал, почувствовал, как дух его снова укрепился. Он знал, что экспедиция продолжится, а вот их поиски неизведанного еще далеко не закончены.
Самсон понемногу выздоравливал, и каждый из членов команды находил себе занятия на время ожидания. Голова чудовища, оставленная на солнышке на палубе, начала потихоньку засыхать, источая одновременно отвратительный и завораживающий запах и напоминая всем о пережитом странном приключении. Лаврентий, обеспокоенный состоянием капитана, нашел в городе лекаря с добротной репутацией и выторговал у него несколько пузырьков с микстурами. Клирик сам следил за приемом лекарств Самсоном, надеясь, что здоровье капитана скоро восстановится.
Тем временем Галвина и Торрик использовали любую свободную минуту для тренировок, устраивая дружеские поединки. Гном с удовольствием использовал свою секиру, напоминая Галвине о своем обещании полагаться на нее в бою. Они обменивались ударами, отрабатывали стойки, и каждый раз бой завершался смехом и взаимными подшучиваниями.
Глезыр сгорбившись склонился над картами, строя новый маршрут и иногда бурча себе под нос, что никто не оценит его усилий, пока он тут рвет когти над навигацией. Гругг, не забывая о своих обязанностях, готовил блюда из привезенных с берега продуктов, наполняя воздух аппетитными запахами. В свободное время он с увлечением соревновался с Лаврентием в решении математических задач, усердно пытаясь осмыслить магию чисел.
Элиара же решила прогуляться по улочкам и, почти не надеясь на удачу, надумала узнать, есть ли в этом пиратском городе книжные лавки. Она долго бродила по узким улицам, пока не набрела на незаметный переулок, где над старой дверью качался выцветший символ книги. У двери сидел безногий пират с повязкой на одном глазу и просил милостыню. Он проворчал: «Красавица, подай монетку, не обеднеешь!» — но чародейка его проигнорировала, сосредоточившись на загадочной лавке.
Открыв дверь, Элиара оказалась в помещении, которое выглядело как обыкновенная книжная лавка: узкие ряды полок, покрытых пылью, да аромат старых страниц, сгущавшийся в каждом углу. Но больше всего ее поразил сам хозяин магазина. В тусклом свете свечей, в дальнем углу лавки, среди стопок книг и скрипучих стульев, стоял он — огромный черный кот, одетый в аккуратный бархатный камзол и белую рубашку. Его янтарные глаза безмолвно наблюдали за гостьей, а кончик хвоста медленно двигался из стороны в сторону.
