Захмелевший Самсон возвращался на борт «Рыбы-меча», скользя по тропам ночного порта, где звуки шума и смеха постепенно угасали. Луна освещала его путь, её свет отражался на гладкой поверхности воды, рассекая тьму серебристым сиянием. Поднявшись по трапу, капитан теперь стоял и вдыхал солёный морской воздух, который его всегда успокаивал. На борту царила тишина, и только слабый свет фонаря, мерцавший у каюты, нарушал этот покой.

Он заметил Драгомира, который сидел на скамейке у борта и вырезал что-то из дерева, держа в руке маленький нож. Самсон остановился на мгновение, присматриваясь к его работе — это был миниатюрный кораблик с тонкими парусами. Резьба оказалась удивительно детальной для простого боцмана, и в его руках деревянный обрубок постепенно превращался в маленькое произведение искусства. Самсон почувствовал, как его охватывает ностальгия: ведь раньше они часто делали такие вещи вместе, когда скучали в долгих рейсах.

— Драгомир, иди ко мне, нам нужно поговорить, — негромко, но твёрдо позвал его капитан.

Боцман, услышав голос капитана, вздрогнул, спрятал свой нож в карман и поспешил за ним в каюту. Когда они оказались внутри, Самсон устало опустился в кресло за массивным деревянным столом, на котором горела масляная лампа, освещая карты, судовой журнал и хаотично разбросанные морские инструменты.

— Я встретил людей Краснозуба, — начал капитан, пристально глядя на боцмана, его голос был тихим, но в нём чувствовалась напряжённость. — Они искали тебя. Спрашивали, где ты, и что с тобой. Говорили, что капитан Краснозуб ищет тебя уже давно. Что это значит, Драгомир? Почему тебя ищет этот пират?

Драгомир побледнел, его лицо исказилось тревогой, он опустил взгляд и неловко переминался с ноги на ногу.

— Вот этого-то я и боялся больше всего, Самсон, — пробормотал он, его голос был хриплым и дрожал от волнения. — Знал же, что однажды это догонит меня.

— Я не могу вести корабль в такую неизвестность, не зная, с какими призраками из прошлого мы столкнёмся, — сказал капитан, его голос стал жёстче. — Рассказывай всё, что знаешь.

Драгомир вздохнул, опёрся на стол и, чувствуя, что отступать больше некуда, начал свой рассказ.

— До того, как я попал на твой корабль, Самсон, я вел всякие дела на Атоллии. Знаешь, как оно бывает: кое-что перепродать, кому-то помочь с грузом, какие-то мелкие сделки. Тогда я встретил Краснозуба, и он предложил мне одну авантюру, от которой трудно было отказаться.

Он посмотрел в глаза капитану, стараясь разглядеть его реакцию, но лицо Самсона оставалось непроницаемым.

— На Атоллии растёт одно растение, называется бодролиственник, — продолжал Драгомир, задумчиво потирая свои мозолистые руки. — Если его жевать, заваривать или выжимать из него сок, то оно бодрит, поднимает настроение, даже может заглушить боль. Но есть проблема: бодролиственник быстро увядает, теряет свои свойства, и его уже никуда не вывезешь за пределы островов. Но Краснозуб и его алхимик нашли решение. Он изготовил зелье, которое должно было сохранить листья свежими. А мне доверили доставить груз на материк, чтобы заинтересовать тамошних дворян, торговцев и магов этим «чудо-товаром». Потенциальная прибыль сулила огромные деньги, таких сделок я прежде не встречал.

Самсон кивнул, продолжая внимательно слушать, но в его взгляде начала появляться тень недоверия.

— Но что же пошло не так, Драгомир? Почему Краснозуб теперь тебя ищет?

Драгомир с горечью усмехнулся, его лицо исказилось от стыда и сожаления.

— Всё пошло не так с самого начала, капитан. Когда мы погрузили листья на корабль и вышли в море, то сначала все держались стойко. Но потом… проклятое бодрящее свойство листьев стало нашим же врагом. Команда начала жевать листья, заваривать их, да и я не устоял… За неделю пути мы использовали почти весь груз. Сами, понимаешь, бодрились и веселились, как в последний раз в жизни! А когда, наконец, осознали, что наделали, было уже поздно. Краснозуб нас убьёт за такой провал, ведь с этой затеей он потерял не просто деньги, но и свою репутацию. Мы с командой разбежались в разные стороны, пытаясь спастись от его гнева.

Капитан не выдержал и расхохотался, его смех наполнил каюту, как звук разбивающихся волн. Драгомир, уставившись на Самсона с недоумением, чуть отпрянул назад.

— Никогда бы не подумал, что всё дело вот в такой глупости, — сказал капитан, усмехнувшись и покачав головой. — Затопить весь потенциал в каких-то листьях… это даже для Атоллии звучит нелепо.

— Но теперь, капитан, я в большой опасности. — Драгомир нахмурился, его голос был мрачным. — Если Краснозуб узнает, что я вернулся в Атоллию, он не оставит попыток найти меня. Мне нужно скрываться, и, я надеюсь, ты понимаешь, почему я до сих пор скрывал это от тебя?

Самсон нахмурился и провёл рукой по небритой щеке, пытаясь обдумать ситуацию. Он понимал, что из-за долгов Драгомира их судно теперь могло оказаться под угрозой, и это его не радовало. Но бросить друга в беде он тоже не мог.

— Что ж, Драгомир, — сказал капитан, вставая с кресла и протягивая руку боцману, — ты знаешь, что у нас на корабле не принято оставлять своих. Но это не значит, что мы не будем осторожными. Ты остаёшься на борту и держишься подальше от посторонних глаз. А я постараюсь разузнать, что можно сделать с Краснозубом. Но ты уж постарайся, чтобы до тех пор он тебя не нашёл.

Драгомир с благодарностью сжал протянутую руку капитана, его взгляд снова обрёл решимость.

— Спасибо, капитан. Ты не представляешь, как это важно для меня. Я приложу все усилия, чтобы не подвести тебя и экипаж.

Самсон кивнул и отпустил его руку, лицо его снова стало серьёзным, но в глазах мелькнуло тепло.

— Отдыхай, Драгомир, и будь начеку. Завтра у нас новый день и новые проблемы. А этот остров — он ведь тоже полон неожиданностей, как и наш путь.

Боцман кивнул и покинул каюту, оставив капитана наедине с его мыслями. Самсон ещё долго сидел за столом, глядя на свет масляной лампы и размышляя о новых проблемах и старых друзьях.

Каюта была окутана лёгким дымом, который лениво вился в воздухе и смешивался с запахом фруктового бренди и пряных трав. В центре кают-компании за старым потертым столом сидели трое: крысолюд Глезыр, Элиара и огр Гругг. Глезыр важно положил ноги в старых дырявых башмаках, откуда выглядывали его острые когти, на край стола и ловко заворачивал листик дурелиста, потирая свои усики.

Элиара, сидя напротив него, держала в руках бутылку фруктового бренди из манго и задумчиво глядела на янтарную жидкость, переливающуюся в свете лампы.

— Мой отец любил этот сорт бренди, — сказала она, отливая немного напитка себе и Груггу. Её голос был тихим, почти нежным, будто она на мгновение вновь оказалась на далёких островах, где прошло её детство под пение морских птиц и дуновение солёного ветра.

Глезыр с достоинством подпалил дурелист и сделал глубокую затяжку. Дым вышел из его ноздрей тонкими струйками, заполнив воздух острым ароматом.

— Хорошо, что мы собрались тут втроём — коренные атоллийцы, — произнёс он, выпуская кольцо дыма и делая паузу, чтобы добавить драматизма. — Я, огр и чародейка. Не понять нас уроженцам материка, не понять, да-а… — Он добавил снисходительную улыбку, но внезапно закашлялся, сбив всю пафосность момента.

Элиара усмехнулась и поднесла к губам бокал, глядя на крысолюда с едва скрытой иронией.

— А откуда ты вообще взял ту байку про империю крысолюдей? — спросила она, отставив бокал и откидывая прядь волос за ухо. — Я занималась изучением руин, древних табличек, говорила с чернокнижниками, но никогда не слышала ничего подобного. Ни одной таблички, ни одного упоминания в текстах.

Глезыр, всё ещё пытаясь прийти в себя после приступа кашля, смахнул лапой дым от своего лица и недовольно прищурился на неё.

— Просто надо говорить с нужными существами, а не с непонятно кем! — ответил он с вызовом, снова затягиваясь и делая вид, что контролирует ситуацию. — Твоё знание — это только верхушка айсберга. Крысолюдские легенды живут в памяти нашего народа, а не на старых плитах!