— Это не ерунда. Вдруг вы решите изменить курс, и направить самолет по другому маршруту?

— Правда? Что вы говорите? — Ухмыльнулся командир. — А покажите-ка мне прибор на панели, который показывает направление полета! Не знаете? А как вы тогда решите, что мы сменили курс? Может мы уже сейчас направляемся на Москву. Если вы не прекратите свои действия, я буду вынужден по прилету доложить о вашем неадекватном поведении, и о том, что вы пытались вмешаться в управление самолетом.

После этого небольшого скандала, подобные посещения прекратились, но зато стоило второму пилоту попытаться выйти из рубки, как ему тут же преградили путь и приказали вернуться обратно. И только с огромным трудом, опять же на грани скандала, удалось доказать, что пилот просто на просто захотел в туалет, который располагается в хвосте салона. И то, ему пришлось идти до него в сопровождении охраны, под дулом пистолета, и справлять свои надобности с незакрытой дверью. Все это изрядно действовало на нервы.

Проблемы начались на последней четверти пути, когда самолет оказался над водами Охотского моря. Радиостанция тут же взорвалась запросами о принадлежности воздушного судна и курса следования, исходящими от пограничной службы. Учитывая приказ, соблюдать радиомолчание, командир просто позвал старшего команды и предложил принять правильное решение.

— В противном случае, в воздухе могут оказаться истребители, которые быстро отправят нас на дно. Тем более, что на самолете присутствуют опознавательные знаки армии противника, которой до недавнего времени и принадлежало это воздушное судно.

— Значит будем надеяться на лучшее, — произнес представитель НКВД, напомнив о ранее озвученном приказе.

Последние слова говорили о многом. Мало того, что секретность никто не отменил, ведь по идее должны были предусмотреть подобный запрос и дать какой-то ответ. Здесь же все было доведено до абсурда. Если операция настолько секретна, следовательно, секретность, вполне может продолжиться и после приземления. А в Советском союзе, чаще всего она обеспечивается отсутствием лишних свидетелей. И очень вероятно, что этими свидетелями могут оказаться пилоты. Но, что-то менять было уже поздно, и поэтому приходилось только надеяться на лучшее.

Как ни странно, довольно скоро, запросы с земли прекратились, да и в воздухе тоже не появилось ни одного истребителя. Похоже, все-таки какие-то меры предупреждения о пролете самолета, все же сработали. Правда, от кого они исходили было совершенно непонятно. Но это все же вселяло надежду на благополучный исход.

Резко начала портиться погода, что в это время в здешних краях обычное явление. Внезапно поднялся сильный ветер, и началась сильная болтанка. В кабине тут же появился взбешенный представитель охраны.

— Что вы себе позволяете⁈ — Вскричал он, едва удерживаясь на ногах. — Срочно верните самолет на прежний курс и прекратите свои выкрутасы!

— Успокойтесь капитан. А свои претензии предъявите богу, или кто там по-вашему заведует дальневосточной погодой. За бортом сильный шторм. Поэтому займите сидячее положение, пристегнитесь своим ремнем к креслу, и молитесь, чтобы все закончилось благополучно.

— Да, как вы смеете.

— Смею! Пошел вон, придурок, ты мне мешаешь!

— Вы ответите за свои слова, майор!

— Для этого нужно вначале добраться до места. А если вы не уйметесь, шансы не велики! Вон, из рубки, капитан!

Вдобавок к шторму похоже началась, и магнитная буря и показания приборов просто взбесились. Вскоре стало понятно, что нужно срочно подыскивать место для срочного приземления, в противном случае произойдет неминуемая катастрофа.

Топливо уже было на исходе, но самолет, еще как-то держался в воздухе, когда прямо по курсу вдруг появилось некоторое просветление в бушующем урагане, и пилоты успели заметить заснеженную равнину, тут же направив туда свой самолет. Выбирать не приходилось. Вот только ураган сыграл с ними очередную злую шутку, порывом ветра развернув нос самолета не на заснеженную прогалину, а на практически вертикальный склон горы, в который самолет и врезался на всей своей скорости, вдобавок подтолкнутый порывом ветра.

Пилоты, погибли мгновенно, после столкновения самолета, с выступающим обломком скалы, пожара или взрыва не произошло по той простой причине, что к этому времени, в баках самолета, практически не оставалось горючего. Некоторое время после столкновения, останки самолета ссыпались вниз по склону, теряя по дороге свои крылья и хвостовое оперение. Что произошло с «пассажирами» история умалчивает, но вряд ли кто-то из них остался жив, все же удар был такой силы, что вряд ли кто-то из них сумел избежать травм.

Когда наконец все завершилось, сильно помятый, но на удивление оставшийся практически неповрежденным корпус самолета, лежал на склоне горы, почти необитаемого острова, среди растущих деревьев, медленно покрываясь снежными хлопьями, сыпавшимися с небес…

Часть первая. Экспедиция.

1.

Барон Симен фон Визен, сидел возле горящего пылающего камина, просматривая очередной географический атлас, время от времени делая глоток кофе и попыхивая трубкой, к которой пристрастился после поездки в Лондон, сочтя ее наилучшей заменой любым другим изделиям для курения табака. Леха находился неподалеку от него, задумчиво бродя вдоль полок, уставленных книгами, время от времени снимая с полки, то одну, то другую. Задержав взгляд на заголовке или же чуть дольше на прочтении вступления, реже аннотации, ежели такая имелась, с некоторой грустью, а порой нервозностью ставил увесистый том обратно на полку и доставал следующую.

Длинный, давно уже понял, что друг хочет о чем-то поговорить, и даже догадывался, о чем именно, но по каким-то причинам не решается, не решается сделать первый шаг в этом направлении. Сам же Семен, тоже не торопился идти навстречу, решив, что на этот раз инициатива должна исходить от товарища. В очередной раз искоса взглянув на Алексея, барон улыбнулся, тут же спрятав свою улыбку за очередным глотком кофе, и только успел поставить чашечку на столик, как Леха, похоже решился.

— Сёма! Неужели тебе не надоела вся эта скука? Я уже готов на стенку лезть, от всего этого!

— Лех, тебе ли жаловаться на скуку. Взял бы фотоаппарат, прошелся бы по окрестностям.

— Фотоаппарат? Длинный, я с этим фотоаппаратом сфотографировал все до чего мог дотянуться. Каждую травинку в твоих лесах, каждую бабочку на поле и даже застал на месте преступления гусака Адольфа в хозяйстве тетушки Гретхен, когда тот топтал ее кур.

— Это-то тебе зачем? Может тебе стоит посетить квартал красных фонарей в Берне, а то что-то ты стал проявлять нездоровые интересы к домашней птице.

— Причем тут мои пристрастия. Просто кто-то из соседей как-то заметил, любви обильного Адольфа бросающегося на всех подряд, и гусынь, и кур, но то были просто слухи. А теперь тетушка Гретхен продает куриные яйца по двойной цене, только потому что таких яиц нет ни у кого в округе. А кое-кто даже мечтает вырастить из этого новую породу.

— Ну, ты даешь! И что больше нечем заняться? С одной стороны, ты, конечно прав, здесь конечно скучновато, но с другой, тепло, светло и…

— … Мухи не кусают. Это я уже слышал и не однажды. Сём, может ну его в качель, давай съездим куда-нибудь что ли, развеемся.

— Например?

— Вспомни, мы ведь, так и не узнали, что находится внутри той пирамиды. Может в Бразилию. Да и дядюшка Перейра давно приглашает нас посетить Манаус, и насладиться его стейками из крокодилятины.

— В принципе я не против, только вряд ли Капитан Перейра, на этот раз согласится стать нашим проводником.

— Это точно. Дорогу в принципе мы можем найти и сами, вот только опять прорубаться сквозь джунгли, рискуя потерять жизнь не очень хочется. Поэтому может попытаться сесть на озеро добравшись на нашем самолете?

— От озера до пирамиды метров сто, но далеко не факт, что нам дадут их пройти достаточно быстро. К тому же учти еще и то, что на этот раз, нам, во-первых, будет нужно на какое-то время задержаться там, а во-вторых, возвращаться обратно. Боюсь, за время нашего отсутствия, самолет разберут на запчасти.