И вот в этом мне придётся как-то выживать. Наверняка в колледже присутствуют ребята из отпрысков высшей аристократии, которые, чтя традиции предков, закручивают водовороты интриг и экзекуций. Джон Сомерсет не раз и не два предупреждал меня об этом, отговаривая от учёбы в колледже и пессимистично улыбаясь на мою фразу: «не дамся».

— И не таких ломали, — как-то сказал он и у меня по телу пробежал холодок.

— В конце-концов, могу же я сдать экзамены колледжа экстерном? — спросил я.

— Можешь, но только посетив определённое количество лекций, сдав все лабораторные работы и заработав на практических занятиях определённое количество баллов.

Да-а-а… Здание, где размещалась штаб-квартира «EMI Records», отвлекло меня от грустных воспоминаний разговора с «дедом», который, кстати, с момента нашей с ним первой встречи, несколько воспрянул духом, поняв, что разработка компьютеров и, главное, процессоров и программного обеспечения, поможет Советскому Союзу не отстать от «злобного запада».

Он и сам включился в контроль производственного процесса, как-то вдруг почувствовав интерес к компьютерам, когда я поставил ему один из первых его на рабочий стол в клинике и завёл в него программу по учёту медицинских препаратов и пациентов. Причем с распечатками на широкой бумажной ленте в очень читабельном виде.

Я успел к самому обеду и мы с Джимом сумели вместе послушать наши с Сьюзи песни.

— Кто это с тобой? — удивился менеджер.

— Это Сьюзи Кватро.

0 Сьюзи? А она не попадет под штрапфные санкции у «RAK»?

— Нет. Я сам лично прочитал её контракт. Там говориться про сольные записи и в составе группы определённых артистов. Меня в том списке нет.

— Не силён я ни в французском, ни в итальянском языках, но на слух — очень приятно. Давай, мы, как и с твоим первым альбомом, ограничимся пятью тысячами? Ты сам платишь, я понимаю?

— Через вас, конечно. У вас же там скидка?

— Это понятно. Тогда я пишу контракт. Ты и Сью завтра подкатываете и подписываете.

— Зачем? У меня же лэйбл. У нас с ним контракт. Не парься. Пиши контракт на эти реквизиты.

Передав менеджеру листочек с реквизитами, я помахал ему рукой и собирался уже уйти, как он спросил:

— Как она?

— Кто? — удивился я.

— Сьюзи Кватро? Ох и жгучая штучка! Мне менеджер с «RAK»-а рассказывал. Огонь девчонка?!

— Огонь, — согласился я, усмехаясь. — Вулкан, я бы сказал.

— Хорошо у вас получилось. Втрескалась в тебя она, да?

— Скорее, — это я в неё, — вздохнул я.

— Не даёт? Она такая. Многие пробовали. Всех обломила, кроме Ленни.

— Пойду я.

— Понимаю-понимаю. Но всё равно завидую. С такой девчонкой записать два альбома, — это охренеть можно! Зная твою прыть, предположу, что проторчали вместе пару месяцев.

— Две недели!

— Охренеть! И, кстати, что ты думаешь, если я с тысячу экземпляров распечатаю в Лондоне. За наши деньги. На пробу. Не пойдёт, конечно. У нас не любят европейскую музыку, но вдруг на Сьюзи клюнут?

— Тогда и мне тысячу. Плачу за обе. Одну у себя в магазине продам. И Плакаты тогда сделай. Вот слайды для конверта и постеров, — я передал менеджеру конверт.

— Ха! С тобой легко работать, Джони. Как ты всё успеваешь всё делать и делать на хорошем уровне. Подожди, давай посмотрим слайды?

— Что на них смотреть? — буркнул я, но всё же задержался. У меня дома слайдоскопа не было.

— Надо, кстати, купить слайдоскоп и показывать слайды в магазине на стене, — подумал я. — И на окне через зеркало. Так и рекламу запускать можно. Странно, почему я раньше до этого не додумался?

Джимми вправил нарезанную на пластинки плёнку в аппарат и включил.

— Она у тебя на картинке как живая. Чем ты рисовал?

— Акварелью. Люблю акварель.

— И ты тут такой… Брутальный. Куртка такая… Видно, что бархатная. Пуговицы золотые. Как у лорда в парламенте в стародавние времена. Вы вместе хорошо смотритесь. Как ты это делаешь, Джонни?

Я пожал плечами.

— А почему на конвертах только Сьюзи?

— И «Радуга Джонни Солмера».

— Да, ты же один в этой «Радуге».

— Пока один справляюсь, буду один. Не до концертов мне сейчас. В колледж с десятого сентября.

— В какой? — заинтересовался менеджер.

— В «Лондонский Королевский».

Джимми уважительно и одобрительно покивал.

— Круть! Знакомств приобретёшь!

Я снова пожал плечами.

— Пойду я. У тебя обед уже как десять минут закончился.

Я решил пройтись до дома пешком. Никуда спешить мне было не надо. Сьюзи, как только я договорился о встрече с менеджером, весело собрала свои вещи и чмокнув меня в губы укатила на такси, бросив: «Звони!».

На удивление, на душе у меня не скребли кошки. После наших с ней двухнедельных разговоров по поводу того, чем мы с ней занимались, я не имею ввиду секс, наши отношения перешли исключительно в деловую плоскость. Постельные баталии снимали физическое и психологическое напряжение.

Хорошо, что она перетерпела и не сказала, что любит меня. Никто никого не любил. Большая, даже огромная симпатия — да! Уважение — да! Взаимо-потребность — да! И она мне была нужна сейчас и, видимо, я ей. Короче, расстались мы с Сьюзи хорошими «друзьями». Ну, что ж, так в жизни бывает, и очень, между прочим, часто.

Наличие компьютера, на котором с помощью клавиатуры можно было набирать текст и который мог этот текст не только сохранить, но и распечатать с помощью игольчатого принтера, намного облегчил мне жизнь. Довольно быстро я набрал пособие по программированию на языках «Си» и «Си ++». Пособие Шапошникова было «выбито» у меня в голове, словно «скрижали», и я просто на просто, как студен-двоечник на экзамене передрал его, немного сократив и переведя с русского на английский, естественно.

Я разбил пособие Шапошникова на лекции, прочитал вводную и три первых лекции, провёл несколько практических занятий с использованием учебных персональных машин и удовлетворённо ушёл на свою учёбу в «Королевский колледж Лондона». Мои студенты были восхищены, возбуждены и полны рвением расширять и углублять познания, тут же воплощаемые в наглядные действия у них под руками и на мониторах.

Официально наш «Технический колледж Сомерсета» открылся и начал учебный курс с первого сентября, поэтому у меня было время разогнать наш бронепоезд.

«Помнил» я и задачник по программированию на языке «Си» и «Си++». Мой внук изучал его ещё в две тысячи двадцатом году, да и я в свои молодые годы время посвятил ему много времени, как и асемблеру, бэйсику и многим другим. Почти все они к двадцатому году забылись, но здесь память приятно удивляла, вскрывая для меня свои глубины. Почему мне ещё во Владивостоке и пришла в голову мысль перехватить инициативу у запада не только в области архитектуры «Эппл», но и в программировании.

Тот «ширпотреб», который предложила миру разведка Соединенных Штатов Америки в виде операционной системы «Майкрософт» был специально предназначен для управления «миром» с помощью компьютеров. Шпионаж — основа-основ капиталистического общества, — зародился с первыми торговцами, собирающих сведения о том, где какие цены и где что можно купить и продать. Цену информации в США знали и выдали Билу Гейтцу карт-бланш и нужную сумму кредитов на разработку шпионской программы, собирающей сведения по всему миру и передающих их с помощью глобальных сетей.

Все пользователи персональных компьютеров схватили и проглотили наживку в виде по настоящему массовых персональных компьютеров «IBM» и операционки «Windows», появившихся в начале восьмидесятых. До этого у пользователей выбор действий на персональных компьютерах был весьма ограничен. Но не в нашем случае. Хе-хе… Мой «разогнанный», до, непонятно для меня каких пределов, разум подшутил со мной очень сильно. Оказалось, что тот набор микросхем и процессоров, установленных на материнскую плату согласно «придуманной» им архитектуре, разогнал наш «Rainbow» до уровня второго «Пентиума». Мне это стало понятно тогда, когда я написал часть программы, похожей «Авто-кад», с помощью которой мне хотелось выйти на конструирование на только строительной архитектуры, но и на конструирование архитектуры чипов микросхем и процессоров. Я просто не знал другую программу так, как эту. Хотя, в двухтысячных годах программы проектирования чип-архитектуры стали появляться в свободном доступе. «Покопавшись в мозгу» я, наверное, смог бы достать что-то более правильное, но мне захотелось что-то сделать самому и я пошёл «другим путём», который всё равно оказался, как я потом понял, тем же самым.