— Ну, хорошо, — сказал первый секретарь. — Поживём — увидим, а ребят из политехнического института мы к тебе пришлём. Пусть посмотрят на твои схемы, аппаратуру. Может для себя, что полезное возьмут.

— Ага… Хрен я им что покажу! Полезное для себя… Ага! Хотя… У них там уже сейчас неплохая лаборатория. Осциллографы, генераторы… Можно настроить моего «монстра».

Так я называл усилитель выходной мощностью тысяча ватт, который пытался собрать в своём будущем, используя, вместо микросхем, соответствующий набор простейших деталей семидесятых годов. Имелся у меня такой «бзик». Схема была разработана с помощью компьютера, и я уже принялся собирать элементарную «базу»… Однако, деталей требовалось много — только транзисторов около пятисот штук — и я этот проект до конца не осилил. До своего конца. Да-а-а…

— Нужен ли он мне здесь и сейчас — большой вопрос. Полагаю, нет. Лучше наделать маленьких бытовых усилителей, продать и купить какой-нибудь трёхсотваттный «Текникс», — думал я, пока Юрий Иванович разглагольствовал на тему выполнения планов пятилетки и творческого участия в ней молодых, и количества открытых в Москве центров «Юных техников».

— Мне не хочется в Москву, Юрий Иванович. Я море люблю.

Первый секретарь улыбнулся и, видимо что-то для себя решив, сказал:

— Молодец, Евгений. Значит ты наш, приморский гражданин. А что ты думаешь о том, чтобы пообщаться с руководством «Радиозавода», где работает твоя мама?

— Это зачем ещё? — насторожился я.

— Мы при нашем «Радиозаводе» можем создать такой центр «Юного техника», понимаешь? — воодушевлённо заговорил «первый». — Туда будут ходить дети, и будут заниматься полезным делом.

— Э-э-э… Ну и пусть занимаются, а я то причём?

— А ты будешь у них примером для подражания, так сказать. Всегда нужен кто-то, за кем можно идти. Особенно детям нужен лидер. Пример для подражания.

— Вы серьёзно, Юрий Иванович? Какой из меня пример для подражания? Я обычный мальчишка, который занимается «творчеством», как вы говорите, не потому, что мне нравится паять, а потому, что мне нужна эта аппаратура. У меня нет идеи сделать, например, «Луноход», и запустить его на Луну. Или сделать радиоуправляемую подводную лодку. Детям, как и всем людям, нужен не лидер, а идея. Лидер, который туда, — я махнул рукой в жесте Владимира Ильича, — поведёт, всегда появится. Идеи у меня нет. Я меркантильный кустарь одиночка. И у меня совершенно нет времени на то, чтобы кого-то куда-то вести. Я учусь, занимаюсь спортом и музыкой, помогаю матери.

— Продаёшь, собранные тобой, гитарные, э-э-э, приспособления, — вставил третий секретарь.

Он смотрел на меня с недобрым прищуром.

У меня взыграла кровь и ударила в голову.

— Да! — крикнул я и вскочил со стула, проявляя нормальную детскую «вспыльчивость». — Продаю! И этим помогаю матери! Знаете, сколько она получает на этом вашем «Радиозаводе»? Сто пятьдесят рублей! А у неё, между прочим, двое сыновей. Один из них взрослый студент. И обоих кормить и одевать надо!

Меня буквально «колотило» от гнева. Два индюка сидят и занимаются нравоучениями, блять. У самих, небось, рублей под триста зарплата… Я подумал, что сейчас можно бы и поплакать, что и сделал. Слёзы легко вырвались наружу, а я, воспользовавшись тем, что они находились в шоке от моей истерики, метнулся к двери и выбежал из кабинета. Надоело мне перед ними изображать пай-мальчика.

— Да, пошли они! — думал я, сбегая по широкой лестнице, стланой красной ковровой дорожкой.

Следом за мной метнулась симпатичная помощник первого секретаря, но я успел прошмыгнуть мимо милиционера и выскочил на улицу, с трудом открыв тяжёлую входную дверь.

— Нахер-нахер из этого дома, — подумал я, взяв резкий старт вниз к автобусной остановке. Обернувшись, я увидел, что помощница «первого» осталась стоять на «парадном крыльце», так как не была одета. Я же лишь натянул на голову заячью шапку и застегнул своё пальтецо, ибо раздеваться в кабинете райкомовского начальника предусмотрительно не стал. Не ждал я от них ничего доброго. И не жду, несмотря на все их посулы.

— Аудиозапись нашей беседы передашь куратору, — спокойно сказал «первый». — С секретарём парткома «Радиозавода» переговори. Идея, думаю, неплохая.

— Не разрешат, Юрий Иванович.

— А ты спроси! — надавил голосом первый. — Не один же он такой, действительно? Может, если им дать идею, как сказал этот «малыш», мы там соберём таких же умных ребят.

— Таких не соберём, — покрутил головой «третий». — Это уникум. Его прагматизм ошеломляет. И идеология… А ведь он Ленина спародировал. Не показал, а спародировал. Не показал, а спародировал. «Вожди», — говорит, — «найдутся»… Ну и фрукт! Может в «дурку» его, пока не поздно?

— Да-а-а, — неопределённо протянул «первый».

— Такие прагматики и уводят за собой несознательные толпы, — проговорил «третий», не дождавшись ничего от «первого». — Вот придёт ему в голову какая-нибудь идея, и уведёт.

— И куда он уведёт? — наконец не выдержал «первый». — Ты же сам слышал, он — «кустарь одиночка».

— Кустарь-то он может быть и одиночка, а лидер в том музыкальном коллективе однозначно он, а не Попов. Тот же сам признался, что и сам готов подчиняться этому… пи*дюку.

— Да-а-а… Есть у него дар командовать. Бесспорно, есть. Такой, или банду соберёт, или своими песнями бунт учинит.

— Вот и я о том же, Юрий Иванович! Давайте отправим его на «Шепеткова»[40]. Всё равно он рок играть не перестанет. А это — музыка бунта!

— На Шепеткова отправить, всегда успеем. Сейчас надо провести «диспансеризацию», «выявить» у него любую «патологию», а там видно будет. Но это лишь моё мнение. Пусть решают «там».

Первый ткнул большим пальцем левой руки себе за спину.

«Там» тоже слушали плёнку, но не выступления «группы Дряхлова», а прослушки спортзала между ними и после того, как новогодний вечер закончился.

— Они там, что убили кого-то? — спросил полковник поднимая взгляд на подчинённого.

— Похоже, что сами поранились. На стекло разбитое «Семёныч напоролся», а объект оказал ему первую помощь. На следующий день «объект два Семёныч» обратился в травмпункт. Ему оказали медицинскую помощь: порезы от стекла и перелом обеих костей правого предплечья. Сказал, что поскользнулся и упал.

— Закрытый перелом… — продолжил полковник.

— Врач травматолог обратил внимание на то, что шина наложена из подручных материалов, но профессионально.

— И тут, он, шельмец, профессионал, — покрутил головой полковник. Какой-то пионер-герой из… из… сказки про Мальчиша-кибальчиша. Хотя… Нет там никакого пионера-героя. Ну, ты понял, короче. Это в детских рассказах про войну пионеры пускали под откос поезда. Но мы знаем, чем они по-настоящему занимались. Герои — да, но не… Ах!

Полковник нервно махнул рукой.

— Не о том говорим… Значит, как я понял из записи, новогодний вечер у них удался?

— Более чем! В восторге все: дети, учителя, подростки. Дряхлова после той песни, иначе, как Джони, и не называли.

— И как воспринята песня?

— Нормально воспринята. Всеми. Никто, в общем, и не понял ничего. Все были весёлые, радостные.

— То есть навеселе? — хмыкнул полковник.

— Не без этого.

— Не заметили никого, кто бы интересовался выступлением со стороны?

— Там сложно было выявить заинтересованного человека. Много людей стояло перед окнами спортзала со стороны улицы. Дети из младших классов, взрослые. Всех привлекла громкая необычная музыка. Многие взрослые гуляли на улице с детьми суббота всё-таки.

— Да-а-а… Пятидневка же. Всё, представляешь, привыкнуть не могу. Мы-то работаем почти без выходных…

Подчинённый мысленно хмыкнул.

— Всех сфотографировали, отрабатываем.

— С Семёнычем больше не говорили?

— После того, как он спустил нашего сотрудника с лестницы, нет.