Постановление должно было выйти сегодня. Мы и остальные граждане Союза СССР, естественно, его ббы вообще не увидели, но у меня была ксерокопия, подготовленного помощниками Юрия Владимировича, пилотного проекта с оригинальными подписями и надписями «Согласовано» руководителей всех перечисленных в постановлении ведомств и учреждений.

Когда я вынул документ из портфеля и положил на стол, глаза и рты девушек изумлённо приоткрылись. Мая Сергеевна даже потёрла пальцем чернильную подпись руководителя «Внешторгбанка».

— Это согласованная копия, — пояснил я. — Так что можем уже с сегодняшнего дня приступать к работе.

— Э-э-э… Могу я, э-э-э, на время оставить постановление у себя. Мы перепишем его и по каждому пункту придумаем мероприятия.

— Оставляйте, конечно, но не потеряйте. Мне хотелось бы сохранить этот документ для истории.

— Конечно-конечно, — закивала головой Мая Сергеевна. — Давайте, мы покажем вам ваши, э-э-э, ваш офис.

Мы прошли на большую сцену, где уже толклись, другого слова не скажешь, Барыкин и Буйнов. Они явно куда-то спешили. Увидев меня они встрепенулись.

— Слушай, Пьер, тут такое дело, — сказал Саша Барыкин, пряча глаза. — Мы же, в принципе, контракт выполнили. Месяц оттарабанили. Вроде, всё отрепетировали. На гастроли, или что-там будет, мы приедем по твоему свистку. Да и ты хотел задержаться до дня революции. А мы с Сашкой исчезнем пока, окей?

— Что случилось, Александр? — удивился я.

— Исчезнуть нам надо, Пьер.

— Когда появитесь-то? — спросил я.

— Двадцатого ноября, — сказал Буйнов.

— О, бля! — опешил я. — Удивили вы меня. Хотел уже десятого в Париж возвращаться.

Я врал, но враньё не выбивалось из намеченного плана, а мне их надо было чем-то «напрячь», а то они до самого нового года могут исчезнуть. Контракт же выполнили. Я понял, что с ребятами лоханулся. А они, вероятно, узнав подробности контракта, решили свинтить на отдых. Деньги-то есть. Стоп. Какие деньги? Ведь рубли я тут ещё не получал.

— А деньги?

— Есть деньги, — махнул рукой Буйнов. — вчера уже товар увезли. Деньги ляшку жгут!

Он разулыбался.

— Валите! — махнул рукой я.

— Горящие путёвки, шеф! Жёны пищат!

— Валите, — снова махнул я рукой. — Жёны — это святое.

Ребята тут же исчезли. Мая Сергеевна с улыбкой посмотрела на меня.

— Хорошо вы сказали: «Жёны — это святое!» Это ваши музыканты?

— Ага!

— Они наши, советские?

— Ваши, ваши, — сказал я и вздохнул.

Репетиции сегодня не будет. Да-а-а… И аппаратуру придётся самому ставить и подключать…

— Хорошие ребята. Жен любят. А говорят, музыканты — неверные мужья.

— Нормальные мужья, — буркнул я.

Мы осмотрели моё хозяйство. Нормальное хозяйство. Главное — есть много разных кладовок, а кабинеты директора театра и худрука хоть и были небольшими, но имели окна. Мысленно я уже составлял список нужного мне оборудования.

— Тут у вас кондиционеры есть?

Мая Сергеевна задумалась.

— Вентиляция есть. Кондиционеров нет. Ставить негде. Здание старое. Переделывать нельзя.

— Ладно, решим. У нас есть портативные кондиционеры, которые можно установить в комнате. На вас заказывать?

— Если можно, — захлопала ресницами директор Дворца культуры МГУ.

— Я правильно понял, что могу здесь, — я показал на задник и обвёл сцену рукой, — установить оборудование. Мы собирались сегодня начать репетицию, но теперь не знаю.

Тут в Большой зал вошли несколько студентов. Директор дворца напряглась.

— Это, скорее всего, наш актив. Вчера нам помогали. Нам будут нужны эти ребята-помощники. Мая Сергеевна расслабилась.

— Ах, да. Вы тогда выпишите им пропуска. У нас тут строго.

— Я вчера оставлял на вахте список. Пусть выпишут.

— А! Да-да! Хорошо. Я скажу Машеньке.

— Привет, ребята! — крикнул я. — Поднимайтесь на сцену.

С десяток парней с опаской поднялись на сцену. Каждый протянул мне руку. Пришлось пожимать, обходя всех вдоль ломанной шеренги. Заметил незнакомые лица. Остановил взгляд на одном новеньком и вопросительно вскинул бровь.

— Это Саша Семцов, — сказал ближайший к нему вчерашний «старичок». — Он в нашем ансамбле играл, пока их не разогнали. Вы сказали вчера, что будете собирать новую группу, вот мы и позвали.

— Молодцы! — искренне радуясь, похвалил я. — Хорошо, что привели музыканта и сами пришли. Мои устали от репетиций в Париже, видите ли.

— В Париже?! Ух, ты! Вот бы и нам. А вы француз, — кто-то спросил.

— Вчера уже говорил кто я и зачем приехал. Поспрашивайте товарищей. В дополнение к вчерашнему скажу, что мы получили разрешение вашего правительства на работу нашего Фонда в СССР. Вот постановление! Почитайте!

Я взял из рук Маи Сергеевны листы мелованной бумаги и отдал ребятам.

— Скажу только, что любые ваши инновационные предложения будут с интересом рассмотрены фондом и, возможно, воплотятся в жизнь.

— Э-э-э… А что такое «инновационные»?

— Инновационные? Это значит новые.

— Какие, например, новые? — спросил кто-то недоверчиво.

— Какие «например новые», — улыбнулся я. — Ну-у-у… Например, поставить в фойе автоматы с шоколадками и другой мелкой снедью. Есть за границей такие автоматы. Называются — торговые.

— У нас в Москве тоже есть торговые автоматы. Напротив «Ленкома» есть магазин Автоматторг. Там почти нет продавцов. Он молочные продукты продаёт, сыр, масло…

— Ну, вот. Это я, как пример сказал. Не хотите автоматы с шоколадками, придумайте что-то другое.

— Смотря какие шоколадки. Вот если с коньяком…

Все скромно посмеялись, даже я улыбнулся.

— В Крыму и Сочи есть автоматы с вином, — сказал кто-то, вздыхая.

Я стоял, с интересом оглядывая ребят. Соскучился по русским лицами и русскому молодёжному менталитету. Лондонский Королевский Колледж, даже воспоминанием о нём, меня вводил в депрессию. Тьфу, тьфу, тьфу… Очень там всё «не наше». Тут — «русский дух, тут Русью пахнет», а там… Бр-р-р… Там пахнет дермецом уже сейчас. Даже не дерьмецом, а тухлятинкой загнивающего капитализма.

— Сатана там правит ба-а-а-л! Та-та-да-та-та! — мысленно пропел я. — Тьфу-тьфу-тьфу!

— Так, ребята. Спасибо, что пришли. Кто ещё из вас музыканты? Поднимите руки. Понимаю, что все новенькие?

Ребята кивнули. И подняли руки. Новеньких было трое.

— Назовитесь.

— Борис Тихонов — ударные.

— Вячеслав Арбузов — клавиши.

— Николай Попков — бас-гитара.

— Александр Семцов — ритм-гитара.

— Почему только ритм?

— Соло у нас другой парень вёл. Он выпустился в том году.

— Понятно. Отлично. Выносим аппаратуру на сцену. Пошлите покажу, что выносить.

Ха-ха… Вынесли всё. Даже тумбочку моего супер-синтезатора и драм-машину. Мая Сергеевна заверила, что без меня в Большой зал никто не посмеет войти. Подключили пульты, усилители, колонки. Мая Сергеевна в конце-концов ушла и я открыл один из холодильных ящиков с пивом.

— Закрой зал, — сказал я какому-то парню и отдал ключ.

Из другого ящика мы достали подсолнные орешки арахиса в вакуумной упаковке и рассевшись на пустых ящиках из-под аппаратуры, принялись «отдыхать». Ребята, понятное дело, вскрывали банки с пивом «Carlsberg» с осторожностью, а вакуумные пакеты с орешками чуть-ли не с восторгом. И я их понимал. Сам попробовал «это дело» только в восемьдесят восьмом или восемьдесят девятом годах.

— Я такое чешское пил «Будвайзер».

— Чешское? — удивился я. — Вроде бы это американская марка? Нет?

— Мне в Чехии рассказывали, что они с американцами судятся за название уже несколько десятилетий. Это в Чехии есть местечко с таким названием, где варят пиво с шестнадцатого века. — воодушевился парень, понимая, что приобрёл в моём лице заинтересованного слушателя.

— Интересно. Хотел спросить музыкантов… Что играли? Какой репертуар?

Музыканты переглянулись. Они сидели одной кучкой.