— Трефовый туз уже вышел, — пояснила я.

— С чего ты взяла, что он у меня на руках? — показательно оскорбилась она. — Ты подозреваешь меня в жульничестве? Это унизительно!

Мари встала, бросив свои карты поверх биты.

— Я отказываюсь с тобой играть!

— Это как-то связано с тем, что у меня на руках почти все козыри, а колода закончилась? — со смешком уточнила я, чуть наклонив голову.

— Безобразие. В собственном доме обыгрывают, — ворчливо произнесла она. — Тебе не пора на прогулку с одним из этих прохиндеев?

Я отрицательно мотнула головой.

— Я после этих прогулок чувствую себя странно: голова постоянно кружится, и ощущение, будто во времени и пространстве потерялась. Да еще и это чувство дежавю… Похоже, что свежий воздух странно на меня влияет. А парни постоянно говорят загадками. Надоело.

Мари ободряюще похлопала меня по плечу.

— Дежавю? Любопытно. Если в столь юном возрасте проблемы с памятью, то что же будет дальше? Давай я тебе найду стихи и будем по вечерам их разучивать. Или могу французскому учить, хочешь?

— Почему бы нет? — легко согласилась я на предложение. — Вряд ли я далеко продвинусь за это время, но попробовать можно. Надо будет придумать, где эти знания потом применять. Париж, жди меня.

Ночью мне впервые за долгое время приснился сон. Мы гуляли с третьим членом каминной компашки, с Генри. Глаза, глядящие на меня сквозь стекла очков, были наполнены грустью, что меня слегка беспокоило. Я несколько раз спрашивала о причине, но он только неловко отшучивался и переводил тему.

С неба опять падали хлопья снега.

— Удивительно, почему он еще не доходит до пояса? Метели тут идут чуть ли не через день, — заметила я, подставляя ладонь, укрытую варежкой.

— В снежном шаре количество снега тоже не увеличивается, — пожал плечами собеседник, глядя куда-то вперед.

— Ты считаешь, это место тоже кто-то периодически трясет, чтобы было красиво?

Я подняла голову: небо было покрыто темно-серыми, будто грязными облаками.

— Даже знаю, кто именно старается ради единственного зрителя.

Я перевела взгляд на парня. Он был серьезен. Губы упрямо сжаты, но кончик носа порозовел от холода придавая комичности.

— Генри, ты не представляешь, насколько мне надоело игнорировать все эти странные намеки.

— Почему бы тебе не принять их, как данность? — приподнял собеседник бровь.

— Что именно? Намеки и прямые реплики, что мне нужно отсюда уезжать? Что я заперта, словно в стеклянном шаре? — уточнила, скрестив руки на груди.

— Да.

Смешок вырвался сам.

— Спасибо, но нет. Я не знаю, что за странную игру вы затеяли, но хватит.

Генри тоже посмотрел на небо, как и я недавно. Стеклышки очков тут же залепил падающий снег. Парень со вздохом снял их, протирая.

— Я уже знаю, что нет смысла тебе что-то доказывать. Ты просто закроешься в себе, дойдешь до Мари, а потом все в очередной раз забудешь.

Уткнувшись лицом в варежки, я закричала, выплескивая эмоции:

— Сколько можно?! Почему ты считаешь, что я могу что-то забыть?

Спутник продолжил смотреть на меня своими грустными, как у спаниеля, глазами.

— Жень, скажи, сколько раз мы с тобой гуляли? А с Максом и Ником сколько? — терпеливо произнес парень.

Я пожала плечами, не понимая, к чему он ведет.

— Пару с тобой и раз по пять, примерно, с ними.

Генри улыбнулся, будто услышал то, что и хотел.

— А теперь ответь, когда ты сюда приехала. Можешь вспомнить дату? Мы ведь с тобой познакомились не сразу, верно? — продолжал он, и я кивнула. — Так, какое сегодня число по самым приблизительным прикидкам?

— Я… я не могу посчитать. Правда, — замотала головой. — Около тридцать первого? Сегодня канун Нового года?

Парень расстроенно покачал головой и, переведя взгляд на заскрипевшую от порыва ветра сосну, устало спросил:

— Вспомни, тебе рассказывали какие-нибудь истории?

— Миллион историй за всю жизнь. Была история про дитё, бросившее своих стариков и отправившиеся путешествовать по свету. Все кончилось печально. Внешний мир его сожрал.

— Ты сейчас о Колобке? — едва заметно улыбнулся собеседник. — Тебе не кажется, что ты пессимистично смотришь на мир? Ты тоже боишься, что взрослая жизнь тебя поглотит?

В ответ я фыркнула, отвернувшись.

— Когда ты последний раз лепил снеговика? — присев на корточки, я сделала небольшой снежок, тут же запуская его в парня.

— Ты игнорируешь меня? — приподнял бровь он, ловко увернувшись. — Неужели угадал?

— А ты меня? Сне-го-вик, Генри. Слепим? — начиная катать новый шарик, спросила у него.

Он присел рядом со мной и, взяв за плечи, повернул к себе.

— Жень, давай я еще раз расскажу тебе одну историю, а ты попробуешь ее запомнить. Вылезти из своей удобной скорлупки и открыто взглянуть на мир. Он ведь не такой уж и страшный…

В лесу стояла тишина, птицы, давно уже перестали петь, лишь иногда раздавался гул ветра. Мой собеседник, как и я, был усыпан снегом, но даже не замечал этого.

— Зачем это тебе?

— Сам не знаю, — тепло улыбнулся Генри, осторожно смахнув с моей шапки снег. — Но думаю, что все должно быть осознанно…

— Рассказывай свою сказку, — отведя взгляд, пробормотала я. — Только без всяких дурацких подробностей, как любит Ник.

— Ты их помнишь?

— Да что вы привязялись все? Нормальная у меня память… — он продолжил вопросительно смотреть, и пришлось ответить. — Не помню подробности. Он много что говорил.

Мне опять улыбнулись.

Генри встал, подавая мне руку, и мы медленно пошли в сторону домика.

— Давай представим, — неспешно начал он свой рассказ. — Что давным-давно жил могучий и добрый волшебник. Силу его невозможно было измерить, да и никто не хотел тягаться с ним. Жил он на белом свете очень долго, ни к кому не привязываясь, пока не встретил прекрасную девушку. Можно подумать про великую любовь… Но то была столь же великая дружба, и, возможно, она переросла бы со временем во что-то большее, но не успела.

Пока волшебник был в отъезде, одна могучая ведьма, приревновавшая его к прекрасной девушке, наложила на нее страшное заклятие. За три дня молодая красавица должна была состариться, чтобы больше никто не обратил внимание на нее.

В ужасе глядя на свое стареющее тело, послала девушка гонца к волшебнику с просьбой о помощи, но лишь к исходу первого дня смог он вернуться. Всю ночь трудился он, строя защиту для нее, и к середине второго дня смог спрятать свою подругу от заклятия, поняв, что не в силах его снять.

Далеко ото всего мира, в дремучем лесу высоко в горах волшебник построил он ей дом, где время идет совсем иначе. Прожитый день заканчивался и тут же начинался заново. Прекрасная дева могла проживать день за днем и совершенно не стареть, но при этом не могла покидать своего убежища.

Шли годы, и волшебнику наскучило общение с ней. К тому же, он чувствовал за собой вину, ведь именно из-за него когда-то пострадала его подруга. Тогда на входную дверь этого самого дома было наложено еще одно заклятие. Любой, кто входил, сколько бы времени не проводил внутри, всегда возвращался в тот же самый миг, откуда прибыл.

Волшебник рассказал об этом месте всем своим знакомым, чтобы те могли проводить там столько времени, сколько захотят, развлекая хозяйку. И вот, считая, что сделал все необходимое для заключенной, волшебник на долгие годы исчез.

Появившись однажды на пороге, он не узнал подаренного подруге дома. В большом зале было шумно и весело. Его присутствия даже не заметили. Оказалось, женщина сделала из уединённого жилища кафе, куда стремились попасть те, кто не мог позволить себе тратить время на что бы то ни было. Волшебник решил, что те, кто постоянно приходит и уходит, не смогут по-настоящему развлечь его давнюю подругу, и сделал ей подарок — привез компаньонку, договорившись с той на определенный срок. Вот только та не знала, что Новый год — момент, когда сделка должна быть расторгнута — никогда не наступит…