Черт, да что у нее за талант — притягивать неприятности!? Най сделал себе мысленную заметку поговорить с Лорентой об этом. Если он выберется отсюда живым, конечно…

—Вам нужно к Бастарду, —Догадался Най, —Но разве не проще вступить в его организацию и попасть к нему через почтенных сынов?

—Видишь ли, я крайне приметный парень, —Най ожидал, что Кейн покажет на шрамы, но он вместо этого указал на глаза. Только сейчас слабое зрение Ная уловило, что они были разного цвета — серый и зеленый, —И от вида моих зенок у Бастарда щемит в пальцах… и ноет в груди.

—Бастард никогда не допустит к себе Кейна, явись он открыто, —Вклинился Виктор.

—И поэтому вы считаете, что можете спрятаться и просто так заявиться к нему в качестве сюрприза? —Хмыкнул Най, —Спешу вас расстроить: во-первых, Бастард, если он так вас боится, явно озаботится тем, чтобы проверить всех пассажиров, а во-вторых, мой корабль не собирается к нему лететь.

—М-м-м, —Поцокал языком Виктор, —Забываешься, парень…

Тут же ему в лицо прилетел кулак Кейна. Голова Ная откинулась назад, и губы зажглись болью. Он почувствовал, как по подбородку стекает струйка крови.

—Бастард не станет спрашивать, собираешься ты к нему или нет, —Пояснил Кейн, —Ему нужна девка, и он ее получит.

Най почувствовал, как в груди зажигается искра надвигающегося приступа. Он задержал дыхание и свернулся калачиком на полу, чтобы хоть как-то отсрочить катастрофу.

—Откуда вы знаете про нее? —Прохрипел ученый.

Конечно же, Кейн не собирался отвечать. Он вновь дернул Ная за волосы, заставляя подняться.

—Ты, —Отчеканил он, —посадишь нас на корабль. Бастард возьмет девку, а я — его. Это все, что ты должен знать.

Най практически не слышал его. Боль заполнила собой все его сознание, и ученый скорчился в приступе кашля. Кейн брезгливо отшатнулся и, поднявшись на ноги, подошел к Виктору, который, хоть и наблюдал за происходящим с молчаливым согласием, теперь что-то пылко зашептал своему дружку.

Най отдал бы многое, чтобы слышать, о чем они говорят, но кашель сотрясал его снова и снова, ребра стонали от напряжения, и разобрать хоть что-то в этом полузабытьи он не мог.

—Давай все-таки дождемся ее, —Настоятельно посоветовал Виктор Кейну, —Вдруг что-то разузнает.

От внезапно накатившего отчаяния Най закрыл глаза и ткнулся лбом в жесткий пол. Что ж, их даже трое. Он связан, избит, обессилен, а Вэйл с Лорентой понятия не имеют, где его искать. Если и можно было придумать расклад хуже, то надо было изрядно постараться.

*

Стыдно было признавать, но Вэйл ни разу не видел Чарли Алмаза в воздухе. Все, что он знал о его мастерстве, было либо с чужих слов, либо из газет.

Теперь же он имел возможность лицезреть величайшего летателя человечества в деле, но вместо того, чтобы любоваться на его пилотаж, вынужден был гоняться с ним.

Более того — Вэйл действительно хотел погоняться с ним.

Он не понял, каким чудом влетел следом за Чарли в кольцо. Из поля зрения исчезло все — ни третьего тоннеля, ни Сесиль Койве, которая пока что весьма иронично заставляла глотать пыль своего “благоверного”.

Интересно, знал ли сам Чарли о том, что какая-то девица набралась наглости представиться именем его почившей возлюбленной?

Вэйл почувствовал, что заметно сдал — лодку его болтало из стороны в сторону, датчики несли черте-что, а руки, сжимающие штурвал, покрылись потом.

“Соберись, дубина, —Приказал он себе, —Еще куча времени в запасе”.

Конечно, проигрыш Чарли Алмазу дело не зазорное, но если на секунду предположить, что он вообще-то всего в паре секунд лёта и в одной-единственной ошибке… Эта мысль кипятила кровь похлеще любой выпивки.

Впрочем, и то, что у Вэйла замаячил кто-то на хвосте, подхлестывало не хуже. Он не стал поддавать скорости раньше времени, выровнял аппарат и прошел кольца со всей аккуратностью, на какую только был способен.

Лодки Сесиль и Чарли неумолимо уходили вперед. Вэйл усилием воли приказал себе забыть о них, и, вылетев из последнего кольца, стремительно зашел на “петлю”.

Счетчик фигур из пяти крохотных лампочек незамедлительно зажег зеленым первую. Вэйл с облегчением осел в кресле, вернулся на прежнюю траекторию и прибавил скорости.

Мерзавцем, что наступал ему на пятки, оказался никто иной, как Хэ. Надо же, поганец вспомнил о том, что это соревнование, а не пробный прогон новых лодок! Лучше бы не вспоминал, если честно…

Синей лодки Алмаза снова нигде не было видно. Впереди мозолила глаза лишь Сесиль, со всей старательностью выкручивающая “бочку”. Вэйл готов был дать руку на отсечение, что чертов Чарли снова увел свой аппарат выше, не желая тесниться здесь с остальными “новичками”.

Что ж, в любом случае отвертеться от заданий он не сможет, поэтому Вэйл не терял надежды если уж не посоперничать с ним, то как минимум полюбоваться.

И все же азарт так отчаянно взял его за горло, что пилот начал насильно отгонять от себя мысли о возможной победе.

А ведь по-хорошему, не будь он последним идиотом, ему следовало бы сделать все для проигрыша, чтобы не дать Лоренте осложнить и без того замороченную миссию своим внезапным милосердием к Наю. Но Вэйл был идиотом — глупым и честолюбивым. Тюрьма не вытрясла из него ни гордыню, ни совесть, а поэтому он продолжал честно делать то, что мог, и выкладывался на полную катушку всегда, когда это было необходимо.

Он все еще жил полетами, как и раньше, с того самого дня, когда впервые оказался в кресле пилота. Как бы не было трудно, как бы не хотелось обматерить свою лодку, соперников, самого себя — он наслаждался каждым мгновением этой гонки. Кровь его кипела от возбуждения и восторга, а сам Вэйл словно очнулся от долгой-долгой спячки.

Он смог оторваться от Хэ и даже почти нагнал Сесиль, когда все это потеряло всякую важность — в поле зрения вновь появился Алмаз. И для Вэйла остались только они двое. Одна за другой мелькали выполненные фигуры — Чарли брал их так играючи, что, не будь в гонке заданий, расположенных в определенных местах, все выкрутасы были бы выполнены с рекордом по времени.

Это Вэйлу пришлось расстараться со всеми этими виражами — пот лился с него рекой, руки тряслись от перенапряжения, пока вся автоматика лодки спешила измерять и подсчитывать все то, что он накрутил в угоду идиотским правилам Эйприла. Задания выполнялись, лампочки зажигались — он успел забыть про Хэ и трясущегося гонщика одиннадцатого. Важен был только он сам и две лодки — одна снизу, другая сверху. Сесиль и Чарли.

Стало видно, что девка занервничала — лодка ее шла по-прежнему ровно, но заметно приподнялась над домами во избежание всяких казусов — да и Алмаз снизился до такой степени, что Вэйл отчетливо различал его машину. Приближение финиша раскололо даже таких…

И все же зевать по сторонам было не время. Если Вэйл и вправду хотел урвать хоть что-то, надо было поднапрячься.

Он сознательно не читал список заданий перед гонкой — его мало волновало, с чем придется иметь дело, в особенности, если собираешься намеренно проигрывать — но теперь, когда азарт и гордыня сделали свое дело, а отрыв от Чарли без прикрас можно было бы назвать ничтожным, он горько пожалел о собственной недальновидности.

Потому что последнее задание придумывал либо садист, либо идиот, ничего не смыслящий в физике подобных полетов.

Еще страшнее было представить, сколько денег Эйприл отгрузил на постройку “реквизита”.

Конечно, небольшие размеры этих лодок позволяли соорудить нечто подобное в небе над городом — судя по всему, даже с подъемным механизмом, потому как всю эту громадину, виси она в воздухе все время, не заметить было бы невозможно — но лабиринт в любом случае остается лабиринтом, громоздким и сложным сооружением, требующим недюжинных ресурсов и усилий для воплощения.

Неужели все это окупилось?

По мере того, как претенденты на победу приближались к месту прохождения последнего задания, лабиринт, издалека похожий на огромную коробку, поднимался все выше на толстенных механических сваях, пока не достиг максимальной своей высоты — почти той же, на которой Вэйл старался идти всю гонку.