—Не думал, что ты п-п-присоединишься к нашему с Сонсеном мнению, —Добавил Олаф.

Най всегда считал себя принципиальным человеком. Не во всем, конечно — ему не было никакого дела до пошива костюма в конкретном ателье или покупки сладостей у одного и того же кондитера, но были вещи, которые он находил чрезвычайно важными. И собственные научные изыскания относились именно к таковым.

Он никогда не выдвигал поспешных гипотез и непроверенных идей, дабы не прослыть среди ведущих умов недотепой и профаном, сыном гениального отца, на котором отдохнула природа. Все, что Най делал и говорил, было результатом многолетнего труда и кропотливых исканий, взвешенных и обдуманных.

Он не поступился бы ни одним своим словом даже под страхом смерти. Но в данном случае речь шла даже не о его гордости или принципах — на кону стояла целая колония.

Вся его затея могла провалиться из-за одной неосторожной фразы. Но Най не имел права поставить себя — свою дурацкую жизнь — выше безопасности целой планеты. В таком случае он недостоин бы ни звания ученого, ни звания сына своего отца.

—Я и не присоединяюсь, —Твердо возразил он, —Я по-прежнему считаю, что нахождение артефактов Триады в одном помещении может быть небезопасно. В случае, если у меня получится доставить сюда Клетку, я бы советовал расположить ее как минимум… в другом крыле здания.

—Г-г-гипотетически небезопасно, —Подняв палец, поправил Ная Олаф, —Пока н-не приведены доказательства разрушительного влияния энергии артефактов на внешнюю среду, мы ничего не можем з-заявлять наверняка.

Снова эта песня! И почему они с Сонсеном не могли даже допустить такой возможности?

Най знал ответ. Ни Олаф, ни Сонсен не были на Последнем Корабле, не видели своими глазами эти неестественно разбросанные по судну трупы, ставшие за много лет голыми скелетами, не натыкались на неестественный зеленоватый свет, который и натолкнул Ная на мысль о Следе. Они посвятили жизнь изучению Нефритовой Триады, но словно понятия не имели, с какой силой имеют дело.

Несмотря на то, что теперь молодой человек искал в ней исцеления, он помнил, что в первую очередь она убивала.

—Я найду и приведу доказательства, —Отчеканил он, —Но сейчас нужно пользоваться шансом, пока он не исчез. Возможно, именно в Клетке и кроется доказательство моей гипотезы.

—Или же н-н-наоборот, —Заговорщически улыбнулся Осклас.

—В любом случае, мы должны быть с ней предельно осторожны, —Най кивком указал на застекленную высокую витрину, с которой за ними наблюдал Нефритовый Веер, —Как с ним.

Он до сих пор помнил момент, когда первый и единственный раз взял эту, казалось бы, безобидную вещицу в руки. И едва не разгромил весь Золотой зал, по размеру превосходящий этот раза в два.

Веер превращал воздушные потоки в непреодолимую разрушительную силу. Из всей Триады он был самым опасным. Впрочем, Най понятия не имел, на что были способны Шахматы до того, как кто-то расколошматил их вдребезги, очевидно, свихнувшись от полученной в результате взаимодействия с ними информации.

По старой хранительской легенде Шахматы знали какую-то истину, едва ли не суть мироздания или смысл бытия, постигнув который, человек либо становился властителем миров, либо сходил с ума.

Впрочем, Шахматы уже давно ничего не могли сказать — нефритовые фигуры из камня разных оттенков, посветлее и потемнее, были разбиты на мелкие кусочки, а доска развалилась на клетки, из которых и состояла. Вся эта неприглядная куча обломков теперь представляла из себя лишь странный музейный экспонат с невероятным прошлым, который тоскливо взирал на Веер с витрины напротив, но отчего-то до сих пор излучал След, из-за которого Най не спешил списывать Шахматы со счетов. Эти утратившие дар кусочки камня все еще светились таким количеством энергии, что не уступали в ней вполне невредимому Вееру. И это настораживало Ная не меньше всего остального, потому как от дестабилизированного артефакта можно ждать чего угодно.

Олаф задумчиво снял со своего крючковатого носа очки и принялся протирать линзы платком, что неизменно торчал у него из кармана.

—З-значит, ты хочешь погоняться за Клеткой?

—Не просто погоняться, а предъявить на нее права музея, —Простодушно выпалил Най, удивленный тем, что Олаф все-таки уступил ему в вопросе гипотезы.

—Бог мой, Найджел! —Внезапно чисто выдал Осклас, всплеснув руками, —Тебе ч-что, все еще семнадцать? Н-неужели ты думаешь, что владельцы такого артефакта просто-напросто отдадут тебе его, если ты ткнешь им в лицо к-какой-то бумажкой?

—Нет, конечно же нет! Мы выплатим им… компенсацию, —Пожал плечами молодой человек.

Олаф лишь расхохотался, и Най осознал, что в очередной раз выставил себя дураком. Он не был готов к этому вопросу — даже не думал, что зайдет так далеко. Преодолевая желание гневно шлепнуть себя по лбу, он почувствовал, как к щекам приливает краска неподдельного стыда.

Как назло, в этот момент о себе решил напомнить очередной приступ удушающего кашля. Най резко втянул воздух и в страхе напрягся всем телом. Пришлось не на шутку постараться, чтобы не дать хрипу в груди прорваться выше — из-за этого легкие зажглись такой болью, что молодой человек на какой-то миг потерял ориентацию в пространстве.

—Компенсацию… за вещь, к-которая в несколько раз древнее здешней цивилизации! —Озвучивая ускользающие мысли Ная, восклицал Олаф, —И которая, возможно, может исцелять болезни! Т-ты хоть представляешь, какой должна быть сумма?

Все, что оставалось ему, полностью утратившему нить разговора — это только потерянно пожимать плечами.

—И скорее всего, люди, которые ей владеют, не самые законопослушные граждане, —Добавил директор.

—Тогда… —Най понял, что окончательно дискредитировал себя, —Я не знаю…

—Эту Клетку, сынок, —Вкрадчиво заключил Олаф, —Можно только украсть. Ты уверен, что готов к этому?

Най нервно взглотнул, некстати вспомнив привычный солоноватый привкус крови на языке. В груди все еще болело — да так сильно, что ломота отдавала даже в ребра.

Разве ему было, что терять? Разве что свою собственную, донельзя отощавшую задницу и пару ненаписанных научных работ. Сущая ерунда, особенно, в сравнении с тем, что он мог получить.

—Уверен, —Не узнавая свой голос, отчасти сорванный неслучившимся приступом, отчасти сраженный безумием этой затеи, проговорил Най, —Но один… я не справлюсь.

Олаф удивленно склонил голову, вновь водрузив очки на нос:

—В-вот уж не думал, что т-ты решишься. Особенно, после той самой…

—Прошло четыре года. Все в порядке, —Бросил молодой человек.

“Если бы!” — с мрачной насмешкой возразил его разум.

—З-значит, хочешь возглавить экспедицию? —Осклас по-отечески положил руку ему на плечо и пристально заглянул в глаза.

—А вы доверите? —Удивился Най. Он-то уже думал, какими способами отбиваться от кандидатуры зануды Сонсена во главе экспедиции, а тут такой подарок!

—А п-п-почему нет? Или тебе все еще семнадцать?

Най улыбнулся и покачал головой:

—Нет, кажется, я все-таки чуть старше.

Рассмеявшись, Осклас взъерошил ему волосы и приобнял за плечо. Он делал так каждый раз, когда Най добивался в чем-то успеха, пусть даже совсем незначительного:

—Т-тогда буду подавать заявку на финансирование. З-запишу как исследовательскую экспедицию.

Най едва не бросился на него с объятиями, но вовремя осознал, что это выглядело бы странно.

—Спасибо, Олаф, —Вместо этого сказал он.

—Д-да что уж там, —Пожал плечами директор, —К-кто бы я был, если бы загубил дело стольких лет!?

—Я вас не подведу, —Отстранившись от Олафа, Най с неподдельной радостью заглянул ему в глаза.

—Да знаю, что не п-подведешь. Т-т-только смотри, без глупостей. А то знаю я вас, молодых — р-расшибусь, но сделаю!

—Постараюсь, —Уклончиво ответил Най.

—Т-ты сам-то как? Все в порядке? А то я что-то гляжу: схуднул что ли? Совсем небось ничего не ешь?

Отпираться не было смысла: