Ученый чувствовал облегчение и опустошение одновременно. Понурив плечи, он обреченно кивнул, и они продолжили путь как ни в чем не бывало.

Впрочем, Лорента оказалась права — экипаж уже вовсю дожидался их у парадного входа. На улице давным-давно успело стемнеть, и в свете электрических фонарей его лакированная кабина казалась чем-то вроде раритетного транспорта Древних — автомобиля.

Най помог Лоренте с тяжелым, расшитым перьями подолом ее платья, а потом забрался следом, чувствуя, как густо наполнилось маленькое пространство кареты сладким ароматом ее духов. Экипаж тронулся, и молодой человек заметил, что его спутница пребывает в несвойственном ей волнении.

—Не переживай, у нас все получится, —Он мягко накрыл ее руку своей, —Такой огромный путь проделан…

—Ты когда-нибудь видел ее? —Резко подняла взгляд Лорента, —Клетку?

—Разве что на рисунках. Знаю, это звучит глупо — посвятить жизнь изучению того, что ни разу в глаза не видел, но, наверное, такой уж я дурак…

—А я видела, —Пожала плечами девушка, —И все равно боюсь. Боюсь, что она не примет меня, не узнает во мне свою истинную хозяйку.

До этого момента Най не допускал мысли, что к вещи — пусть даже такой особенной, как эта — можно относиться, как к живому существу.

—Даже люди склонны забывать спустя столько лет, —Печально продолжила Лорента.

—Смотря кого…

—Маленькую трусливую девчонку — уж точно.

—Ты и трусость — понятия несовместимые, —Най попытался усесться поудобнее: сиденья были откровенно жестковаты.

Лорента лишь невесело хмыкнула, чтобы замолчать до самого конца поездки. Най не лез к ней в душу — ему и самому было о чем подумать перед встречей с единственным шансом спасти свою никчемную жизнь.

*

—Не думал, что вы придете, —Дэниел Миспейс широко распахнул перед Вэйлом дверь в непритязательное обиталище “почтенных сынов”.

Пилот не собирался рассыпаться перед ними в любезностях — даже не поприветствовав горе-бунтаря, он протолкнулся в коридор и заглянул в комнату, где пару дней назад познакомился с остальными сынами.

—И все же вы подготовились, —Вэйл развернулся на каблуках и смерил Дэниела взглядом.

Комната за его спиной по прошествии нескольких дней разительно изменилась: огромный стол был полностью свободен, окна плотно зашторены, а фотография “избранных” на стене сменилась гобеленом с изображением герба этой никчемной шарашки — перечеркнутой оборванной розы. Единственное, что давало чуток света — коптящая свеча на тумбочке в углу.

Сам же “проповедник” видимо, решил, что недоверие Вэйла можно вылечить только одним способом — полностью игнорировать его выпады и доказывать серьезность его конторы исключительно делом. Пилот был не против такой тактики, вот только никакого действия она не возымеет при всем желании — причем, лишь по одной чертовски важной причине…

Вэйл не был идиотом.

Он пустился в раздумья, едва выйдя из этой хибары два дня назад — и почти мгновенно отыскал в сладких речах Дэниела и его дружков кучу несостыковок. Они знали об их экспедиции почти все — личность Лоренты, прошлое Вэйла, места, где их нужно будет искать. Наверняка, и болезнь Ная не была для них тайной — как и цель миссии — но кто в таком случае их источник информации? Олафа Оскласа пилот отмел сразу — вот уж кому точно нет никакой выгоды связываться с псевдорелигиозными мятежниками. Гадать по поводу остальных, вроде главы транспортного отдела музея, той пухлой девицы или кого-то еще можно было до бесконечности. Другое дело, что личность доносчика Вэйла интересовала мало.

Потому что было еще кое-что: лысый ублюдок и его сыночек. Если их щеголеватый освободитель и вправду нацелился на поимку Лоренты с помощью Вэйла, он наверняка бы подсуетился навести справки о его прошлом. И выйти на “Темную дыру”, где он оттарабанил семь лет под началом лысой башки Нильса Конлана, человека, который в любой нужный момент окажется под рукой и сольет какую угодно информацию, лишь бы оправдать статус “избранного” и набить карман поплотнее.

А учитывая то, что Нильс далеко не дурак, смекнуть, что Вэйл точит на него зуб и непременно станет мстить, было для него проще просто. Вот он и решил обезопасить себя руками придурковатых сектантов, которые в убытке тоже не останутся — получат Лоренту в целости и сохранности.

И все же, несмотря на эти выводы и, казалось бы, единственный верный путь — временно залечь на дно и, дождавшись Лоренту с Наем, свалить — Вэйл пришел к почтенным сынам, как и обещал.

Он согласился на всю эту миссию только ради мести. Так зачем тянуть, если можно сделать это прямо сейчас? По крайней мере, начать. Лучшей возможности ведь может и не подвернуться…

Будь у Вэйла хоть одна причина не бросаться в омут с головой, хоть крошечная надежда, хоть едва заметный шанс вернуться в прошлое и изменить все то, что он натворил, его никогда бы не было здесь. Он бы обошел этих сектантов десятой дорогой и сделал все возможное, чтобы уберечь от них всех своих знакомых.

Но Вэйл давным-давно был потерян. Все, чем была его жизнь, все, ради чего ему захотелось бы жить дальше, было выжжено до основания. Кроме мести.

—Ну что ж, раз вы здесь, —Дэниел задумчиво поджал бледные тонкие губы, —Не будем тянуть. Проходите.

Повинуясь проповеднику, Вэйл прошел в комнату и замер возле пустого стола. На сбитой из грубых досок поверхности красовалось по кожаному ремню в каждом углу — с крепкой толстой пряжкой, надежно прибитые к столешнице, они предвещали не самое приятное времяпровождение.

—Обряд безболезнен, но ваше тело может воспротивиться в самый неподходящий момент, —Заметив подозрительный взгляд Вэйла, пояснил Дэниел.

—И для этого ремни?

—Вы же не хотите нанести травмы самому себе, —Проповедник сдержанно улыбнулся.

С каждой минутой Вэйлу становилось все некомфортнее. Не сказать, что он боялся — по крайней мере, не боли уж точно — но драпануть отсюда со всех ног хотелось неимоверно.

В коридоре заскрипели ступени, и спустя мгновение в дверном проеме появился Даск. При виде Вэйла его побитое оспой лицо озарилось подобием улыбки:

—Вот как? Все-таки вы с нами?

—Решился, —Вэйл расправил плечи, —Гляжу, вы люди серьезные, с вами можно иметь дело…

—И все же это не главное, —Даск шагнул к нему. Голос его стал настолько вкрадчивым, что напоминал шипение змеи, —Главное в наших людях — преданность нашему делу. И чистота помыслов.

“В таком случае, я прохожу по всем фронтам” — саркастически усмехнулся про себя Вэйл.

—Если ваше дело — освобождение, то я вам точно пригожусь, —Пилот нарочито поддал в голос юношеского пыла.

Вот только Даска это не впечатлило — видать, на своем веку встречал актеров гораздо лучше.

—Вы должны понимать, что обряд — это не игра, —Твердо продолжил он, —Сквозь самые темные уголки вашего подсознания он откроет вам истину, а нам — вас, целиком и полностью. Именно из-за этой тьмы многие не выдерживают этой процедуры. И сдаются на полпути.

—Ну… —Вэйл с наигранной веселостью поглядел на ремни, —Я не из робкого десятка.

—Я в этом не сомневаюсь, —Глаза Даска походили на куски камня.

—Тогда давайте начнем, —Едва не выпустив наружу всю свою нервозность, предложил пилот.

—Дэниел, позови Модеста. А вы, Вэйл, ложитесь пока на стол.

Дэниел поспешно ушел, а сам Даск пробрался к тумбочке, где достал из верхнего ящика какую-то засушенную ветку и блюдце с чем-то маленьким и твердым — Вэйл не успел разглядеть, с чем, потому как улегся на столешницу и уставился в изрядно подгнивший потолок.

Модеста он услышал издалека — болтливый сектант трещал на весь дом, следуя за Дэниелом. Когда же он пришел в комнату, то незамедлительно, даже не дожидаясь приказа, взялся за ремни и стал затягивать их у Вэйла на лодыжках. Руки пришлось поднять так, чтобы кисти оказались выше головы — и вот в таком состоянии, пристегнутый со всех сторон, почти что распятый и совершенно беззащитный, Вэйл принялся дожидаться своего обряда.