—Надо же! Ваша супруга ни разу не говорила, что умеет так виртуозно обращаться с инструментом, —Без лишних церемоний сообщила она.

“Мне тоже” — с легкой досадой подумалось Наю. Усилием воли оторвав от Лоренты взгляд, он поприветствовал даму и выдал первое, что пришло в голову:

—Вы же знаете, какая она скромница…

Между тем музыка, которую Лорента соткала словно из воздуха, достигла пика своего напряжения… и растворилась. Мелодия оборвалась, словно ее никогда не существовало нигде, кроме памяти Ная, и гости — даже те, что никак не проявляли интереса к выступающей гостье — разразились аплодисментами.

Вернув виолончель восхищенному музыканту, Лорента поднялась со стула и смущенно поклонилась, пару раз глянув в сторону мадам Коллис.

Най чувствовал себя одураченным и униженным. Он и вправду ничего не знал о Лоренте — а козырей у нее в рукаве оказалось гораздо больше, чем казалось поначалу.

—Рейчел, дорогая! —Мадам Эсфье радостно шагнула навстречу девушке, что пробивалась к ним через толпу, по пути собирая комплименты, —Ты была просто восхитительна!

Удивительно, но сейчас Лорента словно и не боялась показаться бестактной, потому что вместо того, чтобы улыбнуться своей собеседнице и вежливо ответить на похвалу, она смотрела на Ная. Смотрела так, словно ждала того же самого от него.

—Даже лучше, чем на нашей свадьбе, —Коротко улыбнулся он, —И когда ты только успевала репетировать?

Это был очередной удар с ее стороны, пусть и самый прекрасный из всех возможных. Поэтому он не удержался.

—Когда ты был далеко, —Взмахнула ресницами она, —Во всех смыслах этого слова.

—Рейчел! —Стук каблучков по паркету и визгливый голос выдали приближение Марты-Агаты, —Вы просто талант!

Если за время сегодняшнего приема Наю удастся выцепить хоть минуту покоя, он уже будет счастлив. Но пока вокруг него толпились эти сороки, покоя ему не видать…

Еще и пирожные успели сожрать!

—Будьте покойны — после такого сердце мадам Коллис точно оттает! —Заверила хозяйка, —Она неравнодушна к музыке, в особенности, к такой печальной…

Чем более голодным он становился, тем сильнее начинали раздражать все эти люди. Най уже чувствовал, что готов сорваться на любого из этих надутых бездельников.

—Дорогая, —Он тронул Лоренту за локоть, —Не желаешь перекусить? Я тут где-то видел дивные пирожные…

—Ах, да, —Вклинилась Марта, —Это нам поставляет кофейня семейства Джиллар. Поспешите, их не так много, уже могли расхватать, —Она поглядела в сторону подноса, —Точнее, уже расхватали… Но, думаю, не везде. В верхнем зале еще могли остаться — тамошняя публика не слишком ценит сладкое.

Она указала винтовую лестницу со сплошными деревянными перилами, ведущую на второй этаж. До этого момента Най считал ее декоративной, но, как оказалось, в потолке над ней действительно зиял круглый проем.

—Что ж, в таком случае я попытаю счастья, —Най почтительно склонил перед дамами голову и поспешил направиться в указанном направлении.

Минута его заслуженного покоя началась.

—Вы еще не бывали в кофейне Джилларов? —Затрещала Марта-Агата, —Дивное место, настоятельно рекомендую…

Дальше Най не слышал. Ведомый голодом и желанием ни с кем не любезничать хотя бы полминуты, он вскочил по лестнице вверх и оказался в тесной комнатке над залом. Освещение здесь было гораздо скуднее, чем в остальной анфиладе, а затянувший помещение дым развел не только страшную вонь, но и духоту.

За игральным столом, занимающим большую часть комнаты, восседали мужчины в дорогих костюмах. В руках у нескольких были сигары, но дым, заполонивший воздух, мало отдавал табаком — в этом уж больные легкие Ная были специалистами.

—Бесспорно, методы у него… претенциозные, но вы же не станете говорить, что они не действенны! —Распылялся один из джентльменов, плотный человек с залысинами и идеально выбритым двойным подбородком.

Выискивая по углам подносы с пирожными, Най приметил лишь какие-то колбы с курящимися благовониями — именно из-за них здесь стояла приторная травянистая вонь, от которой у него тотчас же засвербило в горле.

—Не стоит забывать о специфике нашей деятельности, —Напомнил джентльмену человек в черном сюртуке, стоящий у зашторенного окна, —В нынешних реалиях надлежащего воздействия можно добиться только таким способом.

—Освободитель знает, что делает, —Сидящий напротив толстяка гость сцепил пальцы в замок, —А легкое помутнение рассудка еще никого не сгубило. Тем более, если оно призвано обнажить истину.

Что это, черт возьми, за люди!? За пеленой вонючего дыма никто из них, казалось, вовсе не замечал тонкого бледного Ная, слившегося с обоями в своем бежевом костюме.

Один лишь лакей, пристроившийся в углу, придал хоть какое-то значение его появлению, и то, когда Най уже успел подойти к нему вплотную:

—Господин? —Едва слышно обратился он, —Вам что-то нужно?

—Я ищу… —Сладкий дым так резко ударил в нос, что Най напрочь позабыл, зачем пришел.

—Удивительно, что хоть кто-то здесь это понимает! —Человек у окна резко развернулся к своим собеседникам, и Най заметил на его лице нечто странное. Полосы. Две параллельные полосы, справа и слева. Как татуировка.

Из-за дыма глаза у него заслезились, а голова стала тяжелой, как после затяжной гулянки.

—Пирожные, —Едва слыша свой голос, выдал он.

Глаза у лакея были какие-то странные — не слезящиеся, как у Ная, а словно ослепшие, затянутые пеленой.

—Давно пора понять, почему Древние пали, —Раздалось у него за спиной, —Они искали истину в противоположном от нее направлении. А освободитель нашел правильный путь. И проведет по нему каждого из нас.

С каждым вдохом слова раздавались в голове Ная все отчетливее, словно кто-то нарочито вшивал их в его сознание.

—Освободитель! Какой вздор! Это вы так его назвали. А сам этот человек зовет себя Бастардом… Ваш идол скромнее, чем вы думаете.

—А пирожные закончились, —Развел руками лакей, —Поищите в другом зале.

Най плохо помнил, откуда пришел, но в том, что отсюда надо уносить ноги как можно скорее, сомнений не осталось.

Тело не слушалось его, шаги давались тяжелее, чем четыре года назад, в пещере под Последним кораблем, но Най упорно двигался к лестнице, то и дело опираясь о стену, чтобы не потерять равновесие.

—Идолы были у Древних. И они не спасли их от гибели, —Чьи-то слова — Най не отличал тех мужчин по голосам — звучали словно падающие камни. На этом случайно услышанная беседа закончилась — ученый стал спускаться вниз.

Вот только лестница оказалась еще большим препятствием, чем та комната. Голова кружилась от дыма, в ушах отдавались голоса тех джентльменов и гул здешних разговоров и музыки, заполнивших людный зал.

Опустившись на одну из верхних ступеней, Най прижался спиной к крепким перилам — благо, они были целиком из дерева и не просвечивались — и вдохнул чистый воздух. С каждым вдохом голова его становилась чуть яснее, и до него наконец дошло, что это было. Наркотик. Он плохо разбирался во всех этих дурманах-стимуляторах-токсинах, но говорить о том, о чем вели речь эти джентльмены, на трезвую голову было невозможно.

Древние, Предел, проповедники, истина… Что это было!?

Мало похоже на научную дискуссию, которую и сам Най не прочь бы был поддержать…

Не успел он подумать о том, что неплохо было бы вернуться к Лоренте, как слух уловил ее голос где-то поблизости, наверняка, под этой самой лестницей.

—Вы и представить не можете, в каком я смятении, —Самозабвенно лепетала она, —Я пойду на все, чтобы помочь ему… Но я даже не знаю, к кому обратиться.

Снова этот спектакль! Ей самой еще не надоело?

—Я не встречала человека более доблестного и благородного, чем Джеймс, —Продолжала она, —Я влюбилась в него до беспамятства.

Най не видел ее собеседников, но по восхищенным вздохам понял, что благодарные уши — высокородные скучающие дамы в годах, которых хлебом не корми, а дай послушать чьи-нибудь плаксивые жалобы. Желательно, любовного содержания…