“Нашим” на его языке означало “краденным”. Честно говоря, это предположение даже немного задело Вэйла. Наверное, надо было чутка пригасить свое высокомерие, а то все эти ребята и вовсе перестанут принимать его за своего.

—Ты еще скажи, что я “кольцевой” перестал пить! —Упрекнул Джеба Вэйл, —Ты за кого меня держишь? За драного аристократишку?

—Ну-ну, не горячись, чертяка! —Мягко осадил его хозяйственник, —Вижу, что наш дух из тебя хрен вышибешь! Может, раз пошел разговор, пропустим по парочке..?

Вэйл опасался, что после парочки “кольцевых” он не только забудет, что можно говорить этому идиоту, а что — нельзя, но и вовсе не сможет вспомнить, кто он такой и на кой черт здесь оказался. Дерьма крепче, чем это пиратское пойло, которым по традиции закидывался весь экипаж при переходе в гиперпространство между Кольцами, пилот за свою жизнь не пробовал и не особо горел желанием попробовать.

Поэтому он тотчас стал искать предлог для того, чтобы слиться. Вэйл хоть и планировал хорошенько отдохнуть от своих назойливых спутников, но берега он все еще видел, а это выходило за них слишком далеко…

—Извиняй, Джеб, у меня и так времени на ремонт в обрез. В другой раз, —Пожал плечами он.

—Эх, не та нынче молодежь пошла, —Хозяйственник почесал затылок.

Сейчас Вэйлу ничего не хотелось сильнее, чем дать этому типу пинка для скорости. Но он сдержался.

*

Наверное, отказ Вэйла выпить с ним изрядно обидел Джеба. Потому что та дыра, куда он привел пилота, не шла ни в какое сравнение с остальным Куполом.

Не заметь Вэйл выставленные, словно экспонаты в музее, обломки кораблей, куски обшивки, сгоревшие двигатели, он бы решил, что хозяйственник притащил его в притон — настолько подвал, куда они спустились по старой железной лестнице, был темным, душным, прокуренным и захламленным.

Под самым потолком, загаженным вековой копотью, висела керосиновая лампа, почти не дающая света. Не успел Вэйл толком осмотреться, как Джеб схватил с кучи хлама первую попавшуюся трубу и со всего маху шарахнул ей по перекладине, с которой свисали чьи-то грязные потные тряпки.

—Эй! Робин! Я тебе клиента привел!

Из глубины узкого коридора послышалось сначала ворчание, а потом и шаги. Спустя несколько секунд хозяин этой помойки явил себя миру. И при виде него Вэйл и вправду на секунду испугался, что не сможет выбраться отсюда живым.

Это был крупный, мускулистый, даже побольше Вэйла, человек лет сорока, в котором не было бы ничего пугающего, если бы не рожа — обожженная, покрытая уродливыми красными рубцами, полностью лишенная даже намека на волосы, ресницы и брови. Глаза, похожие на две бездонные дыры, были единственным, что шевелилось на этом выжженном лице, и Вэйл, глотая подступивший к горлу комок, некстати попытался предположить, что же должно случиться с человеком, чтобы он получил такие отметины.

Робин на ходу застегивал залатанный жилет на широкой груди, не обращая никакого внимания на посетителей. Когда, наконец, с марафетом было покончено, он достал сигарету, закурил и поднял глаза на Джеба:

—Сам что-то брать будешь?

И тут у Вэйла чуть не подкосились ноги. Потому что низкий прокуренный голос выдал в Робине… женщину. От этого открытия страх, охвативший Вэйла, стал еще сильнее, и он постарался напустить на лицо побольше снисходительности.

—Мне-то твое барахло зачем!? Вот — он брать будет.

Зрачки “дамы” метнулись к Вэйлу. Сейчас он отдал бы многое за то, чтобы превратиться в кого-то наподобие Джеба — в потного, мелкого, толстопузого и, желательно, беззубого — потому что глаза Робин ощупывали его похлеще, чем он сам — Лоренту в день их знакомства.

—Механик что ли? —Ухмыльнулась женщина, обнажая крепкие, но напрочь пожелтевшие зубы.

—Пилот, —Поспешил поправить Вэйл.

Робин, кажется, мало интересовал его ответ. Опершись могучей рукой о дверной косяк, она посмотрела на Джеба, и обожженное лицо ее пошло морщинами от презрения:

—А ты, полудурок, чего встал, раз ничего брать не будешь? Пшел отсюда!

Еще пять минут назад Вэйла страшно раздражал этот хозяйственник, теперь же он еле удержался от желания схватить его за руку и задержать здесь насильно. Но Джеб попрощался с пилотом виноватым взглядом и поспешил ретироваться, видимо, опасаясь гнева хозяйки.

Не прошло и секунды, как Робин вернулась к своей жертве:

—Пилот, значит… И что ведешь?

—Сейчас — малый исследовательский. “Атлантика”.

Дама изволила разочарованно фыркнуть:

—А нос-то задрал! Я уж подумала, что у тебя сам Чарли Алмаз пыль глотает!

Вэйл набрался смелости и выдал:

—Это невозможно. Ни один пилот не развивал скорость больше, чем Чарли.

—Так а я о чем!? —Со злостью рявкнула Робин, —А раз ты не Алмаз, значит хорош смотреть на меня, как на кусок дерьма!

Вот он — взгляд обывателя. Чарли Алмаз — бог, и все тут! Других пилотов просто не существует.

А впрочем… разве он не был богом для самого Вэйла? Разве не из-за него он выбрал штурвал, когда впервые подумал о том, что корабли — его судьба?

—Хотя… времена сейчас такие, всякое бывает, —Робин заглянула в глаза Вэйлу, —И Алмаза обогнать можно, если очень захотеть. Говорят, он сейчас и не летает совсем. Бухает где-то беспробудно и не высовывается…

Уследить за ходом ее мысли не представлялось возможным. Видимо, ожоги каким-то загадочным способом преодолели кости и поразили мозг.

—Не понимаю, о чем вы, —Честно выпалил Вэйл.

—О том, что если хочешь вести себя так, как ведешь, становись легендой. Или делай рожу попроще.

Страх Вэйла неумолимо смешивался с нарастающим раздражением:

—Давайте-ка по делу. Мне нужны поршневые цилиндры на движок Малого исследователя-08.74. Если что, образец у меня с собой.

Порывшись в перекинутой через плечо сумке, Вэйл отыскал между револьвером в кобуре и пачкой сигарет покореженный цилиндр и показал его Робин.

—Таких нет, —Едва взглянув на кусок железа, бросила она, —Но если поставишь с Ф-30, ничего с твоей колымагой не случится. Зуб даю.

На Ф-30 Вэйл гонял еще лет десять назад, когда только учился летному делу. Любой уважающий себя пилот должен был уметь вести эту машину — большое тяжелое судно, совершенно невыносимое в управлении из-за своих габаритов.

Именно поэтому, вспомнив эту громадину и сравнив ее со своей малышкой “Атлантикой”, Вэйл решил, что неприязнь Робин к нему вылилась в желании окончательно уничтожить его корабль.

—Ф-30!? —Чуть не выругался пилот, —Да это же чертов тяжеловоз! Ты хоть представляешь, что такое Малый исследователь!?

— Представь себе, —Бросила женщина, —А вот ты, видать, в глаза Ф-30 не видел, раз не знаешь, что у него пять движков! И твой исследователь слизал их почти под копирку.

Копаться в движках Ф-30 Вэйлу ни разу не доводилось, но то, что их было пять, он отлично помнил — врубать эту махину на всю мощь означало обогреть весь корабль до климата тропиков. Честно говоря, он и подумать не мог, что по устройству они могли оказаться сходны с движками шустрой “Атлантики”.

—Так что? —Робин отстранилась от дверного косяка, —Будешь брать?

—Буду, —Пробормотал он, —Но смотри, если что-то…

Не дослушав его, Робин нырнула в темноту коридора. В одной из боковых комнат тут же загорелся свет — у нее что, было там электричество? — и заскрипели выдвигающиеся железные ящики.

—Надо же, какой грозный! —Вдруг решила отозваться Робин, —И что же ты мне сделаешь?

У Вэйла на языке крутилось полно вариантов, но ни один из них не казался подходящим в данной ситуации — не будь он один, да еще и вооруженный единственным жалким револьвером, разговор с этой шарлатанкой с самого начала бы строился по-другому.

Не успел он придумать мало-мальски подобающий ответ, как Робин вышла из своей подсобки с цилиндром в руках — с виду так почти новым. Вэйл понятия не имел, с каким выражением лица она его застала, потому что, потонув в размышлениях, он потерял всякую власть над своей рожей.