— Я попросил руки Яги, — сказал он своему сыну.

Дмитрий нахмурился.

— Зачем?

Лазарь колебался.

Потому что она сильная. Сильнее меня.

Возможно, я восхищаюсь ею по тем же причинам, по которым ты любишь её дочь.

— Мне нужен ее бизнес, — вот и все, что сказал Лазарь. — Она позиционирует себя как моя соперница. Я хочу остановить ее до того, как она добьется успеха.

— Но я люблю ее дочь, — сказал Дмитрий. — Ты просишь меня забыть об этом?

— Нет, — ответил Лазарь. — Я ни о чём тебя не прошу, Дима. Я просто говорю тебе, что принял решение. Я сделал то, что было необходимо.

Дмитрий моргнул.

— Но это будет стоить мне Маши.

— Почему? — нетерпеливо спросил Лазарь. — Это просто соглашение, Дима.

— Соглашение, которое Маше не понравится, — твёрдо сказал Дмитрий. — Ты пытаешься проглотить её, папа, и она это поймёт. Она узнает.

— Это не её решение, — напомнил Лазарь.

— Так и есть, — возразил Дмитрий. — Она и ее мать — все равно что одна женщина. Поверь мне, если Баба-Яга откажет тебе, это будет потому, что Маша отказала первой, — мрачно предрек он, — и тогда я потеряю ее, папа. Я потеряю ее.

— Она тебя не бросит, — настаивал Лазарь. Он никогда не отказывал своему сыну. Как могла бы она, девушка, которая была влюблена в Дмитрия всю свою юность? Даже Лазарь видел это.

— Она этого не сделает.

Но она это сделала.

Один день Дмитрий выглядел как призрак: потерянный, опустошённый и холодный. Однако на следующее утро он проснулся другим человеком.

— Она вернётся ко мне, — сказал Дмитрий. — Когда-нибудь она вернётся. Я знаю, что она вернётся.

— А до тех пор? — спросил Лазарь.

— А до тех пор, — медленно произнёс Дмитрий, — мы построим то, к чему она сможет вернуться.

Дмитрий направил свою боль на достижение прогресса. Лазарь, который впервые с детства потерял контроль, стал играть менее активную роль. Он продолжал давать указания как Кощей, но дистанцировался от повседневных дел ведьмовских Боро. Он стал отправлять Дмитрия с поручениями, а через год или два почти никто уже не мог связаться с Кощеем напрямую. Ходили слухи, что он укрылся в подвале одного из своих зданий, где занимался незаконной торговлей живыми существами.

По правде говоря, человек по имени Кощей ждал, что его что-то впечатлит, что он наконец почувствует что-то иное, кроме онемения в своих венах. Но годы шли, а он так и не почувствовал ничего.

Остальная часть истории уже была рассказана. О том, как Лазарь чуть не потерял своего старшего сына из-за Марьи Антоновой — дочери никчёмного боровского ведьмака, которая стала заложницей самого ценного сокровища Кощея. О том, как он чуть не потерял своего второго сына Романа из-за его же глупости и неразумной сделки, заключённой из-за эгоизма. О том, как он отказался от своего младшего сына, от которого он намеренно отдалился, чтобы помириться с Бабой Ягой. О том, как он в конце концов покончил с серией ошибок, которые стоили ему всего по крупицам, только чтобы понять, что последнее решение, призванное исправить все предыдущие, оказалось самым болезненным из всех.

О чем не было сказано, так это о том, что цена, которую, по мнению Лазаря он платил — влияние на местных ведьм, необъяснимое молчание клиентов, которые регулярно обращались к нему, потеря дохода и, соответственно, отсутствие объяснений — была ничтожна по сравнению с пустым взглядом Дмитрия и разочарованием на лице Романа. Никто не знал, что Кощей был всего лишь тенью Лазаря Фёдорова, человека, который медленно угасал, теряя всё, что когда-то построил.

— Яга, — сказал он, когда наконец подошёл к ней, проглотив двенадцать лет собственной гордости. — Мария.

Она подняла на него глаза и ответила c того места, где сидела:

— Я все гадала, когда же ты найдешь меня, Лазарь.

Он опустился в кресло напротив неё, устало покачивая головой.

— Это ты? — спросил он. — Деньги, Боро… Всё, что пошло не так.

Она устремила на него серьезный взгляд.

— Если это и так, то ты это заслужил.

Лазарь вздохнул.

— Это не ответ, — сказал он.

— Ну, ты сам поставил условия, Лазарь, — устало напомнила она. — Ты сказал, что придёшь за мной, если я перейду тебе дорогу. Разве не так?

«Тронь меня, и весь город придёт за тобой,» — когда-то сказал он, и в то время это было правдой. Но не сейчас.

— Итак, раз уж я здесь, вполне живая, — сухо сказала Яга, указывая на себя, — ты, конечно, не сможешь доказать, что я что-то сделала.

— Я всегда буду подозревать тебя первой, Мария, независимо от того, есть доказательства или нет, — тихо сказал Лазарь. — Ты единственная, кто достаточно силён, чтобы выступить против меня. Единственная, кто может перехитрить меня и победить.

Она моргнула, переваривая услышанное.

— Чего ты хочешь, Лазарь? — наконец спросила она.

Он заколебался.

— Я скучаю по своему сыну, — признался Лазарь.

Дима. Он стал другим.

Ромик. Он был беспокойным.

Левка. Его больше нет.

— И я скучаю по своей дочери, — ответила Баба Яга.

Лазарь решил не спрашивать, о какой именно дочери она говорит.

— Я запросил слишком высокую цену.

— Ты всегда так делал, — кивнула она. — Ты всегда хотел от меня слишком многого.

Он горько усмехнулся.

— Да, но Антонову от тебя ничего не было нужно, — напомнил он ей. — И посмотри, к чему это привело.

— Ничего? — эхом отозвалась Яга. — Ты правда думаешь, что это ничего не значило? Ты правда считаешь, что моё молчание, моя покорность не стоили тебе больших денег?

Лазарь замер, осознавая свою ошибку.

— Мария…

— Мы оба знаем, что мой муж был дураком, но именно ты был способен взять то, что тебе не принадлежит, — обвинила его Яга. — Ты был способен украсть то, что заслужили я и мои дочери. Если я и выступала против тебя, Лазарь, то только потому, что ты эгоист, уверенный, что имеешь право на целую вселенную.

— Это неправда, — упрямо возразил Лазарь. — Именно благодаря мне ты смогла стать такой, какой была, Мария.

— О, не беспокойся, — отрезала она. — Ты знаешь, что Антонов погиб от моей руки. Ты угрожал мне этим раньше. Так зачем притворяться сейчас?

— Потому что ты этого не делала, — сказал Лазарь, и она замерла. — Ты не убивала Антонова, Мария. Это сделал я.

Яга уставилась на него.

— Ты сам не знаешь, что говоришь.

— Знаю. Тебе нужно было, чтобы всё выглядело правдоподобно, не так ли? Тебе нужно было делать это медленно и осторожно, чтобы не оставить следов. Он знал, что ты его травишь, и обратился ко мне за помощью. Он пришел ко мне, и я убил его, — наконец признался Лазарь, у которого пересохло в горле. — Я убил его, Мария, ради тебя. Чтобы ты могла стать свободной.

Она замолчала, не в силах вымолвить ни слова.

— Все не так, — наконец выдавила она. — Ты убил его, чтобы заполучить меня, не так ли?

Лазарь раздраженно зарычал.

— Мария, ты и твоя гордость…

— О, не притворяйся бескорыстным, Лазарь, — выплюнула она. — Ты всего лишь тень. Ты прячешься во тьме и ждешь своего шанса нанести удар, верно? Ты просто жил с этой правдой, выжидая момента, когда сможешь использовать ее как оружие. Ты думаешь, что можешь сидеть здесь и утверждать, что всё, чего я добилась своими руками, стало возможным только благодаря тебе? Что моя дочь, у которой хватило смелости любить меня больше, чем твоего сына, обязана этим тебе?

Лазарь вздрогнул.

— Я сделал это ради тебя, Мария, веришь ты мне или нет. Если бы я сказал тебе правду тогда, ты бы чувствовала себя обязанной мне, а я никогда этого не хотел. Я не хотел, чтобы ты была мне чем-то обязана.

— Но ты хочешь этого от всех остальных, — горько усмехнулась Яга. — Почему не от меня?

— Потому что, — резко сказал Лазарь. — Потому что ты похожа на меня больше, чем кто-либо другой, Мария Антонова. Потому что ты создала всё это из ничего, так же, как и я! Потому что… — начал он и запнулся. — Потому что у нас могло бы быть всё, Мария. У тебя и у меня…