Той ночью он узнал, как её волосы выглядели, разметавшись по его подушке. Узнал, каково это — чувствовать её кожу. Если в ту ночь её мысли были заняты Дмитрием Фёдоровым, Стас сказал себе, что сможет это пережить.

— Выходи за меня замуж, — сказал он. Пусть судьба будет недовольна, если ей так хочется.

Слова «выходи за меня» она, безусловно, слышала и прежде. Стас почти видел, как её мысли устремились к Дмитрию Фёдорову, но, прежде чем эти слова сорвались c его губ, Стас знал, что пути назад для него уже нет. Чёрт возьми, пусть она выберет его, если пожелает.

— Стас…

Он моргнул, опустив взгляд, и понял, что это говорил Иван.

— Не делай этого. Прошу, — произнёс Иван.

Стас посмотрел на свои руки, на которых пульсировала сила. Кончики пальцев светились, а ладонь подрагивала, зависнув над Сашей, которая всё ещё была возле Льва Фёдорова. Она смотрела на Стаса с пустотой в глазах и едва заметным беспокойством.

— Я не… — начал Стас, сглотнув. Сжав руку в кулак, он сделал шаг назад. — Я ничего не делал. Я… это не…

— Отойди, Стас, — предостерёг Иван. Стас внезапно возненавидел его. В этот момент он ненавидел Ивана больше всех в мире. Больше Дмитрия, Романа, Льва, больше любого, кто носил фамилию Фёдоров. Это Иван подвёл её. Он не уберёг Марью, не смог защитить Сашу от Льва. Он снова и снова подводил их, и Марья не простила бы его. Он подвёл её, а вместе с ней и Стаса, а теперь…

— СТАС! — крикнул Иван, вскидывая руку. Стас ответил тем же движением, охваченный яростью, но во второй и последний раз за ту ночь он осознал всё слишком поздно.

Только услышав выстрел в ночи, Стас понял, что целью был он сам. Он опустил взгляд, увидев, как по груди расползается кровавое пятно, и рухнул на колени.

— Маша… — прошептал он, отчаянно протягивая руку к знакомой ткани её пальто. Прошлое, наконец, настигло его, и с последним вздохом облегчения он позволил себе упасть, блаженно прижав щеку к залитой кровью земле.

III. 19

(Кровь за кровь)

— Здравствуй, Кощей.

Старик медленно повернул голову, отрывая взгляд от пустого ринга, чтобы посмотреть через плечо.

— Яга, — произнёс он сухо.

Даже самые сильные охранные заклинания не смогли бы ее удержать. Он всегда это подозревал.

Она слегка склонила голову, медленно снимая перчатки, палец за пальцем, обнажая алые ногти, которые были красноречивее любых слов.

— Может быть, в таком случае, как этот, — предложила Яга, — мы могли бы обойтись без лишнего притворства?

Кощей напрягся.

— Госпожа Антонова, — произнёс он, и уголки губ Яги дрогнули.

— Возможно, отбросим и формальности, — кивнула она. — Лазарь.

Он нахмурился ещё сильнее.

— Мария, — ответил он, и только тогда она позволила себе улыбку.

— И какой же это случай?

— Ах, смерть, конечно.

Он промолчал, и она продолжала, не изменив выражения лица:

— Похоже, твои сыновья пустились во все тяжкие, Лазарь, — заметила она. — Они вынудили моих дочерей либо совершить убийство, либо неразумно заявить о своей слабости.

Кощей издал что-то, похожее на безразличный смешок.

— Твои дочери всегда сводили моих сыновей с ума. Дочь, если быть точным. И ты, — он быстро бросил взгляд на неё. — Вы, Антоновы, сами по себе — проклятие.

— Как любезно с твоей стороны, — отозвалась Яга. — Но лесть в таких обстоятельствах излишня.

— Зачем ты здесь, Мария? — раздражённо спросил Кощей. — Двенадцать лет молчания вполне меня устраивали.

— Моя младшая дочь потребовала возмездия за смерть Маши, — сказала Яга, и Кощей вздрогнул. — Один из твоих сыновей задолжал ей.

Кощей не стал доставлять ей удовольствия, спрашивая, что именно она знает.

— Это закон Старого Мира, — сказал он сухо.

Яга пожала плечами.

— Так и есть. Мои дочери отлично образованы, Лазарь. Они знают свою историю, свои корни, то, что делает их ведьмами. Ты и правда думал, что я не научу их тому, кем они являются?

— Не всё нужно преподавать, — сказал Кощей осторожно.

— Останемся при своих мнениях, — отрезала Яга. — Но ты не можешь сказать, что мне не положено возмещение за утрату, — напомнила она, понижая голос, и Кощей почувствовал, как его горло сжалось от напряжения. — Один из вас убил Машу, и за это я не приму иной цены, кроме крови за кровь.

— Ты не можешь взять Диму, — быстро, почти автоматически, сказал Кощей. — Я понимаю, что значила для тебя Маша, Мария, и мне искренне жаль, но если ты тронешь Дмитрия…

— Я бы не стала, — холодно заверила его Яга. — Я не та, кто идёт убивать, как только вздумается, Кощей. Я слишком умна для жестокости. Или, по крайней мере, была, — добавила она, — до сегодняшней ночи.

Кощей поднял взгляд и встретился с её глазами, в которых плясал огонь..

— Откуда ты знаешь, что один из моих сыновей убил Машу?

— Материнское чутье, — ответила Яга.

— И чего ты хочешь от меня?

— Обещания. — Яга даже не моргнула. — Я хочу гарантий, что этой ночью ты не станешь мстить за свою потерю.

— Это невозможно, — фыркнул Кощей. — Если ты убьёшь одного из моих сыновей…

— Похоже, мне следует выразиться яснее. Ты уже лишил меня наследницы, — резко перебила Яга. — И ты почти потерял сына. — Кощей пристально смотрел на неё, словно пытаясь прочитать правду в её словах, но её взгляд оставался несгибаемым. — Ты лишил Машу её сердца, её счастья, а теперь и самой жизни. Ты должен дорого заплатить за это, Лазарь, и заплатить тем же. Но я не буду этого требовать. Я лишь хочу знать, что обмен произошел по согласию, а значит, заключен и договор.

— Это Маша всё начала, — напомнил Кощей. — Это она чуть не убила Диму…

— И это Маша его спасла, — отрезала Яга. — Пусть это останется на его совести. Но одной только потери дочери мне недостаточно. — Она посмотрела на него с непреклонностью. — Мне нужна уверенность. Я хочу клятву. Хочу знать, что в дальнейшем ты не придёшь за мной и моими дочерьми.

— Значит, мы должны оставить вражду в прошлом? — уточнил Кощей.

— Да, — ответила Яга. — Если ты готов позволить это.

Кощей нахмурился.

— Кого из моих сыновей?

— Мне всё равно, — равнодушно пожала плечами Яга. — Что они для меня?

— Обмен, значит? — спросил Кощей. — Кровь за кровь, как ты сказала.

Яга метнула в него яростный взгляд.

— Еще больше крови? И это по-твоему справедливо?

— А разве нет? — спросил Кощей. — Если для сделки нужна кровь за кровь, Марья, то пусть это будет одна из твоих за одного из моих. Твоя младшая за моего младшего, чтобы установить мир, — уточнил он, заметив, как её лицо напряглось. — Маша была платой за Диму. Это новая сделка, более высокая цена, и я не приму ничего меньшего.

— Вот это, Лазарь, — произнесла Яга с презрением, — поистине закон Старого Мира.

— Я — часть Старого Мира, — напомнил ей Кощей. — Ты хочешь воззвать к моей справедливости? Будь справедливой. Сегодня мы оба будем горевать одинаково, — сказал он тихо. — У меня всего три сына, у тебя ещё шесть дочерей.

Она вздрогнула от напоминания о седьмой.

— Ты жесток, Лазарь, и не путай это с комплиментом. Я бы совершила ошибку, выйдя за тебя.

— Ты совершила ошибку, отказавшись, — сказал Кощей, и она резко повернулась к нему.

— Что мешает мне убить тебя прямо сейчас? — спросила она шепотом. В её голосе послышалась угроза, а на кончиках пальцев вспыхнула сила. — Я могла бы это сделать, Лазарь. Ты стал бы не первым ведьмаком, павшим от моей руки, и многие погибали за меньшее. Ты, как никто, заслуживаешь смерти.

— Убьёшь меня, и ведьмы придут за тобой, — напомнил Кощей. — Весь совет, Мария. Все ведьмы из Боро, каждый из тех, кто чем-то мне обязан. Убьёшь меня — и на твоей спине появится мишень на поколения вперёд, пока каждая из твоих дочерей не истечёт кровью за твою месть. Этого ты хочешь?

По ее спине пробежала дрожь, и Яга с трудом заставила себя расправить плечи.

— Ты не заслуживаешь мира, Лазарь, — презрительно сказала она. — Но ради воли моей дочери ты его получишь. — Она протянула руку, и, когда он хотел что-то сказать, её голос прервал его. — У тебя нет чести, Лазарь. Так что не заставляй меня притворяться.