— Как ты себя чувствуешь, Сашенька? — спросила она. Яга знала, что Марья не хотела, чтобы Саша бралась за это дело, и теперь, на мгновение, её охватило сбивающее с толку беспокойство. Она задумалась: осудила бы её дочь за это решение, или, возможно, Яга вовсе не потеряла бы Марью, если бы тогда проявила меньше настойчивости?

Саша моргнула, возвращаясь к разговору.

— Ох, нормально, мама. Я не предвижу никаких проблем, — сказала она с лёгкой суровостью, которой, по предположению Яги, она научилась у старшей сестры. Саша хорошо переняла твердость, присущую Марье.

— Есть одна вещь, мама, — медленно начала Саша, прочистив горло. — Я думаю, что это один из братьев Фёдоровых убил Машу. — Она замолчала, прежде чем добавить: — Думаю, это был средний, Роман.

«Стервятник» — прозвище, которое дала ему Маша, ведь в его глазах таилась смерть.

— Да? — осторожно переспросила Яга, выжидая.

— Да, — сказала Саша. — Я поставила на него ловушку.

Этого Яга не ожидала.

— Что ты сделала, Сашенька?

— Просто предоставь это мне, мама, — ответила Саша после паузы. — Знаю, возможно, в прошлом я… разочаровывала тебя, но в этом я не подведу. — Она замолчала ещё на мгновение, а после добавила: — Бридж знает, кто убил Машу, мама. Я уверена, что он приведет их ко мне.

В этом Яга была менее уверена. Она никогда не доверяла Бриджу, он казался ей частью Старого мира, от которого она предпочла бы избавиться, хоть Марья и любила его. Её забавляла размытая мораль его характера. «Он не такой сложный», — всегда говорила Марья, — «и он полезен. Как инструмент, который звучит красиво в умелых руках».

— Понимаю, — медленно ответила Яга.

— Это должно закончиться, мама, — продолжила Саша. — Эта вражда между нашими семьями должна прекратиться. Лучше, если это закончится на наших условиях. — Она подняла глаза и взглянула на нее с вызовом. — На моих условиях, — уточнила она.

Яга замерла, обдумывая это, затем поднялась на ноги.

— Пойду поставлю чайник, — сказала она.

Саша вздохнула.

— Мама, ты слышала меня? Я сказала…

— Я знаю, что ты сказала, Сашенька, — перебила ее Яга. — Я услышала тебя. Я понимаю. Ты хочешь отомстить убийце своей сестры, и будь я мудрее, возможно, попыталась бы тебя остановить. Возможно, напомнила бы тебе, что око за око никого не удовлетворит, или что путь мести ведёт к двум могилам. Но я скорблю и злюсь. И так как во мне кипит ненависть, по-настоящему клокочет ярость, — я просто приготовлю нам чай и напомню, как лучше всего убивать ведьм, — пробормотала она. — Потому что сейчас я чувствую, что меня удовлетворит кровь.

— Но это будет конец, не так ли? — настойчиво произнесла Саша. — Пообещай мне, мама: как только я найду убийцу Маши, наши проблемы с Кощеем и его сыновьями закончатся. Всё закончится.

Это было её дитя, самое нерешительное из всех; единственное, чьё сердце, как казалось Яге, не было ей знакомо по-настоящему. Она задумалась: не было ли ошибкой, что она раньше не пыталась понять ее лучше?

— Я не хочу потерять тебя, Сашенька, — пробормотала Яга и провела большим пальцем по губам дочери, обводя их контур. — Тебе страшно?

— Мне не страшно, — спокойно ответила Саша, и, как всегда с её дочерьми, Яга поверила.

— Хорошо, — сказала она, щелчком пальцев зажигая огонь и ставя чайник на плиту.

III. 12

(Под Землей)

Лев нашёл отца в его привычном подземном убежище, где тот безучастно смотрел в пустоту. «Популярное занятие среди мужчин семьи Фёдоров в последнее время,» — подумал Лев, хотя в этом не было ничего смешного.

— Ты звал меня, папа? — спросил он.

— Подойди, — позвал Кощей, оборачиваясь, и Лев кивнул, садясь рядом с отцом. Они редко бывали наедине; Кощей обычно держался отстраненно, предпочитая звать Дмитрия, когда ему нужна была компания, или Романа, если нужно было что-то сделать. Тем не менее, Лев, как и его братья, чувствовали по отношению к отцу глубокое уважение. — Как ты, Левка?

— Я… — Лев замялся. — В некотором замешательстве, наверное.

На стенах дрогнули тени. Это показалось Льву странным — в комнате был всего один источник света, и он оставался неподвижным.

— Жизнь полна трудных выборов, — заметил Кощей. — Боюсь, многие вещи требуют жертв. Лишь изредка путь бывает лёгким и прямым.

Лев кивнул.

— Думаю, я понимаю это.

— Хорошо, хорошо. — Кощей прочистил горло. — Знаешь, все мои сыновья очень разные, — задумчиво произнёс он, и Лев ждал, всё ещё не понимая, зачем отец его вызвал. — Дима — это нечто редкое. Смелый. Он сияет при свете. Ромик похож на меня. Человек долга. Бдительный. А ты… — он повернулся к Льву, — очень честный. Думаю, из всех троих ты самый преданный.

Лев моргнул, ошеломлённый.

— Я, Папа?

— У тебя самое чистое сердце. Львиное сердце. — Уголки губ Кощея чуть приподнялись в слабой улыбке. — Убеждения движут тобой, как и Димой, но в тебе нет ни капли эгоизма. Ты мой сын в том смысле, в каком другие — нет. Потому что в первую очередь ты — их брат. Ты стремишься заслужить их одобрение даже больше, чем мое. — Он замолчал. — Разве это не так?

— Я… — Лев запнулся, неуверенный. — Папа, нет, конечно… я твой сын…

— Не стыдись этого, Лев, — заверил его Кощей. — Твои братья воспитывали тебя больше, чем я. Дима заботился о тебе, он тебя учил. А Рома… ах, Рома, возможно, любит тебя больше всех на земле. И они правы в своей привязанности к тебе, как и ты прав, почитая их. — Он остановился, бросив взгляд на тени, играющие на стене. — Ты, наверное, заметил, что сейчас они оба чем-то обеспокоены. Ослаблены.

— Да, — ответил Лев после короткой паузы.

— Сердце Димы… сейчас не то, каким было раньше, — сказал Кощей. — Ромик тоже не в себе.

Лев кивнул, вспоминая отрешенный взгляд Дмитрия и нервозность Романа.

— Дима упоминал об этом.

— Им нужен их брат, — сказал Кощей. — Ты понимаешь меня, Лев?

И снова ответ был отрицательным; казалось, что отец говорил загадками. — Папа, я не…

— Я не прошу тебя ни о чём, Лев, — перебил Кощей. — Я не могу попросить тебя выбрать ту или иную сторону. Я могу только надеяться, — выдохнул он, — что ты не бросишь своих братьев сейчас, когда они нуждаются в тебе больше всего.

Лев медленно кивнул, всё ещё не до конца понимая, что именно имел в виду отец.

— Я не подведу, папа. Не подведу их. И тебя тоже.

На это Кощей лишь улыбнулся.

— Знаю, что не подведёшь, Лев, — сказал он, с едва заметным проблеском печали. — Из всех моих сыновей я уверен, что ты не подведешь.

Это было странно слышать, подумал Лев, но всё же приятно.

Когда он покинул здание, его телефон снова подключился к сети, издав серию быстрых вибраций в кармане. Два сообщения от Романа с указанием времени и места встречи. Остальные были совсем другими:

САША: мне нужно тебя увидеть

САША: пожалуйста

САША: это важно

Лев замешкался, пытаясь подобрать слова для отказа, но не смог.

ЛЕВ: где и когда?

III. 13

(Сделка завершена)

Когда Яга рассказала ей о личности их смертного дилера, Саша поняла, что, наверное, не должна была удивляться.

— Твое лицо хорошо зажило, — заметила она, подходя к Эрику Тейлору, который стоял у заднего выхода на концерте. Это был какой-то андеграундный хип-хоп дуэт; публика собралась достаточно большая, но не буйная — вероятно, мудрый выбор, сделанный Марьей. — Не могу сказать, что мне это нравится, но, видимо, это было неизбежно.

Эрик бросил на неё взгляд.

— Ты сегодня пропустила лекции, — отметил он.

— Да, — подтвердила Саша. — У меня были дела. Ты — наркоторговец, — добавила она без паузы, и это было утверждение, а не вопрос.

Он отреагировал равнодушным взглядом.

— Обучение в NYU дорогое, — просто ответил он. — Особенно если учесть счета за рентген.

— А, — протянула Саша. — Я полагала, что фирма твоего папочки покрывает медицинские расходы.