Ах, неприятно? Ну надо же… Вот и мне не понравилось.

Но Аш меня удивил.

— Нет, — сказал отрывисто. — Зачем ты активировала артефакт?

Находясь полностью во власти накатившей ярости, я даже не поняла, о чем он толкует.

Какой артефакт?

Родовое кольцо?

На миг мелькнула дикая мысль, что Аш сочувствует моему супругу, которого разложило магией в центральном дворе. Хотя за боевые заслуги на семейном фронте, Дарешу положена сразу гильотина, на мой трезвый взгляд.

— А что я должна была сделать? — спросила уже не так зло и не так уверенно. — Дареш…

Аша в два шага преодолел разделявшее нас расстояние и накрыл мои губы ладонью. Наклонился так близко, можно было поймать кожей его дыхание.

— Они бы и так умерли, — страшный шепот скользнул по виску горячей змейкой. — Обивку салона обработали ядом Арахны, и мои родители умерли бы в любом случае, но у Канне и Йохана был шанс выжить, если бы в карете не сработал черный артефакт.

Второй рукой Аш сдавил мне плечо. Не больно, но словно блокируя возможное сопротивление.

Я послушно замерла. Сердце, подскочившее куда-то к горлу, колотилось запертой сойкой.

Аш ведь говорит об убийстве императорской четы?

— Канне была бы спасена от смерти кровью Истинного, а моему младшему брату было всего семь, у него не было дракона. Он бы остался жив, если бы ты не взорвала карету.

В который раз я судорожно перетряхивала доставшееся мне в наследство прошлое малышки Эйвери, и в который раз ничего не находила. Не было никакого артефакта! Не осталось в ее памяти разговоров с родителями, которые ее о чем-то попросили или дали ей в руки странную вещицу. Она вела скучную и непримечательную жизнь подростка, задолбанного этикетом, танцами и выписанными из столицы учителями. Ни друзей, ни личной жизни, ни хоть котика. Сплошь лекции, да нотации.

— Канне — это твоя Истинная?

— А Йохан мой брат, — щеку окатило жестким смешком. — Твои родители оставались на виду, их пропустил центральный храм, и в минуту взрыва, они находились на глазах у доброй сотни человек. Понимаешь, что это значит?

Примерно понимаю. Этот загадочный артефакт был в руках у кого-то другого, уж если мои родители не могли использовать его у всех на глазах.

— Артефакт активировал другой человек с кровью Леяш по прямой линии наследования, так что не надейся взвалить ответственность на свою древнюю тетку или четвероюродного братца по линии отца, лишенного магии. Это была ты, Виве.

Ум со скоростью байка, несущегося по лесной ухабистой дороге, пытался отыскать верный путь. Я просто физически чувствовала: мне несдобровать, если отвечу, что ничего не знала.

— Аш, мне кажется в тот день произошло некоторое недопонимание…

— Перестань! — от короткого рыка, обжегшего ухо, сердце дернулось от боли.

Не моей. Дракон Аша горел той страшной невидимой болью, против которой не поможет ни одна операция, ни одно лекарство.

— Просто скажи, и я… попробую принять это.

Он опрокинул меня обратно в постель, легко придавливая рукой, как кошку, хотя я не сопротивлялась. Веки налились тяжестью и жжением. Впервые за долгое время мне хотелось плакать. От всего сразу.

От слов Аша, от этой красавицы, на которой он женится сразу, как выберется из передряги, от давно умерших Леяш, от роз, одуряюще пахнущих под моими окнами дождем и французской кислинкой. От бессилия. Не было этого артефакта ни у меня, ни у Эйвери, и доказать это было невозможно.

Или…

Я замерла. Окаменела под горячими руками.

Вспомнилась та странная, пугающая мысль, пришедшая в голову, когда Аш умирал в охотничьем доме. Совершенно дикая версия, которая соединяла ворох распадающихся данных, случайностей, ошибок, случившихся со мной. И этот артефакт, убивший императорскую черту, точно так же идеально вставал в созданную версию, как потерянный кусочек пазла, выпавший со своего места.

Надо просто добраться до Фирре, вытрясти из нее правду!

Меня накрыло жестким поцелуем. Сильные руки придавила к постели жестче, чем каменной плитой. Дракон Аша щедро делился со мной болью, горечью, разочарованием. Аш тоже хотел причинить мне боль — хотя бы вот так, но тело словно не понимало, горело и таяло под грубоватой лаской.

Проснулась на самой заре от стука в дверь.

— Вейра Леяш, — донесся тонкий голос Дорин. — Это очень срочно. На заднем дворе… Вы должны сами это увидеть.

Я обвела сонным взглядом спальню. Генерала не было. Стрелка на часах застыла на пяти утра.Взгляд метнулся по теням, но они выглядели довольно обычными, не ползали и не клубились. Аш ушел.

Бледно усмехнулась самой себе, уставившись в окна, полные алой зари. Даже не попрощался, не разбудил, не сказал ни слова.

«Сказал, — глухо, словно через толстое стекло отозвалась драконица. — И поцеловал. Просто ты дрыхла».

Все-таки поцеловал, и даже сказал что-то, но сил на улыбку не было. Сегодняшняя ночь показала, как на самом деле обстоят между нами дела. Аш — первый генерал, я — все еще смертница без права голоса.

— Входи, — неспешно сняла защиту с покоев, впуская подругу.

Прислугой у меня язык не поворачивался ее называть. Считай, пуд соли вместе съели.

В комнату сразу же прорвались три горничные во главе с Дорин и с охами и ахами, взялись собирать мне наряд, заплетать волосы, убирать комнату. Только и успела, что запретить им постель трогать.

Дорин встала напротив меня и коротко отчиталась:

— На заднем дворе молодые дракониры свалили охотничью добычу. Вас требуют, чтобы оценили их старания.

— Это очень хорошо, — чинно сложила руки на коленях и уставилась в настольное зеркальце. — Приду позже.

Коротко оглядела своих горничных в зеркальце, оценила бледность и заплаканные глаза. Похоже, Шише рассказала им про смерть генерала. А судя по тому, что и других вопросов они не задавали, запустила сплетню про внезапную болезнь у Рене и Фирре, чтобы объяснить их отсутствие в замке.

Дорин попыталась узнать у меня чуть больше, но я с каменным лицом раздала указания на день, и выставила поникшую прислугу за дверь.

Потом комфортом устроилась в кресле и позвала хранителя. Мне нужно было знать, как прошла ночь на территории Леяш.

Змеюшка был зол. По его змеиному мнению, дракониры не так стояли, не так смотрели, супруг мой никуда не годится, кроме как на удобрения, а дева его потребовала ободрать розовый куст, чтобы украсить гостиную во флигеле. Полночи ждала любовника, а тот не пришел.