— Мне не нравится этот план, — со вздохом подергала ногой в бесплодной надежде вырваться из хватки генерала. — Я же умру. Затащат меня в темный угол и прощай, Эйвери.

Аш медленно кивнул, от отводя от меня потяжелевшего взгляда.

— Это единственная причина, госпожа?

— Основная из сотен мелких, — пожала плечами, и взгляд Аша сполз в разъехавшийся вырез рубашки.

Ощутимый, как прикосновение руки, горячий.

— Ее я могу решить.

Аш встал и по-хозяйки прошелся по комнате, и я на несколько секунд совершенно выпала из разговора, любуясь хищной пластикой зверя, отраженной в каждом его движении. Даже накатило запоздавшее смущение. Всего несколько минут назад я была с ним. Под ним, если быть математически точной. Но не насытилась, я все еще хотела безраздельно владеть умом и телом этого мужчины.

Просто беда какая-то.

Я устало потерла виски. Мне не были свойственные подобные мысли. Люди вроде меня с ума не сходят, даже если захотят. Оказалось, сходят.

Очнулась от мыслей, только при прикосновения к плечам и груди. Оказывается, пока я витала в облаках, Аш притащил откуда-то страхолюдного вида кулон и успел надеть его на меня. Пальцы задержались на груди, где уже висело на цепочке кольцо-печатка, но Аш промолчал.

Я перевела взгляд на кулон. На шелковой веревке болталась маслянистая черная капля, теплая и пульсирующая наощупь.

Дотронулась подрагивающими пальцами и сразу отдернула руку, потому что капля скрутилась улиткой и сжалась от прикосновения. Мама дорогая, что это за хтонь на веревочке!

— Что это? — спросила с дрожью в голосе. — На личинку похоже.

Генерал внимательно и даже пристрастно наблюдал за моей реакцией. Словно делал для личного архива серию моментальных фотоснимков каждого движения рук, глаз, мимики.

— В какой-то степени так и есть, — Аш поймал мой вопросительный взгляд и пояснил: — Это черномагический зародыш, закрытый в сосуд из белой магии, черные маги ощущают его, как живое существо. Ты его таким ощущаешь, госпожа.

Сердце подскочило куда-то к горлу и затряслось от ужаса, хоть по свидетельствам подчиненных, друзей и родни было сделано из металла. В дебильной Вальтарте запрещена темная магия, а Аш все еще первый генерал, брат императора, и без колебаний отправляет на костер темных магов.

Я первым делом ознакомилась со списком обвинений, предъявленных моей семье. И в нем темная магия занимала даже не второе, а первое место.

Аш ласкающе прошелся пальцами по колену и поднял на меня темный нечитаемый взгляд, и меня буквально тряхнуло, как от удара током. Я вдруг поняла, что напрасно боялась императора. Бояться надо было Аша.

— А я всю голову сломал, размышляя, как ты меня вылечила. Знает ли госпожа о том, что лишь кровь Истинных способна спасти партнера от смерти?

Хватка на колене стала крепче. Еще не болезненной, но ощутимой, тяжелой. Даже ночной воздух, наполнивший комнату, обжигал кипятком и давил камнем. Неспешный вкрадчивый голос шел электротоком по коже.

Как зачарованная, отрицательно покачала головой. Ну что я там знаю о магии? Путаные объяснения паучка, зелья Милоша, два десятка прочитанных книг, три четверти из которых о производстве и земледелии.

— Кровь Истинных лечит любую хворь партнера, даже смертельную. Я верил, что ты моя Истинная, хотя на твоем теле нет метки, и твой запах больше не привлекает. Ты лечила меня темной магией, верно? Маскировала ее кровью, чтобы обмануть меня.

Мне очень хотелось сказать Ашу, что он идиот. Что кому он нужен с такими офигевшими тараканами, чтоб его обманывать. Что вот бог, а вот порог, если я его не устраиваю. На меня прекрасную огромный спрос и без его участия, поскольку я богата, как набоб.

Но в эту секунду Аш был, скорее опасным незнакомцем, чем любовником. Он оперся руками на подлокотники кресла, заставляя вжаться в спинку, заглянул светящимися пугающей лазурью глазами в лицо. Этому не знакомцу мне было нечего сказать.

— Я… — не обманывала тебя.

Аш не дал мне договорить. Просто положил пальцы на рот, словно запечатывая голос.

— Так вот, госпожа, эта вещица — один из самых сильных артефактов защиты, существующих в этом мире. А заодно она скроет твоего инициированного дракона, и убережет тебя от ненужных расспросов.

Мои гениальные мозги со скрипом включились в работу:

— Погоди-ка… — я убрали его руку с губ. — Тогда почему этот артефакт не защитил тебя?

— Его срезали, едва я достиг дома, — Аш легонько качнул каплю, и та чуть съехала вниз по веревке, показывая маленький узелок. — Веришь ли, госпожа, я потерял разум, узнав, что ифриты взяли тебя в плен. Я ничего не чувствовал, ни о чем не думал. Эта голова, — он мягко взял мою руку и приставил к виску пальцами, — была пуста, как чрево девственницы. Меня гнал страх за твою жизнь, поэтому о своей я не думал.

Аш засмеялся, а меня вдруг пробила холодная дрожь. Эти слова… сам набор этих слов, от которых веяло сыростью тюремной камеры и холодком цепей, был присущ, скорее, оригинальному первому генералу, чем моему Ашу.

Что, если он лжет? Действие зелья закончилось, и он сознательно вводит меня в заблуждение. Дает почувствовать ужас будущего, которое я сама выбрала в ту секунду, когда дала ему Забвение.

И тогда он не лис выкуривает из норы. Он уже знает, что убить хотели его, и собирается поймать собственного врага на живца.

На меня.

Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга, словно выискивая в лицах первые признаки готовности к нападению. Оба напряженные и настороженные. Но миг прошел, и ни один из нас не сделал первого шага.

А потом я не удержалась от ошибки. Наклонилась и потянулась, чтобы коснуться ладонью щеки генерала.

— Если я тебе прикажу, Аш, ты подчинишься?

Аш снова рассмеялся тихим жутковатым смехом и прикрыв глаза прижался к моей ладони. Темнота взгляда плескалась под ресницами.

— Конечно. Мой дракон — твой ничтожный раб, госпожа. Мы будем верны и покорны, пока длится наша любовь.

Аш вдруг резко придвинул меня вместе с креслом, впиваясь поцелуем в рот, и вопреки всякой логике меня накрыло восторгом. Целовать настоящего Аша было слаще, чем рыцаря без страха и упрека.

Когда Аш, наконец, оторвался от меня, глаза у него были неподвижные, как у змеи, и совершенно черные. Голос звучал пугающе-тихо:

— Когда придут драконы, ты снова наденешь свое платье, забьешься в угол и будешь плакать, а на все вопросы станешь отвечать, что было темно и страшно, и ты ничего толком не видела. Видела только, как я умирал от яда Арахны, а после ифриты унесли мое бездыханное тело. Ты ведь умеешь плакать, госпожа?