— Барьер, — коротко объяснил он, отведя меня в сторону. — Верхом не выберемся.

— Туман в пределах видимости, — объяснил следом Милош. — Далеко мы лететь побоялись, иначе заблудились бы. Придется искать дорогу понизу.

Барьер… Что же это за барьер такой? Как выбраться? В какую сторону идти? Почему вообще император настолько зол на меня, что не гнушается убить меня таким нечистоплотным способом?

Вопросы роились в голове стайкой назойливых пчел, летящих на сладкий запах тайн. В детстве мама утверждала, что в женщине должна быть какая-то загадка, логарифмы с процентами, как у меня. Можно сказать, ее мечта сбылась, хоть и запоздало. Я теперь вся целиком женщина-тайна, в том числе и для самой себя.

Этот мир, показавшийся мне изначально хоть и магическим, но простым, с примитивной военной иерархией, на глазах набирал глубину, объем и многоуровневую сложность.

«Куда рубить-то будем?» — тихо спросила паучка.

Но паучок не ответил. Покрутила кольцо, стараясь разбудить своего малыша, но то обдавало жаром пальцы и чудес творить не собиралось. Позвала паучка снова, но тот молчал, и интуитивно я чувствовала, что молчал сознательно.

С работой веи более или менее закончили, и их взгляды все чаще оборачивались ко мне, как к формальному лидеру маленькой, сплоченный общими неприятностями компании. Дети умаялись и начали капризничать. Дорин возилась со своими чадами, и те оказались единственными, кто стойко терпел замкнутую лесную глушь.

Против воли я почувствовала укол гнева. Ее дочери всего восемь! Что вообще в поместье делали с такой малышкой, что она боится глаз поднять и терпит комаров, голод, тяжелую работу и страх перед будущим?

Ненависть к Дарешу полыхнула с новой силой. Если выживу и доберусь до него, то даже паучку скармливать не буду. Сама сожру.

— Привал, — скомандовала негромко, — До вечера все свободны. Переночуем здесь, а утром доберемся до замка.

Напряжение в новосозданном коллективе немного спало, все потянулись к костру, к котелкам с нехитрой похлебкой. Может, драконья капля и агрессивна, но она же и очень доверчива. Дарко одобрительно кивнул. Мне казалось, он немного присматривает за мной, как отец за ребенком, что делает на его глазах первые самостоятельные шаги.

Мне верили, как богу. Этот жесткий иерархичный мир был построен на вассальстве, где господин отвечает за каждую судьбу на своих землях — от собственного наследника до прикормленной белки в лачуге бедняка. Другой вопрос, что не каждый лорд исполнял свои обязанности, как следует.

Я села в центр круга, чувствуя всей кожей приятное тепло костра, обвела взглядом разомлевшие от сытной горячей еды лица и предложила:

— Мы пока незнакомы, но разве не будет правильным представиться друг другу? Так нам станет легче работать вместе.

Веи насторожились, но взгляд уже поймал несколько разрозненных кивков. В этом мире высокорожденные дракониры отстояли слишком далеко от простолюдинов-веев и ремесленной страты драдеров. И вдруг вейра, пусть и опальная, спрашивает их мнение и имена.

— Мое имя и история вам известны, а теперь расскажи мне немного о себе: свое имя, историю и дар.

Поскольку в первом ряду, поближе к теплу, посадили детей и подростков, я безошибочно обратилась к Окли, прекрасно понимая, что это сломит лед недоверия к ссыльной графине.

— Меня зовут Окли, — тут же включился в игру мой маленький сообразительный побратим — Вырос в местном монастыре, мамка у меня там работает, если будем проезжать, покажу, там очень красиво…

Я вслушивалась в потеплевшие голоса и мысленно складывала информацию в шкатулку. Конечно, у веев нет даров, да и драдеры обделены драконьей магией, но… причудливо проявляется драконья кровь. Когда-то Виве читала историю клана Ильх, обесточеного отцом-драконом, пока тот не выродился полностью, а век спустя драконья кровь их семьи проявилась в обычном вее. Возможно, его отец, или дед, или даже прадед был незаконорожденным сыном Ильх. Кто знает, может, и среди моей прислуги найдутся удивительные люди.

Меня единственную уложили спать в карете, хотя я порывалась взять к себе пару детей. Но малышня жалась к матерям, а девочки-подростки отнеслись ко мне настороженно. По глазам было видно, что от высокорожденных ничего хорошего они не ждут.

Со вздохом улеглась под балдахин в одиночестве, нежась в теплом пледе, но сон не шел.

«Паучок,» — позвала тихо, но тот не откликнулся.

В груди рвало и тянуло, словно в центр груди поместили магнит с ладонь величиной, а в лесу вместо деревьев росла сталь. Устав бороться, я рывком поднялась с самодельной кровати, и, чуть поколебавшись, осторожно выбралась из кареты.

Идея бродить в лесу в одиночестве была не лучшей, но почему-то в это миг такая мелочь меня не волновала. В груди пекло, и жар постепенно распространялся на все тело, словно я сама пылала костром. Едва уловимый звон вел меня мимо сонных лошадей, сумрачных повозок со спящей прислугой, встающей горами на фоне ночного тумана, сквозь белую лесную хмарь вглубь леса.

Словно кто-то другой владел моим телом.

Колючие хвойные заросли расступились, признавая меня хозяйкой, и я вошла в центр маленькой поляны на которой стояло деревянное изображение богини-драконицы. Полуобнаженное тело из темного, давно рассохшегося дерева, тонкие руки вздернутые в причудливом танце, распахнутый в ликующем вопле рот.

Жуткая и прекрасная богиня смотрела прямо на меня, хитро щурясь. Она хотела подношения.

Как во сне я вытащила артефакт, взятый в доме Бельх, и положила богине в рот, но… этого было недостаточно. Надо было сделать что-то еще. В висках грохотало сердце, бешено крутилась по венам кровь, когда я выхватила артефакт обратно и острым краем полоснула по запястью.

Темная кровь плеснула на траву, на богиню, на цветы, притаившиеся в корнях дубов и сосен, только артефакт остался чистым. Капнула на него еще и тот сыто залоснился, как наевшийся до отвала клещ. В голове прояснилось. Дрожащими руками положила артефакт обратно в рот богине, и с ужасом отшагнула. Потом еще раз, и еще. Так и шла, пятясь задом, пока не уперлась спиной в чье-то тело.

Я обернулась.

Глаза меня обманывали. Поэтому я зажмурилась и даже потрясла головой, чтобы развеять эротические иллюзии, а когда открыла, генерал никуда не делся.

Высокомерный Харраш Варх-Винзо, первый генерал Вальтарты стоял перед мной и неотрывно смотрел мне в лицо. Полуголый и полупроявленный.

Взгляд, стыдясь и ужасаясь собственному поведению, жадно обежал бугрящиеся мышцы от дельтовидной до поперечной, так бесстыдно выставленные напоказ. Все же в прошлый раз генерал был в рубашке и… И было как-то легче видеть в нем человека, а не выставленную напоказ животную особь.