— Прости, Эйвери, но боюсь, ты упадешь. Лучше я буду тебя держать.

У меня не хватило сил даже на вежливую улыбку, я просто закрыла глаза, уронив голову на плечо Милошу.

— Дай мне несколько секунд, — сказала тихо. — Или минуту.

Милош, казалось, даже не шелохнулся. Он молчал так долго, что я перестала ждать ответ, а после заговорил:

— Я должен кое о чем предупредить тебя, Эйвери, — на этом моменте я вынужденно распахнула глаза таким напряженным и скрипучим стал его голос.

Та надломленная трагичность, которую я временами улавливала в Милоше, словно расцвета, проявилась во всей красе. Белое, как мел, лицо, почерневший взгляд, его дракон, затаившийся и обманчиво-беспомощный. Этакий ночной цветочек.

— В Гнезде что-то произошло? — спросила прямо.

— Воспользовавшись данной тобой властью, я приказал арестовать вейру Фирре.

Я невольно нахмурилась. Милош был моей правой рукой, и на краткие периоды отсутствия брал на себя бремя решений, но… Обычно под этим подразумевалось поддержание порядка и пригляд за хозяйским добром. Для принятия действительно важных решений он предпочитал дождаться меня, тем более, что я редко отсутствовала дольше нескольких часов.

— Что именно произошло, — я попыталась приподняться на руках у Милоша, но тот просто покрепче прижал меня к себе.

— Она пыталась убить ту девочку… горничную. Кажется, ее имя Рене. Я был недоволен уже тем, что она уговорила тебя на эту встречу сразу после принятия клятвы, и невольно начал приглядывать за ней. Понимаешь, она странно себя вела. То у кабинета твоего вертелась, то вдруг отправила эту твою горничную на дальний склад.

Сил на шок у меня не осталось, так что я ограничилась невеселым хмыком. Все Фирре учла, не учла только влюблённого в меня Милоша, который пристрастно отслеживал каждый мой шаг, даже, может, не желая этого. Каждый шаг человека, так или иначе связанного со мной. Просто потому что любовь заставляет нас тратить силы на совершенно ничтожные с точки зрения логики вещи.

— Рене жива?

— Живее прочих, — Милош улыбнулся краем губ. — Я успел вовремя. Со мной были Гирп и этот мальчишка Левеш, так что мы скрутили ее раньше, чем она опустила меч.

Меч? Боги…

У меня в голове не соединялась высокомерная и тоненькая, как камыш, Фирре с исконно мужским оружием.

— Поэтому мне и пришлось взять этого мальчика с собой. Не злись на него, он очень о тебе беспокоился.

Милош бережно опустил меня на землю, достал портальный камень и мягко обнял меня. На этот раз, вопреки всякой розовой влюбленности в другого мужчину, я остро чувствовала откровенный мужской интерес Милоша к себе. Но я заставила себя расслабить плечи и вслушаться не в ощущения, а в тихий голос.

Я снова закрыла глаза.

— Тогда, идем, Милош. Разберемся на месте.

Мы вышагнули из портала прямо на парадное крыльцо. И застыли.

Территория перед домом была расцвечена мириадами огней. Двор пылал в полумраке раннего утра, как новогодняя елка, и под огненным светом туда-сюда сновали дракониры, прислуга, местные веи, которые обычно посещали Гнездо только по великой надобности.

Взгляд выхватил бледного встревоженного старика Гирпа и растерянного Окли. И… весьма знакомые глазу очертания еще одного драконира, который с королевским напором распоряжался в моем собственном Гнезде.

— Животных в кайранную, повозки на склады, — непримиримо командовал Виридо Алх.

Вспомнила я его. Тот светловолосый драконир, начальник охраны, сопровождавшей нас в Леяш под конвоем. Завез нас в самую чащобу и закрыл портальный ход, оставив умирать.

К нему подскочил местный вей, один из тех, что работали то в кайранной, то на конюшнях и попытался воззвать к совести высокородного.

— Кайранную только отстроили, высокородный вейр, она не вместит такое количество животин.

— Пусть потеснятся, — скомандовал Вирид.

Я холодно оглядела мохнатое поголовье, трущееся около обсаженного розами забора. Десятка три точно наберется. Как бы они на нашем пайке не оголодали, а то обратно не полетят, а поползут. Впрочем… уверена, я слышала приятное слово «запасы».

Впрочем, сначала надо разобраться со всем остальным.

Помимо Виридо и кайранов, двор наполняло огромное количество народа.

За цветущим забором стояли кареты, кони, дракониры, сверкающие в свете огней золотом нарядов и драгоценностей. Можно подумать, эти ребята приехали на вечеринку. Между разряженных незваных гостей сновали военные драконы, и перед ними расходились, уступали дорогу.

Это значило только одно имперский отряд прорвал купол Леяш силой. Как я и подозревала, они могли сделать это в любой момент, но выжидали. И теперь я знала почему. Ждали известий о смерти первого генерала.

Неужели его собственный брат-император оказался его убийцей?! А остальные генералы? Ведь наверняка же они дружили. Правда, как раз императора я среди этой шайки-лейки не видела.

От дурного предчувствия сжалось сердце.

Прямо сейчас я на удивление хорошо понимала желание Аша скрыть свою смерть, а нерадивую девицу, траванувшую его нелегальным зельем, использовать, как щит. Уж если самые близкие предают, жизнь преступницы и вовсе ничего не стоит.

В районе груди нагрелось. Драконица глухо рыкнула.

Опустив взгляд, уставилась в вырез камзола на черную каплю, висевшую на груди.

Верно. Пусть Аш был несправедлив со мной, но и я была к нему несправедлива, ведь он отдал мне собственную защиту. После инициации драконица слилась со мной, и мы больше не могли поболтать, как хорошие друзья. Но это и не требовалось. Я чувствовала ее, как чувствуют собственное тело. Она была мной, и теперь транслировала мне собственное недовольство. Нравился ей генерал, вот она и напоминала мне о несправедливости моих мыслей.

Я застегнула камзол до горла, чтобы скрыть кулон понадежнее и мельком бросила взгляд на Милоша. Тот на кулон не видел, или видел, но счел тот обычным украшением. А вот генералы кулон наверняка опознают, а мне это совсем ни к чему.

Да и Милош смотрел не на меня. Смотрел куда-то в толпу у карет, на седовласого, еще крепкого и статного мужчину в годах. В глазах была тоска. Любовь. Горечь.

— Знаешь его? — спросила осторожно.

— Мой отец, — он с трудом оторвал тоскливый взгляд от дракона. — Глава клана Тальф.

— Взял меня подростком, но с трудом терпит мое присутствие. Не смог полюбить сына от веи.