«Спасибо», — поймал слух на грани слышимости.

— Спасибо, — повторила скрипуче и сама испугалась собственного голоса. Не хватало здесь разреветься. — Так… Давай потом поплачем, а пока мне нужно как-то освоить темную магию, чтобы сделать артефакты для фабрики.

Слишком далеко я зашла, чтобы остановиться. Если для изготовления ткани мне нужна темная магия и семеро человек, готовых рисковать жизнью ради Леяш, так тому и быть.

Легкая золотая волна из монеток тут же подкинула к коленям новую… книгу?

Я открыла темную обложку, обшитую витиеватым золотым узором на черном шелке и с удивлением обнаружила внутри, скорее, шкатулку с сотней мелких делений. В каждом лежал маленький черный кругляш, чем-то напоминающий компромисс между жемчужинкой и клипсой.

Повинуясь интуитивной тяге, вставила клипсу в ухо наподобие наушника, и поймала первый звук. Кажется, это было что-то вроде лекции, начитанной на аудио носитель.

«Слушай».

Закопавшись в лисьи шкурки, я закрыла глаза и полностью погрузилась в лекцию.

Солдат стоял передо мной навытяжку и явно меня боялся. И правильно боялся. Настроение у меня последние дни было ух какое. Плохое, в смысле.

Но солдат в этом был не виноват. Следовало как-то понежнее с ним общаться.

— На границе с кланом Фалаш стоит отряд неопознанных дракониров, так? — уточнила я как можно помягче.

Не помогло. Кадык у бедняги задергался, глаза заблестели. Как бы он не заплакал или в обморок не упал. Его бы к доктору срочно, вон в крови весь, но этого цветочка ко мне прислал Аш, а это значило только одно.

Это очень-очень важная информация. Очень срочная. И очень фиговая, иначе бы прислал лощенного и тренированного драконира. А раз прислал молодого-непуганого, значит, пожалел пацана, убрал из зоны возможных боевых действий.

— Да, вейра Леяш, — солдатик, наконец, взял себя в руки и отчитался, как положено: — Ровно у линии владений барона на границе остановился отряд драконов. Нашивок на форме нет, опознавательных знаков никаких, но все хорошо вооружены, в лагере замечены редкие артефакты, сильный маг и камень связи. Никаких действий не предпринимают, но рассредоточились по лесу вдоль барьера, закрывающего Леяш. Мы им пока не показываемся, стоим под пологом, приказа вашего ждем.

Я прикрыла глаза, вслушиваясь в прерывающийся голос. Император сделал свой ход. Времени больше нет. Пока имперские стражи ищут легальный способ связаться с Леяш, но если я не отвечу им в течение нескольких дней, в ход пойдет оружие.

Сколько дней у меня запасе? Два? Три? Неделя?

— У владений какого барона?

— Барона Канда. Он граничит с кланом Фалаш.

Скорее всего, это была незначительная информация, но я привычно положила ее в шкатулку памяти. Лишних сведений не бывает.

В кабинете было прохладно, и Фирре, стоящая за моим плечом ежилась от порывов ветра в окно, да и солдатику было совсем нехорошо. Дракон его был совсем слабым, новорожденным, а Фирре была всего лишь человеком. Даже холодоустойчивая Рене с тоской поглядывала на погасший камин. Надо было закрыть окно, включить свет, чтобы не пугать и не морозить челядь, но измученный ум требовал холода и темноты.

Солдатик продолжал мяться около стола.

— Что-то еще? — я с трудом заставила себя поднять сомкнутые веки и сфокусироваться на докладе.

Он тут же вскинулся, как полевка, спугнутая более крупным хищником:

— Д-да, вейра. Генерал будет в охотничьем домике сегодня после десяти. Он хотел вас увидеть.

— Он так сказал? — уточнила с подозрением.

Причины для мнительности у меня были серьезные. Этот месяц… был сложным.

Солдат сначала отрицательно мотнул головой, но потом опомнился:

— Нет, вейра. Это Дарко велел передать. Сказал, генералу стало хуже.

Просто замечательно. Плюс один ко всем прочим неприятностям. Я и в самом деле попросила Дарко приглядывать за Ашем, и в груди неприятно заскреблось. Ум на все лады взялся перевирать пресловутое «мы в ответе за тех, кого приручили».

— Благодарю за доклад, — на этот раз голос у меня прозвучал холодновато, и солдатик опять испуганно вскинулся. Что-то он слишком уж резко реагирует, я вроде бы не ем пацанов на ужин. — Рене, проводи юношу к лекарю, ему нужны помощь и отдых. Пусть о нем позаботятся.

За последние пару недель, Милош обучил нескольких местных травников, чтобы те могли оказать хотя бы минимальную помощь раненым. Сам он уже не справлялся.

На нем повисли домовые книги и экономика Леяш за последние двенадцать лет, и мы с Фирре, если оставалась свободная минутка, садились помогать.

Все мы работали на пределе сил.

Я проводила взглядом умничку Рене, подхватившую раненого юнца под руку, и похлопала по креслу, позволяя Фирре присесть. На людях мы держали дистанцию, положенную прислуге и ее вейре, но наедине позволяли себе немного дружеского общения. Фирре льстило мое покровительство, а я всегда помнила, что она единственный человек кроме меня, выбравшийся живым из Гнезда Леяш в дни опалы. Общая трагическая тайна нас сближала.

— Больно напуганный, — кивнула я вслед захлопнувшейся двери.

Фирре тихонько засмеялась:

— Вас побаиваются.

— Но не до такой же степени! — удивилась искренне.

Я не была бессмысленно жестока, а что работа у нас по двадцать часов в сутки, так и я не отлыниваю. Вкалываю наравне с остальными.

— Рене нашла его раненым в лесу, всего пары миль до нас не дошел, — изящно пожала плечами Фирре. — Доволокла и сразу к вам. А ему наверняка еще и генерал голову прочистил, как именно следует обращаться с госпожой. Он ведь…

Хмуро глянула на Фирре, но та проявила недюжинную отвагу и все-таки договорила:

— Влюблен в вас, вейра.

Неуловимо помрачнев, перевела взгляд на сложенные стопкой документы.

Разговоры о генерале причиняли мне откровенный дискомфорт. Хотя бы потому что прошел месяц, а зелье все еще действовало.

Версия, по которой генерал давно очнулся и симулирует, отпала после нескольких магических проверок. А потом и проверки не понадобились, потому что Аш начал сопротивляться приказам. Люто, бешено. Он больше не хотел следовать распоряжениям, которые ему не нравились. Однажды, когда я ради все той же проверки запретила разговаривать со мной в течение суток, это кончилось трехдневной генеральской лихорадкой.

Милош крыл генерала на трех языках, пока лечил от горячки, а после включился в поиски противоядия.