— Никогда не видел, чтобы коридоры выпадали так быстро. Пещера сама тебя ведет.

В собственную безгрешность я не очень верила. Увольняла, карала, штрафовала, сокращала и давала взятки, а благотворительностью занималась ради льготного налогообложения.

При очередном движении на пальце тускло сверкнула золотая полоска. Сердце в груди замерло. Как я могла забыть?!

Я подняла кружево на рукаве, разглядывая простое темное кольцо.

— Здесь не работают подобные артефакты, — равнодушно сказал драконир. — Разве что у вас при себе родовое заклятье, лучше материнское. Материнское заклятье работает, ибо власть матери превыше власти бога.

Ну… Последнее заклятье конкретно моей матери состояло из четырехэтажного мата на дьявольском наречии и содержало посыл в адские недра и пожеланий скорой мучительной смерти. В какой-то степени ее пожелания даже сбылись. Я уже тут. В недрах… Думаю, и мучительная смерть тоже не за горами.

Бессильно уронила руку. А чего я ждала? Харраш не клялся мне в верности. Все, на что хватило его чистоплотности, это не прийти на прилюдную экзекуцию. От этой мысли горько и скверно заскреблось в груди. Он ведь брат императора и, наверное, ненавидит меня ничуть не меньше за какой-то старинный детский грех. Тяжкий настолько, что даже мою смерть постарались сделать болезненной.

Ладно, нечего тут рассиживаться. Здесь нет ни воды, ни еды, поэтому нужно идти дальше, пока еще есть силы. Я оперлась рукой на каменистый выступ стены, но пальцы неожиданно нащупали что-то липкое и мягкое. От испуга у меня прост второе дыхание открылось, с такой прытью я подскочила.

— Что это? — ткнула с ужасом в направлении подозрительно свертка.

Ашнас подошел ближе и пожал плечами:

— Паученок отвалился. Наверное, кто из дракониров оторвал его от колыбели и бросил.

От какой колыбели?

Сглотнув, я перевела взгляд на ту самую колонну, около которой сидела, и почувствовала, что мне тоже надо к лекарю. Ашнасу антибиотики, а мне нитраты, пока инфарктом не накрыло.

Колонна снизу доверху состояла из тысячи весьма упитанных паучков размером с ноутбук. Мой семикилограммовый котик был меньше.

— Это дети Арахны.

Да… Дети. Детишки.

Некоторые из детишек уже перебирали лапками, словно планируя в ближайшие минуты вырваться сонма себеподобных. Взгляд, привыкший к темноте, выхватил у одного из каменных выступов распотрошенную сумку и ком белой рубахи, заляпанной чем-то темным. Вполне возможно, что местных дракониров сюда заманивали с целью покормить вылупившихся паучат.

— Когда там следующий коридор? — спросила слабым голосом.

— Пойдем, — Ашнас нахмурился, а после пожал плечами и двинулся куда-то вглубь черной залы, сплошняком усеянной такими же колоннами.

Я с необычной для слабого тела прытью бросилась было за ним, а после остановилась. Паученок. Не паучок, а паученок. Как странно Ашнас его назвал. Но хоть этот липкий сверток и выглядел довольно гадко, но это ведь ребенок, надо его вернуть обратно в колыбель.

Я так резко развернулась, что едва не свалилась на одну из колонн, в после поборов гадливость и судорожно сглотнув, взяла сверток и попыталась всунуть обратно в колонну. Кожа покрылась мурашками от потусторонней жути, повеявшей на меня, но я уперто совала малыша обратно в паучью колыбель. Вот только сверток выпадал обратно. Черная, почти неощутимая кожей сетка, опутывающая колонну, выталкивала его.

— Что ты делаешь? — Ашнас смотрел с непониманием.

— Пытаюсь вернуть паучка. Давай, помоги мне. Я невысокого роста, так что может попробовать засунуть его чуть выше, вдруг получится.

Гадливость уже сошла на нет, и я, обняв паучка, взобралась на выступ, чтобы попытаться впихнуть ребенка в небольшую выемку столба. Малыш идеально туда встраивался, словно именно оттуда его и вытащили.

Но… Паучок вяло заскреб лапками по липкой дряни и все равно вывалился.

— Мать Арахна не примет дитя, которого касались человеческие руки, — Ашнас любезно помог мне слезть с выступа и даже нашел какую-то грубоватую каменную тубу, на которую можно было сесть. — Тот, кто вырвал паучонка из колыбели, обрек его на смерть.

Обняла паучка покрепче. Нет, его нельзя тут оставлять, он просто умрет. А он уже и лапками шевелит. Нет, я, конечно, мало знаю о пауках, но пару мух-то я ему поймаю. Или яйцо! Точно, яйцо. Племяшка таскала меня на выставку, где были пауки-птицееды. Впрочем, если малыш предпочитает дракониров, я всегда могу предложить ему Дареша.

— Давай возьмем его с собой, — сказала беспомощно, баюкая жутковатого вида паученка.

Подняла взгляд на бесстрастное лицо драконира и… застыла.

За его спиной, прямо на темной каменной стене загорались буквы. Буквы вспыхивали синим пламенем и гасли, прожигая телом камень. Вязь чем-то напоминала латинское письмо. Я точно знаю, мой ненаглядный муж, благодаря которому мне пришлось бежать не ближе, чем в другой мир, на врача учился.

Виве знала три наречия и немного владела стародраконьим, но эти буквы не относились ни к одному из известных ей языков. Буквы ложились выжженными бороздкам на каменное полотно, и я вдруг с удивлением начала складывать их в слова.

Вспыхнет пламя в белом городе в дни большой воды, в синих стеклах отразятся крики. Тысячи тысяч против тысячи тысяч ради алого камня, лежащего на дне. Белая дева в белом саду возносит черную молитву во имя чужого бога.

— Увидела? — без улыбки спросил драконир.

Он даже не обернулся, хотя пламя пророчества ложилось синим отсветом на его лицо. Дыхание застряло у меня в груди.

«Никогда не видел, чтобы коридоры выпадали так быстро», — сказал Ашнас, словно каждый день видел эти коридоры. Ашнас, который откуда-то знал, что это колыбель, и что паучка оторвали человеческие руки. Который смотрел на меня, и его глаза горели золотом.

С трудом кивнула, не отрывая от него взгляда.

— Тогда иди, — он поднял руку и в конце залы с невидимым гулом сдвинулся каменный проход. — Мы устали и желаем покоя. Если тебе суждено найти путь, ты выберешься.

Без единого слова, прижав паучка к груди, я прошагала к выходу и ни разу не обернулась. Спину жег лазерный взгляд драконира.

Хотя, конечно, никакой это не драконир и уж тем более не Ашнас. От Ашнаса осталась только окровавленная рубаха и груда выпотрошенных артефактов, сложенных у стены.

С самого начала я ходила под ручку с богиней. Или богом. Так уж сложилось, что Арахна была мужиком.

Хотела бы я сказать, что все закончилось. Но каменный коридор сменялся следующим, а я все шла и шла, пока не сообразила оставлять черные липкие мазки от своего паучка на стенах.