Следовательно…

Следовательно, генерал Аш не красивый мужик, а боль и растр… Так, нет. Нет-нет-нет! Не красивый мужик, а ресурс! В моих коварных лапах первый генерал страны. Ха-ха. Я его нашла, спасла, отерла воину пот и скормила флакон лекарственного настоя. А стало быть, я молодец и заслуживаю награды.

Настроение у меня мгновенно улучшилось. Повозки двинулись, сопровождаемые криками веев, погоняющих лошадей, а я задернула занавесь на окне и взялась протирать генерала от вчерашней ночной испарины, чтобы не быть голословной. Пододвинула невысокий кувшин с боковыми ручками-ушками, смочила отрез хлопка и неуверенно коснулась лица.

Кожа у Аша оказалась горячей и мягкой, и не подумаешь, какая сила скрыта за бархатистой оболочкой. Рука обвела контур лица, потом двинулась по животу, мягко надавливая те точки, что надавливал вчера Милош.

Это вклад в будущее. Залог добрых отношений. Ну или подобия добрых отношений. Может, генерал даже расщедриться и расскажет мне, почему император так зол на Леяш, а, может, поспособствует моему разводу. Как бы он ни был холоден, интуитивно он казался мне добрее и адекватнее брата-императора. С ним можно будет договориться.

И… Можно хотя бы про себя называть его Ашем. Это звучит лучше и мягче, чем оригинальное имя.

Карету тряхнуло, за окном запричитали, что проклятый лес корни под колеса подкидывает, простите, вейра! Это не мы, это лес своевольничает!

Ресницы у генерала дрогнули. Я не успела и пальцем двинуть, как руку вместе с мокрой тканью зажали в тиски стальные пальцы. Черные глаза слепо распахнулись в пустоту, а миг спустя холодный взгляд добрался до меня.

Клянусь, у меня сердце провалилось куда-то в живот.

Одно дело мечтать, как попрошу участия генерала в моей судьбе, другое дело, когда опасный голый мужик сгреб тебя, как игрушечную, и многозначительно молчит.

— Я хочу вам помочь, — сказала осторожно. — Видите?

Попыталась шевельнуть рукой с зажатой тряпицей, но не смогла. Слабое, измотанное тяжелой работой и лишенное магии тело было слабее котенка. Взгляд генерала был пустым и не добавлял уверенности. Казалось, я иду по тонкой горной кромке и одно неверное движение столкнет меня в обрыв.

На губе собрался пот. Как во сне слышались далекие крики погонщиков и лошадиное ржание. Мир сузился до ледяных глаз. Генерал дернул меня к себе и я с удивлением увидела, что глаза у него вовсе не черные, а темно-темно-серые, как небо в грозу.

— Вы больны, — попыталась снова. — Я даю вам настойки, вытираю грязь, даже постель вам отдала, видите, она вся в рюшах?

Говорила все, что в голову взбредет, лишь бы ускользнуть из прицела темного взгляда. Так хищник смотрит на скачущую белку, размышляя достаточно ли он сыт, чтобы не тратить усилия на рыжую мелочь.

Это с ним я хотела договориться? Нетушки. Я уж как-нибудь с императором договорюсь, и с Дарешем, и с Арахной, и вообще со всеми, лишь бы вырваться из дикой хватки.

Генерал словно услышал. Пальцы разжались. Неверяще заскользила ладонями по обнаженной груди, пытаясь приподняться, и почти отскочила в противоположный угол кареты, настороженно наблюдая за генералом.

Тот снова закрыл глаза и спустя несколько минут размеренно задышал, провалившись в сон. Сердце прыгало обезумевшим зайцем. В груди теснилась мешанина из чувств — страх, горечь, напряжение, тревога, и лишь на самой кромке сознания прятался интерес хорошей девочки к плохому парню.

Нехорошо радоваться, но генерал отключился на двое суток, которые мы с трудом преодолели, ночуя и делая перерывы в самых странных и иногда опасных местах. Деревушках, где на нас косились шокированные крестьяне, а пугливые деревенские дети украдкой с восторгом щупали дорогую ткань платьев на прислуге из дома Бельх. В забегаловках, расположенных в крупных селах. Или, говоря современным языком, поселках городского типа.

Но шоком для меня стало прибытие в город Онеш, состоящий из путаных улочек, каменных заборов, опутанных плющом, клематисом и виноградом. С черепичных крыш беззастенчиво свисала глициния, а во дворах росли орешники, вишни и боярышник.

Тут и там встречались уединенные каменные веранды, занавешенные длинной гривой плакучих ив, а ландшафт был испещрен ручьями и маленькими самодельными озерами.

Мы вышли немного размяться едва ли не на главной площади, и тут же оказались в центре внимания.

В центре уютного нарядного городка мы смотрелись, как инопланетяне. В помятых, пропотевших дорожных платьях темных расцветок, измученные и претерпевшие борьбу с дорогами. Дороги-то в землях Леш оказались исчезающими. В самом прямом смысле. Мы встретили всего одну мощеную дорогу, да и та петляла, как безумная, а потом и вовсе оборвалась посреди поля.

Как мы не угробили генерала, сама не знаю. Его раз двадцать головой приложило. А я в ближайший год буду работать стоя, такую мозоль насидела.

Оглядев площадь, красующуюся фонтанчиками и сенью парковых дубов, отозвала Милоша в сторонку:

— Поищи постоялый двор, — сказала тихо. — Хорошо бы на всех, но можно прислугу отправить в дом попроще. Может, кто сдает. Будь мил, вежлив и покажи мешочек с золотыми, но не переплачивай.

Перевела взгляд на Дарко, и тот понял меня без слов, завернув плащ так, чтобы обозначить меч на поясе.

Я говорила, что люблю умных мужиков?

«Говорила», — совершенно серьезно вставил паучок.

Но я в его серьезность не очень поверила. Паучонок взрослел и время от времени довольно удачно надо мной подтрунивал.

— Спасибо, Дарко. Проследи, чтобы постоялый двор предоставил нам места, — сказала совсем тихо, чтобы Милош не услышал и не подумал, что я ему не доверяю.

Дело не в том, что Милош не справиться. Но риск, что хозяева откажут прижимистым постояльцам из веев, был слишком велик. Доброе слово, конечно, и кошке приятно, но если оно подкрепляется метром стали на серебряном эфесе, переговоры становятся вдвое эффективнее.

В ожидании я расположилась на чугунной парковой скамье, оглядывая доступное пространство с возвышения. Это, получается, мой город. Мои деревеньки, мои поля и лес с богиней тоже мой. Богатые земли, большие и плодородные. Тогда не очень понятно, почему Бельх и император отказались от них с такой легкостью?

Почему, демон всех побери, земли — такие цветущие, наполненные живыми веселыми людьми, оказались отрезаны барьером от остальной Вальтарты?!

Я глубоко задумалась, невидящим взглядом наблюдая за уставшей прислугой, тихонько облепившей парковые скамейки поодаль, и не сразу заметила, как сгустились прогуливающиеся вейры и драдеры, полностью отрезав меня от компании моих веев. А когда, наконец, поняла, выпрямилась в тростник на своей скамье, напряженно вглядываясь в толпу, которая, казалось, принципиально меня не замечала.