Они ведь того, хищники. Пахнут. А лошадки оказались пугливые. Стоило какой-нибудь ушастой метров на двадцать подойти, как лошади со ржанием от них отбегали. Путем загонной охоты мы их выгнали обратно на дорогу, и сели у кареты — думать.

— Как же я в таком виде появлюсь? — обеспокоенно спросила девица. Крутясь и как бы невзначай выгибаясь, чтобы фигурку в кружевном, рваном платьице продемонстрировать.

А до меня как-то с опозданием дошло, что я даже имени спросить не удосужился. Плевать? Ну да. Потом как-нибудь узнаю. Она же продолжала:

— Что обо мне подумают? Нет, так нельзя, решительно нельзя!

— Так переоденься, нашла проблему! — фыркнула альфа,

Девица мазнула по ней злобным взглядом.

— Если умеешь ехать верхом — вперед, не возражаю, — сказал я. — И доберешься быстрее, и с нами идти не придется.

Спасенную хотелось слить побыстрее, но не оставлять же ее тут одну. Так что вариант «бросить на месте и забыть» я вычеркнул сразу, это ж просто мудацкое поведение и все. Но чуял я, что девица не особо-то приспособлена к длинным походам. Особенно на своих запылившихся туфлях с каблуками.

— Верхом? — она покраснела. — О… но у них нет седел, а у меня — подобающей одежды! Без всего этого оседлать я могу лишь… кхм! Что за намеки!

И шмыгнула в карету, где и закрылась. Ну и черт с ней, на самом деле. А мы вернулись к делу — пытаться понять, как бы лошадок-то все-таки с собой прибрать. Хотя бы на продажу, раз сами владеть не умеем. Подойти-то ладно — меня не боялись, только косились да продолжали себе травку на обочине жевать, похлопывая по бокам хвостом. Я каждой даже по яблоку скормил, которые мы в телеге нашли.

Угощение сожрали с удовольствием. За мной же шли неохотно, когда я попытался тянуть их за сбрую. Тянул несильно, чтобы копытом в морду не огрести, но все же. Очень медленно они двигались, десяток-другой метров-то ладно — а вот всю дорогу так за собой тащить, мы и за несколько дней до города не дойдем.

В итоге я плюнул, и мы вернулись к показавшей свою работоспособность тактике. Загону. Все нужное для этого у волчиц имелось, включая скорость и громкие крики. Страхом заставлять лошадок идти куда нужно — наверно, не самая лучшая идея, но деваться-то некуда.

Отработали быстренько. Полукруг из девок вполне себе успешно гнал скотину туда, куда нужно. Так что собрали все, что осталось, и двинулись по дороге. Спокойным, уверенным шагом, не слишком быстро и не слишком медленно.

И снова Эльза у меня на плечах. Вот ее хорошо бы погрузить на кобылку — да только чуяли они превосходно, и не отбегали, даже если это я волчицу к ним поднести пытался. Даже страшно представить, как они перепугались бы, окажись Эльза у них на спине, схватившись за загривок.

Метров на пятьдесят отошли, и сзади распахнулась дверь кареты:

— Подожди! Подожди меня, не смей меня бросать!

Как-то вылетела девица из головы…

Она, кстати, переоделась. Избавилась от своего платьица, взамен напялила другое, более практичное — без изысков и украшательств, однотонное бордовое со свободной юбкой по щиколотку. Туфли сменились сандалиями. И за спиной у нее виднелась туго набитая сумка, из которой торчали края запихнутой туда одежды.

Догнала — быстрым шагом. Вся недовольная, и особенно скривилась, разглядев на мне Эльзу. Задергалась аж, то чуть в сторонку отступая, то пытаясь ко мне поближе подобраться. Затем вообще вперед вырвалась, виляя задницей. И все это — стараясь держаться подальше от прочих волчиц. Особенно как всегда бегавшей вокруг мелочи.

— Сперва ты меня спас, а затем чуть не бросил! — сказала девица. — Это недостойное поведение! Ничего, я отблагодарю тебя, когда мы придем в город! Я выйду за тебя замуж, вот какая будет моя благодарность!

Я одновременно и поперхнулся, и с шага сбился. Чуть мордой в землю не грохнулся — благо, Эльза успела соскочить. И теперь она, чуть пригнувшись, явственно готовилась прыгнуть и вцепиться спасенной в шею.

Да чего уж — тут вообще все разом стали на нее коситься. Кроме волчонка. Она-то просто сперва вприпрыжку вдоль дороги неслась, а затем вдруг резко сменила курс и ринулась прямо на девицу:

— Не твое! Не твое! — обиженно кричала она. — Не трогай!

Собрав, наверно, всю волю в кулак, девица не побежала от волчонка прочь. Она сделала кое-что похуже — влепила пощечину на подходе. Хлесткую, словно выстрел.

— Не сметь, тварь! — рявкнула она. — Я не боюсь твоего укуса! Меня обратить не выйдет, это уж чародей моего отца постарался! Не смей лезть ко мне!

Негромко заскулив, волчонок отбежала к альфе и вцепилась в ее ногу. Девица же высокомерно хмыкнула и обернулась.

Была у нее на лице самодовольная улыбочка такая. И на нет сошла буквально за полторы секунды, разглядев реакцию окружающих. Включая, чего уж, меня.

— За это — обойдешься без еды и воды, — ровно сказал я. — Извинений не принимается.

— Извинения?! — вспыхнула она. Развернулась до конца, ко мне подошла — сейчас-то ее не заботило, что рядом Эльза, буквально подрагивающая всем телом от желания броситься в атаку. — Это ты неправильно воспитал этих тварей! Да, я боюсь собак! И когда мы поженимся, я первым же делом потребую, чтобы этих шавок бросили в реку, где им и…

Ну, тут уже я не выдержал. Надоели. Одна мразь после другой мрази, ну сколько можно то? Еще и считает, что она все уже решила и что все будет по ее сценарию, ага!

Врезал уже сам. Пощечину, раскрытой ладонью, молниеносно. Получилось далеко не так хлестко, как выдала она сама — но все же достаточно, чтобы звук принес немного удовлетворения. А уж как она застыла, так прямо зрелище. Стремительно краснеющая щека, ошеломленный, не верящий взгляд.

— Объяснять ничего не буду. С дороги, — сказал я.

— Д-да… — проблеяла она. Затем сглотнула слюну, и добавила: — Г-господин!

Я вот процентов на девяносто девять, и еще девяток семь после запятой уверен, что у нее зрачки на долю мгновения сложились в сердечки. Вот уверен — видел ведь!

Но осознал уже после того, как оттолкнул, махнул:

— Идем дальше! Не отставать, следите за округой!

И прошел мимо.

Все желание помочь как-то испарилось, так что и оборачиваться не стал. Очередная свихнувшаяся, да и вообще наверняка не человек даже. Пусть кажется — а на деле какая-нибудь симулякра, или там вообще призрак. И тело где-то прикопано, ага. Плевать. Еды с водой от нас не получит, как хочет, так пусть и сама себя и выручает.

Она-то плелась следом, чего-то там бормотала повинно, только уже через несколько секунд все слова стали пролетать мимо ушей, словно привычный поток уличной рекламы.

Получив утешение от альфы, мелочевка прибежала ко мне и попросилась на руки. Поднял, чего уж. Эльза пока и пешочком может, еще не задыхается — да и она сама на меня запрыгивать не торопилась. Шла эдак в пол-оборота, пристально следя за оборзевшей девицей.

Вот в такой обстановке большую часть пути и провели. Эльзу, конечно, пришлось все равно нести на себе, и за упорно волочащейся девицей поглядывали уже другие, но суть от этого не менялась.

Зато поведение ее менялось. Только успел к одному потоку слов привыкнуть, как резко начинался другой. Словно чувствовала, когда я начинал ее игнорировать. Из приторно-послушной — в гневную владычицу, а оттуда в скромную, но настойчивую невестку. Эдакий перебор личностей. А ну как подойдет какая, вскроет броню равнодушия?

Не, точно не человек.

А может, это я уже крышей еду.

Короче, к городу мы стали подходить, когда солнце уже практически зашло. Появились поля, домики, деревеньки, ответвления от дороги. Собственно, мы на главную, широкую и утоптанную с ответвления-то и вышли.

Здесь пора было подумать о том, как бы нам перегруппироваться. Ночь уже на дворе, и мы в каких-никаких, а населенных землях — надо как-то лошадей нормально уже вести, а не просто гнать неуклонным приближением.

А учитывая, что спасенной я уже не доверял — просить помочь не стал. Оно бы, конечно, хорошо было подставить ее под вероятный удар копытом, да только выкинет еще чего. Придется самому.