Она вдруг коснулась шеи мертвеца, провела пальцами вдоль нее и до груди:

— Хозяин, вам стоит посмотреть. Это похоже на носитель ключа управления.

Оно больше походило на цепочку, к которой прикрепили неслабый такой круглый ключ, в палец толщиной и длиной, весь в аккуратных насечках и выступах. Он вообще в специальном мешочке должен быть — но вывались, похоже, когда его хозяин упал.

Я человек не брезгливый, так что спокойно снял его с шеи. Но протер о его одежду, прежде чем толком облапать и осмотреть. Интересная штука.

— А это, видимо, и есть Капитан, — сказал я. — Складываем дважды два, получаем, что смену ключа даже не начали.

— Верно, хозяин. Он носил форму констеблей.

— Значит, где-то в этом здании должен лежать и офицер Армии со своим ключом. Скажи-ка мне вот что — если и его носитель будет у меня, смогу ли я отдавать приказы Томми?

— Вы сможете воспользоваться управляющей машиной, хозяин. Если Томми еще подключены к ней, а у нас нет оснований сомневаться в обратном…

— Вот и хорошо.

Марта заметила носитель — а я заметил кобуру. И потянулся к ней жадными ручонками, снял с пояса, открыл… Растянулся в широкой улыбке, увидев рукоять пистолета.

Это оказался револьвер, притом хорошо сохранившийся. Черный-вороненый, с умеренно длинным стволом и патронами калибра в районе семи миллиметров. Не самый продвинутый даже среди своих сородичей — никаких тебе переломок или откидывающегося барабана. Дали миниатюрную дверцу, экстрактор и вперед, по одному патрону возиться. Да и спусковой механизм одинарного действия, нужно курок рукой взводить каждый раз.

Все лучше арбалета.

Выглядел он прилично, только вот я сомневался в том, насколько хорошо сработают как механизмы, так и патроны. Проверить бы — да не стоит шуметь. С другой стороны, Томми-то вполне себе держатся. И Марта тоже бодренькая, только зарядить надо было.

Кобуру я перевесил себе, вернул в нее пистолет. Патронов на теле не нашлось, а рыться тут — дело сомнительное, лучше уж сперва попытаться всех местных автоматонов себе подчинить, и потом уж с личным оружием разбираться.

Еще поискали по карманам личные документы Капитана. Паспорта или удостоверения не нашлось, зато отыскался приказ о назначении в должность. Марта мне его зачитала, ключевые моменты запомнил

— Идем, — сказал я. — Бедолагу мы похороним, но позже. Сперва надо обезопасить улицы.

Выйдя из кабинета, мы сразу столкнулись с не очень-то замечательной картинкой. Во-первых, тут еще парочка Томми нарисовалась. Новоприбывшие глядели на нас, и габаритами своих металлических тел перекрывали нам проход. Во-вторых, пропала Альфа. А мы ни единого крика снаружи не слышали, так что или ее втихаря утащили, или дверь звукоизолированная. Я склонялся ко второму.

— Господа, — сказал я механическим солдатам. — Мы вынуждены поспешить, чтобы передать кое-что важное вашему человеческому командиру, так что позвольте-ка нам пройти.

И снова синхронный хруст их мозгов из шестеренок и хрен его знает чего еще. Секунда, две, три…

— Сэр, вы и ваша спутница обвиняетесь в убийстве капитана констеблей, — сказал один из Томми перед нами. — Прошу вас сдать ваше оружие и проследовать за нами в камеру. Ваша спутница будет временно деактивирована и помещена на склад до начала следствия…

— За мной, бегом! — рыкнул я, схватив Марту за руку.

И всей массой навалился на стоявшего на пути солдата. Они-то, может, и металлические. Только тормозные и подвисают. И не так уж и сложно сбить с ног натурально оловянного солдатика, которому потребуется целых пять секунд, чтобы осознать произошедшее.

Из одной херовой ситуации в другую. Только теперь против нас не местные монстры, а местные же автоматоны.

Снеся преграждавшего путь Томми, я ринулся прямо по нему, крепко держа за руку Марту. Ладно хоть разрядом от нее не прошибло — об этом я даже не задумывался, когда хватал.

И стоявшие Томми, и упавший, все одновременно захрустели своими механическими мозгами. У нас был пяток секунд, прежде чем они ситуацию обработают. И секунды эти надо использовать сполна. Что сложно — я-то бежать мог без проблем, вот Марта…

Казалось, будто бессознательное тело за собой волочу. Она перебирала ногами, только на сколь-либо серьезный бег это не походило. Так, быстрый шаг. Но до лестницы недалеко, и нужно только поднажать…

— Стоять! — раздался позади хриплый механический крик.

Ага. Конечно. Я только еще больше припустил. Ну, насколько смог, с полумертвым-то грузом, вцепившимся мне в руку. Автоматон может и пыталась чего, но определенно не помогала — и весила как взрослый мужчина, а не хрупкая девушка ее комплекций.

Путь до лестницы пролетел незаметно. Мы с Мартой вывалились на площадку, сразу направились вверх. Откуда-то позади раздавался грохот ботинок, да и снизу чего-то подобное доносилось. Самый повод не позволять себе расслабиться и на мгновение, а наоборот, выжать из так и не вернувшихся к старому состоянию мышц весь их сок.

Результат — на третий этаж мы натурально взлетели. С лестничной площадки вывалились в коридор. Была тут крепкая на вид металлическая дверь, но мы не слишком-то успевали ее закрыть. Так что и пытаться не стал. Вместо этого показал на таблички на стене.

— Читай! — рыкнул я Марте.

Та, не будь дурой, сразу дернула меня влево, уже на ходу сказав:

— Пункт управления, — тем же ровным голосом.

И я сразу вырвался вперед. Тут естественно вырвешься, когда на лестнице слышны топот ног и механический скрежет, а в воздухе витает визгливо-хрипловатый отголосок сирены, которой никак не удается стартовать толком.

Коридор промчались в мгновение. Затем поворот, и вот перед нами уже две штуки. Первая, и самая важная — приоткрытая внутрь металлическая дверь с покосившейся табличкой. На полу, из двери, выглядывала иссохшая рука. Путь нам преграждала вторая штука, она же автоматический солдат Томми. С винтовкой наперевес. И у винтовки этой был штык. В итоге получалось длинное стреляющее копье, которое прямо сейчас-то смотрело в стену, не особо-то удобное для тесного коридора…

Только вот одинаково опасное.

Самое время для револьвера.

Пока Томми скрежетал механическим мозгом, я выхватил пистолет из кобуры… А солдатик, все так же скрипя и треща, стал свою винтовку поворачивать.

Я пальцем взвел курок — он зацепил штыком стену, прочертил в бетоне хиленькую царапину.

Я на ходу, приближаясь бочком, ткнул стволом револьвера ему прямо в «глаз» — с молчаливой, но честно рвущейся из души молитве Богу-Машине и пророкам его Кольту, Нагану и Винчестеру.

Томми вот уже почти-почти — ствол винтовки глядел куда-то в сторону Марты. Я вдавил спуск.

Бах!

И притормозившее было время ударом по ушам вернуло свой ход. Выстрел в таком замкнутом пространстве — это, мягко говоря, неприятно. Да и вспышка искр из корпуса Томми и дульного пламени оказалась ярче, чем я ждал. Оглушил сам себя, короче.

Зато автоматон наповал — свалился оловянным солдатиком, уперся штыком в пол, да и так встал.

— Заходим, быстрее! — крикнул я, едва слыша собственные слова.

Дверь-то не заперта, но поддалась не сразу. С моего наскоку дрогнула, приоткрылась немного, но ей чего-то мешало. Может, тело, рука которого торчала из-за нее на полу. Потребовалась еще парочка болезненных ударов плечом, чтобы проход стал достаточно широким и получилось пролезть.

Первой отправил Марту. Сам в это время глядел в коридор, со вскинутым револьвером. Ждал, когда остальная партия Томми добежит и завалит меня числом. Одного бы точно свалил, как этого, других же… Повис бы на штыках.

Марта пробралась в комнату, следом полез сам. Поворачиваться спиной туда, откуда в любой момент может противник выскочить — не самое приятное. Моментально вся спина вспотела. А еще у меня там сумка, а в сумке, вообще-то, парочка Молотовых, а пули-то они штуки горячие, когда ими выстрелишь…