Далеко не ушли — спустя секунд десять позади послышался нарастающий цокот муравьиных лапок. Обернулся, готовый драться…

А там сопровождающая наша к нам бежит. На мертвую паучиху взглянула лишь мельком, но вот копье в руках держала.

Примчалась. Вся потная — настоящая. А то хрен его знает, может пауки эти еще и лица подменять умеют, а?

— Напала одна из тварей, когда от тебя оторвались и потерялись. Отбились, но волчицу ранило, — быстро произнес я. — Нужно перевязать, веди, где это сделать можно.

— Невелика потеря — одна ушастая в обмен на хитрую ленивую тварь… — начала было мураш, но осеклась, едва я на нее взглянул. Злобно так взглянул. — Э… Следуй за мной, заглянем в целебную камеру.

Эльза поскуливала и все норовила заехать пушистым хвостом мне в нос, но в целом держалась неплохо. Крови не так уж и много было — стекало, по крайней мере, с нее на меня. Застрявшая в теле кирка особо не дергалась, так что и дополнительный урон если и нанесла, то небольшой. Выживет. Надеюсь.

Этот переход по коридорам занял куда меньше времени, чем предыдущий.

Первой в комнатку тихонько заглянула мураш. Непрерывно оглядываясь и шепча под нос о том, что их не должны заметить, иначе ее обратно в рядовую спишут. Следом ввалился и я, поддерживая волчицу за ногу и задницу.

— Целебная камера, говоришь? — проговорил я.

На лазарет, ясное дело, комнатка не походила. На дом лисицы, очевидно, тоже. Больше всего это напоминало усыпальницу в древних-древних захоронениях, погребенных под массивными каменными пирамидами. Три вырезанных из камня стола, гладких и со специально проделанными сливами для крови. Батарея каменных же ваз, мне по пояс, у стены напротив входа. Ну и множество фруктов, распиханных по плетеным корзинкам. Судя по запаху — некоторые уже забродить успели.

— А что? Закрыли раны и лежи, жди, пока заживет! Вот тебе и еда, и попить, и всякое чтобы с обеими частями тела работать! — с этими словами мураш указала на вазы. — Никто, конечно, тут лежать не любит — одиноко, но всегда так было и всегда все оправлялись!

Вздох. Ладно. Внешний вид может быть обманчив, но нельзя и про непривычную физиологию всех этих существ забывать.

Медленно, осторожно положил волчицу на ближайший стол, спиной вверх. Поникший, чуть сбившийся в комья хвост разместила аккурат между разведенных ног, руки слегка царапали камень ногтями, а в скулеже стали проскакивать хриплые нотки. Нехорошо!

Так, насколько возможно, одежду с торса Эльзы — долой. Затем осмотреть рану. В ярком свете светлячков на потолке видно было, что кирка без проблем пробила кожаную накидку и встряла где-то промеж ребер, справа и ниже сердца.

— Вода, бинты, вата, обеззараживающие, — мураш недоуменно на меня взглянула. — Ну, чего делаете, чтобы рана не загноилась. Показывай давай, бегом!

Командный рык удался на славу. Она моментально вытянулась в струнку, щелкнула лапкой о лапку и помчалась собирать все необходимое. Пока я потихоньку, полегоньку отрывал успевшую прилипнуть к спине одежду.

Минуту спустя, рядом со мною стояли каменные вазы. В одной вода, в другой бинты тонкие, в третьей вата или что-то вроде того. Ну и четвертая была заполнена янтарными кристаллами, каждый размером с орех, и пахли они кислыми фруктами.

— Как пользоваться? — спросил я, указывая на них.

— Разжевать в слюне, чтобы совсем мягкие стали, а затем размазывать вокруг и внутрь чуть-чуть. Можно в воде растворить штук десять, и затем облить…

— Вот и жуй давай.

Мураш покорно сунула в рот пяток кристаллов и стала медленно работать челюстью. Я же наклонился к лицу Эльзы, почесывая ее за ушком:

— Будет больно. Постарайся не дергаться.

— Хоро-шо, — проскулила она.

Ладно, поехали. Взялся за кирку обеими руками — и ровно потянул ее вверх, без рывков и излишних шевелений. Вылезла она с мерзким чавканьем. У волчицы от боли разом все мышцы напряглись, но она лишь стала скулить громче да руками за края стола схватилась. Ну и хвост как бешеный колотил — не мешал, но визуально отвлекал.

Есть! Вытащил. Сразу отбросил кирку в сторону, окончательно оторвал продырявленную одежду. Рана выглядела неприятно. Еще и кровотечение вдобавок усилилось. Так что оторвал кусок бинта, тонкого и нежного наощупь, обмочил в воде и мазками очистил окрестности раны. Особо без толку, кровища-то прибывала, но хоть что-то.

Мураш, тем временем, уже разжевала свою штуку и выплюнула на ладони. Пахучая янтарная масса, вонявшая подгнившими фруктами — это, все же, не то, чего хотелось бы иметь. Но больше нечего.

Зачерпнул рукой как следует — и давай размазывать вокруг тонким слоем. И внутрь еще комочек опустил небольшой, с болтик. Теперь оставалось только закрыть и забинтовать потуже, чего и сделал — бинт и вата, вот все, что есть. Стонущую Эльзу пришлось приподнять, но, в итоге, затянул-таки туго-туго, чтобы ничего точно не вытекло или не вывалилось. Помещенное поверх раны стало понемногу краснеть.

— Ты как? Как дышится? — спросил я волчицу.

— Вроде бы… Вроде бы нормально, — пробормотала та. — Жжется там! И вокруг, и внутри!

— Это правильно, так и должно, — сказала муравей, скрестив руки на груди. — Так может пойдем уже? Пусть тут лежит и выздоравливает, никуда не денется!

Даже коситься на нее не стал. Проигнорировал этот бред, спросил у Эльзы, поглаживая ее по макушке:

— Ты говорила, что залижете. У вас и правда заживает от этого?

— Да… Мы же волчицы, а не люди. Я сама ранки зализывала, и мне тоже…

Картинка перед глазами встала сомнительная — но в данном случае можно этой сомнительностью и пренебречь. А значит, нужно Эльзу поскорее к остальным членам стаи доставить, чтобы те своими методами поработали. Я тут уже достаточно пробыл, чтобы в такое поверить.

— Приоритеты меняются, — объявил я. — Сперва оттащить ее к своим, затем вскроем остальных ваших пауков.

— Но… Но… — откровенно растерялась мураш.

— Возражения не принимаются. И ты выведешь меня к выходу. Вперед, шагом марш!

— Но принцесса…

— Разберусь, когда вернусь. Мне еще волчонка забирать. Давай, шевели уже задницей!

Видимо, со второго захода мой голос оказался достаточно командным, чтобы мураш с неохотой, но все-таки повела меня наверх, к выходу из всей этой подземной паутины. Эльзу я бережно нес на руках. Та была без сознания, лишь легонько-легонько поскуливала, ну и все. Хвост безвольно болтался передо мною и бился о правую ногу.

По крайней мере, рана, похоже, оказалась не настолько опасной, как я боялся. После того, как тщательно отмыл ее лицо от паучьей крови, никакой новой не появилось — ну, то есть, изо рта крови не было, а значит, легкие более-менее в порядке. Дышала ровно, пусть и слабо, без сомнительных звуков.

Уже на поверхности я с наглой мордой прямиком двинулся из стройки. Пусть рабочие там оглядывались, да и солдатики недоумевали — плевать, главное, я выглядел и вел себя так, будто мне можно взять и спокойно уйти. Вот и ушел. Сопровождавшая меня муравей осталась на границе — неловко переминаясь с лапки на лапку. Более чем уверен, что когда я скрылся за холмом, она ринулась докладывать.

Да плевать. Лишь бы успеть волчицу до остальной стаи донести, а там уже сам вернусь. Еще мелкую ж вытаскивать.

Время вовсю шло к ночи. Практически весь день угробил в гостях у мурашей, так что соревновался я не только с возможной погоней, но и с уверенно катящимся за горизонт солнцем. Оранжевым таким, теплым — как и все небо. Ладно хоть дорогу помнил до безопасного места.

Больше оно безопасным, видимо, не будет.

Усталость, побитость, прихрамывающая нога и раненая рука? Дело терпимое. Нечего себя жалеть, когда от меня кто-то зависит — вот и не жалел.

И добрался до лагеря, в общем-то, без происшествий. Пару раз останавливался, чтобы почесать слишком уж неприятные укусы комаров на спине. На полпути Эльза очнулась и попыталась было своим ходом двигаться, но я не дал. Только проверил, как там перевязка, держится ли и не открылось ли чего, но там было все в порядке. Подумаешь — пропитавшиеся кровью вата с бинтами. Отдирать будет неприятно.