Что ж. Не слишком-то гладко прошло, но и не полный провал — по крайней мере, не схватили ее за руку. Вот что оставили улику своего пребывания, вот это неприятно. Как и то, что девушку могли рассмотреть. Так-то, ее могли бы принять за кого угодно… Если бы не ушки. И хвост, ага. Это прямо поимка с поличным.

Ничего. Разберемся.

Вскоре разведчица завалилась в казарму. Закрыла за собой дверь, с довольной мордой потянулась и уверенно прошла по «взлетке».

— Молодец! — сказал я, поднявшись. — Отличная работа! Награду получаешь первой, и в два раза больше.

Счастливое выражение на ее лице невозможно описать. Прямо на седьмом небе от счастья, не меньше. Пушистый серый хвост вилял туда-сюда словно пошедший в разнос метроном, подрагивали уши… Хоть бери и за голову ее потрепи, чтобы вообще вырубилась от экстаза.

И руки-то потянулись. Но я сдержался. Хочется или нет, это поведение уже неподобающее — да и кто знает, в самом ли деле ей понравится, или напротив, одним импульсивным жестом сумею разрушить отношения со всем подразделением. Тут лучше не рисковать. А еще лучше — разузнать по возможности. Может, вообще, они именно физических наград-то и ждут от меня?

Мысли пронеслись за мгновение. А успевшие двинуться руки я перенаправил к их награде. Той волшебной баночке светло-коричневого оттенка. А заодно и чайную ложку прихватил.

— Вход заприте, — приказал я. — И галеты доставайте, не просто же так есть будете.

Ну, дальше пошла раздача призов. Первой получила, разумеется, разведчица — намазал ей на белый сухарь от всех щедрот, как бы не с палец толщиной. Едва ложку убрал — она уже жрать бросилась, не успев и шагу в сторону сделать. Но это почти все так. Только Холли да еще трое достаточно держали себя в руках, чтобы дойти с драгоценным грузом до своей кровати, вскарабкаться и начать есть. Таша, вон, вообще заурчала от удовольствия.

Прямо лес дергающихся ушек получился какой-то.

И, к счастью, никто нашему скромному пиру не помешал. Я так-то думал, что заявятся разозленные Кронекер, полковник, или придет сухое сообщение с требованием показаться командованию через пять минут после побудки — но нет.

Оно-то и хорошо. Но рассчитывай на лучшее — а готовься к худшему. Так что ночь выдалась сумбурной. То просыпался, то засыпал, отголоски невнятных снов крутились в голове, и я нет-нет да возвращался мыслями к увиденному.

Вот и утро. Вновь подъем по будильнику, вновь сонные мордашки со всех сторон. В этот раз они очухались быстрее — и это хорошо. Всего-то и нужно было, что приставить к ним командира, и вот уже обратно входили в боевой режим.

Чуть испачканные остатками арахисовой пасты.

Дел сегодня предстояло много. Самое крупное, разумеется, учебный выход в ближайший лесок, в специально выделенный под нас квадрат. С боевыми патронами, и вот это вот все, с утра и до самого вечера. Так что нужно было и получить все нужное у интенданта, и собраться, и доехать.

А завтра-то уже на боевое.

Торопливые сборы. Утренняя гигиена, от которой никуда не сбежать, и очередь, в которой я целиком и полностью уступил волчицам. Следом — на зарядку.

Таша, с виду, хромала уже куда меньше, потому разрешил ей участвовать. И она была очень даже за — резво принялась повторять за ведущей, щуря от удовольствия глаза и скаля клыки. Разве что на ноги старалась не налегать, да и приседания делала медленнее прочих. Однако, прогресс налицо. Глядишь, завтра-послезавтра совсем поправится. Не зря я на того медика надавил, ох не зря.

Пока девушки разминались, я стоял чуть в стороне и думал. Все на руках, необходимые приказы выписаны и никаких неожиданностей, вроде бы, жизнь не сулит — да только вчерашний вечер вбросил неплохой такой булыжник в прудик моего внутреннего мира.

Девку я ни в чем не винил, разумеется. Я командир, мне и отвечать за свои решения. Напрягало только упорное молчание со стороны Кронекера и полковника. Вполне разумно было исходить из того, что они рассмотрели-таки у убегавшей разведчицы уши и хвост — а значит, вполне разумно считать молчание всего-то затишьем перед бурей. Эти двое явно не хотели бы, чтобы информация об их споре и непонятных штуках разошлась. В виде, например, записи…

Которую я сперва скопировал в три места, а затем стер с камеры. Как и отметки на карте. Саму же камеру разобрал и спрятал — очень уж заметна была поврежденная линза, прямо поплывшая, оплавленная, хотя пластик вообще не задело. В общем, приложил меры к обеспечению операционной безопасности

Ладно. Действуем по обстановке — и посмотрим, чего принесет новый день.

Зарядка закончилась, стройная колонна волчиц потопала в столовую. Мы снова оказались первыми. Следом, под руководством сержанта, пришло и подразделение Кронекера, только без самого лейтенанта. Ну да, его избитое лицо наверняка вызвало бы вопросы. И ответами в этих вопросах вполне мог стать я, как тот, кто последним крепко с ним поссорился.

Холли стойким дирижером провела взвод через выдачу еды. Все расселись. Я выставил пару оставшихся баночек арахисовой пасты, наказав Холли проследить, чтобы все получили одинаково (а вчерашняя разведчица — чуть побольше), и направился к офицерскому столу.

Там сидели все мои вчерашние знакомые. Три женщины под тридцать, совсем молодой парень, у которого, казалось, еще пушок-то под носом был, седой мужчина и максимально невзрачный, неприметный мужик.

— Всем утро, — сказал я. — У меня тут есть парочка вопросов насчет Кронекера. Не возражаете, если задам?

— Валяй, — ответила одна из офицеров. — Но, повторюсь, настоятельно рекомендую тебе с ним не конфликтовать.

— Да я-то и не собираюсь, он сам нарывается. В общем… Он участвовал в каких-нибудь вылазках за пределы базы? Ну, боевых, условно боевых, вот это вот все.

— Мотается периодически, — пожал плечами тот мужик неопределенного возраста. — По миротворческим миссиям наши обычно выделяют именно его ребят. Ну, за гуманитаркой последить, археологов там сопровождать, такого рода. Там проблемы редки, ни одного из наших пока не потеряли.

— Археологов? — уцепился я. — Что, есть чего раскопать?

— Да дурь и блажь. Говорили, что нашли какие-то руины на юго-западе, на границе лесов. Курганы там, захоронения, подземные ходы всякие. Только штука такая, что до колонизации разумной жизни здесь не было. Что-то от первых колонистов приняли, наверно, за древность.

— Забавно… Может, и правда что-то настоящее…

— С чего ты взял? — спросила одна из офицеров.

Все они с интересом смотрели на меня, аж вперед чутка подались. А я решил — чего толку скрывать? Самую крамолу в виде вылазки и произошедшего, конечно, не расскажу, но остальное-то вполне можно.

— Кронекер уже проговорился, что одна из моих увидела что-то, когда за ним подглядывала. И ему это не понравилось. Я свою расспросил — вот и возникло подозрение…

Театральная пауза. Ну, не сдержался уж!

— Короче, по описанию, он с какими-то археологическими находками возится. Прямо возится, изучает. Стянул может чего, а?

— Тебя это волновать не должно, Добровольский, — раздался голос позади.

Кронекер. Интересно, он специально момент подгадывал? Обернувшись, я взглянул на лейтенанта — и он был не в лучшем виде. Нос-то может и поправил у медика, а вот синяки сойти не успели, желто-синими пятнами расползшись по чуть распухшему лицу. И глядел он так… провокационно. Как бы и злобно, а как бы и с плохо скрываемым ехидством.

— Мне интересно, — пожал я плечами. — Что же могло сподвигнуть тебя на такую агрессию к моей подчиненной. А ответ оказался прост.

— И неверен. По слогам повторю — не-ве-рен.

Я только хмыкнул. Может, и не стоило так себя вести, выводить лейтенанта из себя. Но почему бы и нет, собственно?

Честно говоря, это уже напоминало девиз. «Почему бы и нет?». Не самая безопасная жизненная парадигма, но отклик она в душе находила горячий.

— Да ты присаживайся, — сказал я, раз Кронекер молчал. — Омлет вообще объедение, пальчики оближешь.