— Нет, таких…каналов я себе пока еще не завел.

— Эх, все самой придется делать

— А у вас что, каналы есть? — прошептал Семен.

— Нет. Но у меня есть другие способы уговорить этого цербера отдохнуть, нормально поесть да сменить одежду.

На следующий день Соня встретила Жаната на пороге палаты. Мужчина попытался пройти мимо Сони, но та развела руки в стороны.

— И что же ты делаешь? — спокойно спросил Жанат. И хотя он был выше Сони и намного сильнее, та лишь сильнее вцепилась руками в косяк и отчеканила:

— Поспать. Побриться. Плотно поесть. И никаких визитов до выполнения этих условии!

Педагогический тон не возымел никакого эффекта, когда холодный взгляд Жаната вернулся к Соне.

— Соня, я зайду в эту палату, даже если мне придется пройтись по тебе.

Соня поверила в угрозу, заметив решительный настрой мужчины в бездонных глазах. Тогда она пошла другой дорогой.

— Послушайте, Жанат, я чувствую, что Милка скоро очнется.

Жанат сжал челюсти, и дыхание его замедлилось. Но Соня продолжила:

— Неужели вы хотите, чтобы, проснувшись она увидела вас в таком виде?

— Софья…

— Нет. Послушайте меня. Милка очнется сегодня. У меня на такие вещи чутье.

Саркастически приподнятая темная бровь Жаната яснее слов говорила, что он думает об интуиции Соньки и куда ей следует ее засунуть.

Тогда Соня отцепила руки от косяка и расстегнула замок на спортивной кофте. Жанат недоуменно следил за ней.

— Это что, бесплатный стриптиз?

— Жанат, вы довели меня до крайности. И будем честны, не только меня, а весь медперсонал! Так вот, либо вы идете, отдыхаете, спите и переодеваетесь в нормальную одежду, либо я разденусь тут и буду стоять голой на пороге палаты до тех пор, пока Милка не очнется. Вы представьте, сколько слухов поползёт!

— Плевать, — отрезал Жанат и скрестил руки на груди. Боже, что за невыносимый человек!

Соня опустила руки, вздохнула, и попыталась подойти с другой стороны:

— Жанат, вам нужен короткий отдых. Несколько часов нормального сна. Горячий душ с бритвой. Плотный обед. Я не отойду от Милы ни на шаг, клянусь.

Жанат молчал, и Соня надавила на нужную педаль.

— Вы ведь слышали, как в лихорадке Милка шептала: «Лишь бы ты был жив и здоров». Представьте ее состояние, когда она увидит вас в таком виде и поймет, что ее страдания были напрасны.

Последние слова возымели действие. Жанат устало размял мышцы шеи.

— Хорошо, — зорко глянул на Соню: — Только при любых изменениях, сразу звони мне.

— Договорились.

Соня сидела возле кровати Милы и впервые за прошедшее время чувствовала, как ее покидает оптимистичный настрой. Соня знала, что уже не в силах противостоять той реальности, которая сквозила и в осторожных прогнозах врачей, и в той информации, что она прочла в интернете и в толстенных медицинских справочниках. Мила слишком долгое время находится в коме. И с каждым днем тает надежда на то, что подруга все же придёт в себя. А если это случится, то нет гарантии, что какая-то система в оргазме Милы не даст сбой, и такая продолжительная кома не окажет негативного влияния на ее тело, либо на разум.

Соня ничего не знала об отношениях Милы и Жаната, и поэтому была настроена решительно и уверенно в том, что возьмет на себя всю заботу по уходу за подругой. Если же Жанат отвернется от Милы, то Соня сможет подставить дружеское плечо, подбодрит подругу, настроит на нужный лад. Ведь кто, как не Соня, которая сама пережила кошмарную разлуку с любимым, сможет понять боль подруги и утешить ее. Ведь именно утешением и мотивированием занималась Соня все эти годы во время переписок с Милой, где в каждое письмо старалась вложить максимум несуразностей и веселых истории, чтобы заставить молчаливую и зашуганную Милу смеяться громко и безудержно. Какие только анекдоты Соня не находила и не отправляла Миле! Особенно про секс и отношения мужчин и женщин, хотя сама Соня тогда не имела никакого понятия о том, что там на самом деле происходит.

Что же, теперь Соня знает все, о том, что там происходит. И не забудет никогда. Учитель у нее был отличный.

Соня приложила ладонь к груди Милы. Ритмичный перестук сердца под пальцами был созвучен тому ритму, что отбивало ее собственное сердце. Соня закрыла глаза и прошептала:

— Милка, ну давай же, открывай глаза. Ты не представляешь, как я задолбалась разбираться тут с твоим мужиком! И где ты только его нашла, а? Вставай уже, а не то я твоего Жаната прибью! — в сердцах воскликнула Соня и…

Почувствовала, как сердце Милы сделало ритмичный перестук, намного сильнее того, что был раньше. И кардиоаппарат тут же запищал ритмичнее и увереннее. Соня подскочила с кресла и склонилась над Милой. И заметила с неописуемым ликованием, как дрогнули тонкие веки, задрожали загнутые ресницы и один глаз Милы, более здоровый, приоткрылся.

Соня не в силах была произнести ни слова, лишь гладила Милу по ее руке своей дрожащей, от волнения и радости, рукой.

Мила моргнула и наконец-то смогла разлепить одно веко. Ее карий глаз, с покрасневшими белками, сосредоточился, и Соня мысленно взвыла в молитвах, чтобы Мила все же была в своем рассудке.

— Сонька, — прошелестело из опухших губ подруги, и Соня от радости не знала, то ли ей плакать, то ли смеяться громко и вслух. Поэтому прибегла к самому привычному поведению и прошептала дрожащим голосом:

— Срань господня, вот это тебя отделали.

Потом слезы хлынули из ее глаз, застилая все вокруг, и Соня злилась на себя за свою слабость. Ведь насколько сейчас хуже Миле!

— Не плачь, — слабо прошептала Мила, и Соня не сдержала счастливой улыбки на губах.

В этом вся Мила — сама лежит ни жива, ни мертва, искалеченная и израненная, и при всем этом еще беспокоится за Соню — здоровую кобылу!

— Ну и дурная же ты, — проговорила сквозь слезы Соня и улыбнулась. — Да я уже три литра слез выплакала за неделю, что ты тут была. Вон, ведерко даже стоит.

Мила моргнула здоровым глазом, и тут же начала судорожно водить взглядом по палате. Потом слабо, но отчаянно простонала:

— Жанат.

Конечно же, о ком еще могла спросить Мила в первую очередь? И это трогательное волнение о таком здоровом мужике, как Жанат, заставило Соню язвительно пропеть:

— О, твой цербер жив и здоров, как ты и просила.

Мила приподняла бровь в немом вопросе, Соня с усмешкой пояснила:

— Да, именно это ты и просила в лихорадке. Ну ты че, Милка, совсем молитв не знаешь, кроме этой?

Мила слабо улыбнулась и тут же из ее истерзанных губ прошелестело:

— Хуан…

Насколько Соня успела уловить по обрывкам разговоров между Семеном и Жанатом (Да! Сонька подслушивала! И не стыдится в этом признаться!), Хуан и был тем самым…уродом, который покалечил Милу. Поэтому Соня, кипя от злости, процедила сквозь зубы:

— Это та мразь, которая это с тобой сотворила? — Мила слабо кивнула. — Не переживай, с ним уже разобрались.

Мила прикрыла глаза и ее губы исказились в слабой улыбке. Затем Мила вновь распахнула глаз и прошептала:

— Где…Жанат?

— Да тут он, тут. Куда денется твой цербер? Сутками возле тебя торчал, стал на дикаря похож. Мне пришлось выпнуть его отсюда, чтобы хоть душ принял и побрился.

Слабый смех выдохами вырвался из губ Милы, а Соня могла только радоваться, что смогла хоть немного приободрить подругу. Запоздало Соня вспомнила о медсёстрах, и нажала на кнопку вызова. А пока ждала врача, попыталась продержать Милу как можно дольше в сознании, поэтому затараторила:

— Вот значит, как! Я тут значит пролетела полмира, прибежала по первому зову к сердешной подруге, а все, что ее интересует, это какой-то мужлан, который весь медперсонал распугал своим рычанием! Ха, знала бы ты, сколько всего я пережила в переполненном самолете!

Ее гневную тираду прервал холодный ровный голос Жаната за спиной:

— Ты летела частным самолетом, со всеми удобствами, так что не верещи.