Дима выполнил свое обещание и буквально через несколько лет после свадьбы добился таких высот в бизнесе, что его успеху и удаче позавидовал бы сам Алладин с волшебной лампой. Конечно, успеху Димы значительно и весомо посодействовал отец Алены, и она никогда не упускала случая ненароком и аккуратно напомнить об этом мужу. Они оба должны знать, где был бы Дима со своей семейкой, если бы не Вилорий Борисович, который вытащил бизнес Димы из того дерьма, куда он провалился по молодости и неопытности.
По делам Диме все чаще и чаще приходилось мотаться между штатами и столицей, поэтому он купил особняк на берегу океана, куда Алена с радостью уехала и ни разу не навестила мать мужа даже во время совместных с Димой поездок на родину. Алена не желала переступать порог той убогой дыры, которую по сей день эта старушенция не желала покидать, не смотря на уговоры сыновей, и не желала вспоминать тот кошмарный ужин, с которого и началась холодная война между ней и свекровью.
И не желала чувствовать на себе пронизывающий осуждающий взгляд серых омутов глаз Вероники Степановны.
Алена вошла в дом, который встретил ее привычными тишиной, прохладой и застывшей аурой сумрачных коридоров. На ходу расстегивая молнию на летнем платье изо льна с гипюровыми вставками, Алена направилась к лестнице.
— Здравствуй, Алена.
Алена громко вскрикнула и резко обернулась на голос.
В темном углу за столом сидел…
— Дима! Ну ты меня и напугал! — вскрикнула Алена, держась одной рукой за перила, а вторую прижимая к скачущему сердцу. — Так недалеко и до сердечного приступа!
— Испугалась? — тихо спросил Дима. — Извини меня, Алена.
Алена замерла. Дима очень редко извинялся. Он либо предпочитал не делать поступков, за которые потом придется извиняться, либо, если пошел на вынужденные шаги, значит, причины были довольно весомы и извинения тут не помогут.
Поэтому сейчас, услышав такие непривычные для мужа слова, Алена надтреснуто засмеялась.
— Да ладно, Дим. Я просто… не ждала тебя. Ты когда прилетел?
Дима сидел за столом, который стоял в углу комнаты и куда не проникало достаточно света. Алена не видела выражения его глаз, мимики лица, ничего такого, что могло бы намекнуть, в каком настроении пребывает супруг. Его огромная фигура утопала в сумраке, лишь белая рубашка выделялась на темном фоне, да тлел красный кончик сигареты, словно целясь в нее лазерным лучом.
— Прилетел утром, — тихо ответил Дима и встал из-за стола. Выпрямился в полный рост и Алена непроизвольно отступила на шаг и уперлась пятками в ступени лестницы.
— Надо было заранее сказать. Я бы подготовилась, Дим. Встретила, как полагается…
— Ну давай, Ален, — все тем же беспечным тоном перебил ее Дима. — Вот он я, твой супруг. Встречай.
Нервы Алены были натянуты до предела и звенели от каждого слова Димы, как расстроенные струны. Леденящее ощущение страха, которое она испытывала до отъезда Димы, когда он смотрел на нее долгим неотрывным взором, вернулось к ней снова. Пальцы до боли стиснули перила, и Алена почувствовала, как от натиска ломается ноготь и лопается лак на свежем маникюре. Но Алена все также стояла на месте, не в силах отвести взгляда от фигуры Димы, от которой веяло стылым холодом.
Может, он узнал о ее похождениях? Но как? Алена умела заметать следы и не оставляла улик. Она научилась ускользать от внимания Стаса, переплюнув его в поиске путей отхода и способах маскировки.
— Дим…Я…
— Подойди ко мне, Алена, — приказал мягко Дима. Алена отцепила ледяные пальцы от перил и сделала шаг вперед. Она шла на негнущихся ногах, и у нее в груди росло мертвенное ощущение, словно она идет на плаху, все ближе и ближе к своему концу.
Алена встала перед Димой. Подняла взгляд с мелких жемчужных пуговиц на рубашке, по темной шее, суровым губам, чтобы встретиться с абсолютно черными глазами мужа.
— Дим… Ты в порядке? Ты не болен? — просипел Алена, подняла дрожащую руку и приложила ладонь ко лбу Димы: — Температуры вроде нет. Ты как…
— Алена, — перебил ее Дима. — Я в порядке. Спасибо, что беспокоишься.
Стоит ли говорить о том, как давно Дима разговаривал с ней таким мягким тоном? Так это было давно и почти стерлось из памяти, что сердце Алены забилось сильнее.
— Что ты, Димочка. Конечно, я буду беспокоиться о тебе. Столько часов в воздухе, от Токио ведь путь не близкий.
— Так как бы ты встретила меня, Алена, если бы заранее знала о моем приезде?
Тишина дома окутала их со всех сторон, и сердце Алены уже гонгом билось в ушных перепонках, и даже шум бурлящей крови не мог заглушить этот трепетный перестук.
— Ну, — растерялась Алена. — Астрид могла бы приготовить что-нибудь…
— Разве так встречают мужа, который столько дней был в отъезде…А-лё-ка? — по слогам произнес Дима.
— Дима, — с придыханием проговорила Алена. Неужели это то, о чем она думает? Господи, неужели в ее муже снова проснулся интерес к ней, к его Алёке? Неужели он забыл эту спидозную суку и теперь хочет только свою законную жену? Мысли горячими потоками неслись в голове Алены, пока ее пухлые губы сложились в томную улыбку, а глаза за длинными ресницами сверкнули.
— Ди-и-им, — протянула Алена. — Конечно же, я бы встретила тебя совсе-е-ем по-другому.
— Так встречай.
— Может поднимемся наверх? — с придыханием спросила Алена. Она чувствовала тепло, исходящее от крупного тела мужа, по которому она так истосковалась за эти годы. Она вдыхала его аромат, и голова ее закружилась от предвкушения.
— Нет, Алена, все случится здесь и сейчас.
Похоть и алчное ликование неслись по напряженным мышцам, приливая горячими потоками к низу живота. Алена облизала губы и хрипло спросила:
— Поможешь? С платьем?
— Ну уж нет, Алена. Ты как-нибудь сама, — покачал головой Дима, не отрывая от нее темного взора.
Алена хмыкнула. Раз Дима хочет стриптиз, будет ему такой стриптиз, что у него яйца лопнут от желания. Не зря Алена потеет на тренажерах и усиленно занимается растяжкой, совсем не зря. Алена завела руку за спину, ухватилась за язычок молнии, которая уже была наполовину расстегнута, и плавно потянула его вниз.
Алена стала медленно извиваться, вырисовывая бедрами восьмерки, гладила себя по плечам, спуская тонкие бретельки. Прижала руки к лифу платья и спустила его, чтобы обнажить аккуратные стоящие груди с розовыми возбужденными сосками. Выводя ладонями плавные круги на теле, она спустила платье еще ниже, и оно серебристой льняной лужицей упало у ног. Алена осталась стоять в одних насквозь промокших стрингах и в красных туфлях на шпильке. Она знала, что ее тело прекрасно, как выточенная статуэтка самого Микеланджело, и темный взгляд Димы подтвердил это.
— Это тоже, — кивнул Дима на стринги, и Алена самодовольно ухмыльнулась. Затем развернулась к Диме спиной, ухватилась за тонкие лямки кружевных трусиков, и стала спускать их ниже, одновременно низко и глубоко наклоняясь вперед, чтобы ее торчащий зад уткнулся в пах мужа.
Дима чуть отступил назад и Алена выпрямилась. Ничего, у нее еще будет время потереться об него всеми частями тела. Уж Алена-то воспользуется этой возможностью, чтобы вернуть Диму обратно в свою постель, и чтобы потом он думать забыл о всяких толстозадых шлюхах. Уж она-то знает достаточно способов, успела набраться опыта.
— Туфли. И украшения, — тихо приказал Дима. Алена сняла сережки-гвоздики с бриллиантами, обручальное кольцо, массивный золотой браслет и протянула их Диме, не оборачиваясь. Затем переступила через платье и скинула туфли. Босые ноги коснулись прохладного пола. От яркого контраста между горячей кожей и холодным деревом Алена тихо застонала. Лоно пульсировало и требовало прикосновении, самым похотливых и бесстыдных, бедра свело от предвкушения. Соски ее уже торчали вперед и звенели от сладкой боли, светло-розовый цвет ореола стал алым, словно спелые клубники, которые надо сорвать языком. Немедленно!
Алена развернулась к Диме, ожидая увидеть давно забытое желание в золотистых глазах мужа. Но тот все ещё смотрел на нее непроницаемым взглядом, только щека чуть подрагивала на высеченном лице. Алена свела этот признак к возбуждению, и только протянула руку к ремню Димы, как тот отрезал:
