Бровь блондина выгибается еще сильнее.

— Ну, зато теперь у нас есть работающее оправдание на все случаи жизни, — произносит он. Кажется, убивать меня никто не собирается.

Оставив бумаги на потом, Костя быстро складывает нужные вещи, и мы отправляемся в строительный магазин: впереди еще долгий и утомительный ремонт особняка. Было бы чудесно, если бы Таля поехала с нами, но она щебечет что-то про срочные дела — какие? — и улетучивается в неизвестном направлении. Костя предлагает нанять дизайнера, но мне не нравится идея ждать еще несколько дней, пока мы получим готовый проект, да и хочется хотя бы что-то сделать самостоятельно. В конце концов, дедушка никаких дизайнеров не нанимал, и каждый член семьи так или иначе внес свой вклад в создание дома.

Я пока что слабо представляю, как в конечном итоге будет выглядеть результат нашей работы, но надо же с чего-то начать. Гораздо логичнее — с верхних этажей, но дедушка делал всё весьма хаотично, подчиняясь особой, только ему одному известной логике. Еще в машине я разворачиваю схемы этажей и проверяю, не забыли ли мы записать чью-нибудь комнату. Костя всё-таки нашел в семейном архиве старую планировку особняка, и изменения с нашей стороны были в основном связаны со спальнями: например, моим родителям она была уже без надобности, а нам с Костей было более чем достаточно одной на двоих.

Из дедушкиного кабинета, который мы обнаружили в целости и сохранности, я решила сделать подобие музея: конечно, это не целый дом, но уже что-то. Посмотреть там действительно было на что, и оставалось надеяться, что дед, если его душа наблюдает за нами, — а я была уверена, что так и есть, — рад тому, что о нем не забывают.

Как ни странно, идеи для оформления первого этажа пришли быстрее: огромный зал в бежево-золотых тонах, светлая гостиная. Двухэтажную библиотеку мы захотели видеть темной, да и коридоры в разных частях здания тоже решили сделать разными, в том числе и для того, чтобы самим не запутаться. Мои художественные таланты были весьма посредственными, но порой мне приходилось рисовать наброски прямо на ходу, чтобы донести свои мысли еще и наглядно.

Закупка необходимых материалов сама по себе требовала не один день: даже если бы грузовик смог увезти столько за раз, то всю плитку, ткани и часть обоев было решено заказать из Италии, и доставку нужно было ждать почти неделю. Покупать что-либо для отделки жилых комнат тоже было бессмысленно: гораздо лучше будет, если каждый выберет дизайн на свой вкус. Кстати, дедушка в своем плане предусмотрел даже несколько детских, но и их лучше было пока не трогать.

Посовещавшись, мы решили начать отделочные работы уже во вторник: чем раньше начнем, тем быстрее закончим. С утра Ник остался руководить рабочими, а во второй половине дня мы все вместе поехали помогать. Я до сих пор не могла привыкнуть к размаху ремонта и стоимости того, что мы покупали в особняк: например, один из многочисленных каминов был малахитовым, а в проекте дедушки была даже — матерь божья — янтарная комната. Если бы до меня доходили все счета, я бы точно сошла с ума.

Чтобы не тратить время впустую, мы составили график дежурств. По будням в особняке находился Ник, после школы по очереди приезжала я или Таля, а в пятницу мы с Костей контролировали рабочих вместе. В субботу нам помогали Димас с Талей, которые крепко сдружились в последнее время, а в воскресенье мы с Костей оставляли их вдвоем: всё-таки надо было помогать бабушке по дому. Решив не искушать судьбу, мы уже не делали ничего своими руками, доверившись профессионалам.

Сегодня Костя задерживался: вторая неделя четверти подошла к концу, и почему-то именно сейчас администрации приспичило созвать родительские собрания. Чертыхаясь и кляня школьные правила на чем свет стоит, я поехала в особняк на такси. Мне повезло, что я хорошо запомнила дорогу, ведь иначе ни один таксист не довез бы меня по назначению.

До вечера мне предстояло одной руководить рабочими, и оставалось лишь надеяться, что родительское собрание закончится пораньше: наивное предположение, в общем-то, учитывая количество тем для обсуждения в выпускном классе. Из еды у меня была только пачка сигарет: нас запрягли внеплановой профориентационной беседой, которая затянулась на лишний час, и я так спешила, что напрочь забыла забежать в магазин.

— Привет, — я здороваюсь с Ником, — спасибо, что подождал.

— Да не за что, — брат улыбается. Мне уже не первый день кажется, что он понемногу оттаивает, но уверенности в этом нет: в конце концов, ни со мной, ни с Костей он в последнее время практически не видится.

Проводив Ника и перекурив вместе с рабочими, я убеждаюсь, что всё в порядке, и направляюсь на кухню. Мы пока не начинали ничего там делать, но были и электричество, и вода: я могла хотя бы заварить себе кофе. Пачку «Lavazza» и коробку чайных пакетиков мы приобрели уже на следующий день после начала работ в доме, правда, их не стало так быстро, что пришлось покупать еще.

После кофе есть не сильно хотелось, но было дикое желание постоянно курить и кричать. В среду, когда я приезжала в прошлый раз, всё было чудесно, но вчера Ник почему-то закомандовал делать ремонт одновременно на всех трех этажах. Это экономило нам кучу времени, но было физически невозможно находиться везде и сразу. Я носилась по особняку, как сумасшедшая, и к вечеру курила прямо на ходу, причем не переставая: рабочим тоже было не очень удобно работать таким образом, и то в одном, то в другом месте постоянно что-то получалось совсем не так, как надо.

Костя задерживался: почти весь МКАД в такое время стоял, и выехать из города было не менее проблематично, чем перемещаться по центру. У меня уже не хватало никаких нервов, и полчаса назад я просто орала матом так, что было слышно на всю округу. Рабочие боялись, что я окончательно поеду головой, и даже перестали устраивать балаган между этажами, и дом был погружен в относительную тишину.

Жилинского я встречала как единственное спасение. Он привез целый багажник еды и несколько пачек сигарет, чтобы завтра точно всем хватило. Главное — он приехал сам, и рядом с ним все окружающие проблемы становились мелкими и неважными. Удивительно, как нужный человек одним только присутствием может принести умиротворение, уют и тепло. Почему-то когда он приехал, всё сразу закрутилось и стало получаться, хотя часы показывали уже семь вечера.

Работы в доме велись в две смены: с семи до трех и с трех до одиннадцати. Подобный график был неудобным и выматывающим, зато эффективным: такими темпами мы и впрямь должны были успеть к началу зимы.

Ближе к полуночи, когда рабочие разошлись по своим вагончикам, а Костя уже заснул, я, проворочавшись еще минут десять, вылезла из-под одеяла с намерением пробраться на улицу и покурить в тишине. Мы до сих пор не приступали к ремонту в спальнях, да и та часть дома пока еще не отапливалась, так что спать приходилось на надувном матрасе в гостиной на первом этаже: будь мы на втором, я бы побоялась оступиться на лестнице в темноте и просто вышла бы на ближайший балкон.

Стоило мне открыть дверь, как плечи приятно обдало ноябрьским холодом. В каждой мелочи чувствовалось приближение зимы, как будто она предупреждала мир о своем приходе. До первого декабря оставалась еще неделя, но всё вокруг, как и я сама в этот момент, было словно соткано из нее. Моя первая зима в новой жизни таила в себе уйму вопросов, но не давала гарантии ни на один ответ.

Обещанием волшебства и чуда — бывают они еще на свете? — с неба, плавно кружась, начали опускаться на землю снежные хлопья. Сердце щемило от целого роя чувств, которые я не могла ни понять, ни объяснить — только завороженно смотреть, как на землю медленно ложится белое покрывало.

Мыслями я была где-то там, среди танцующих снежинок, и, наверное, поэтому даже не вздрогнула, когда на мои плечи легло что-то тяжелое и теплое.

— С первым снегом тебя, — тихо говорит Костя, поудобнее закутывая меня в плед, а затем обнимает так, как умеет, кажется, только он.