— О, Алани, — окликнул одну из молоденьких девушек глава, — позови старшую жрицу. Уважаемые господа хотят поговорить с ней.

— Доброе утро, дядя. Ты что здесь делаешь в такую рань?

— Потом всё расскажу, приведи Килию, — раздражённо сказал он.

— Хорошо-хорошо, — нахмурилась племянница и убежала.

Прошло не больше десяти минут, и старшая жрица появилась перед группой.

— Что ты себе позволяешь, Майс? — возмущённо спросила она.

— Это что ты себе позволяешь! Тебя прошлый раз ничему не научил?

— О чём ты?

— О том, что ты снова пытаешься насильно оставить в храме новую жрицу!

Женщина скрестила руки на груди.

— Любая жрица, услышавшая зов, принадлежит этому храму, и ты сам об этом знаешь.

— Позвольте узнать, канна, когда появилось подобное правило? — вмешался Мим.

— О, — удивлённо приподняла бровь Килия, — ты привёл с собой поддержку? Испугался старой женщины?

— Ты такая же старая женщина, как я — юный мастеровой!

— Кан Майс, — мягко прервал мужчину страж, — давайте отложим вашу личную неприязнь к канне Килии на другой день.

Глава побледнел и дрожащим голосом сказал:

— Конечно-конечно, простите за эту сцену.

— И кто же вы такие, что Майс пресмыкается перед вами? — колко спросила женщина.

Вокруг начала собираться толпа.

— Стражи Клиро, канна, — спокойно сказал Мим.

Кровь отлила от лица женщины, но лишь на секунду — вскоре она взяла себя в руки и, стараясь не менять тона, заявила:

— Стражи не имеют власти на земле храма, согласно древнему договору.

— Мы знаем это, канна. Может быть, вы всё-таки ответите на мой вопрос? С каких пор жрицам Диру позволено похищать людей? Ни в одном уложении я не видел упоминания «права» храма на слышащих зов.

В сумерках жёсткое лицо Килии казалось более неприятным, нежели обычно, а волосы вместо серебристых казались грязно-серыми. Женщина перебросила тяжёлую косу назад.

— В нашем оно есть, — жрица явно хотела настоять на своём.

— Покажите его.

— Уложение нашего храма передаётся из уст в уста.

— Как удобно! — вмешался Кортик. — А главное, можно придумать любое правило! Неужели вы думаете, что стражи не изучали своды и договоры между духами и служительницами Диру? Уложение строго указывает на недопустимость принуждения.

— Вы сами просто придумываете это! — сузив глаза, прошипела Килия.

— Вы можете верить в это, если хотите, канна. Но ведь проблема не только в этом. Где настоящие жрицы?

— О чём вы? Все жрицы, что есть в храме, — настоящие!

— Лем? — спросил Кортик.

— Она говорит правду.

— Тогда, как вы, жрица Килия, обладая истинной силой, можете петь прощальную песнь вместо приветственной?

— О чём говорят стражи, старшая жрица Килия? — нахмурившись, спросила племянница главы.

— Я не представляю о чём они говорят, девочка.

— Врёт, — жёстко сказал Лем.

Женщина неприязненно посмотрела на врача.

— Кто этот мальчик?

— Этот молодой человек был тронут Светом Диру, канна. Зачем вы используете слова прощальной песни, но поёте мелодию приветственной?

— Я отказываюсь отвечать! Лира, за меня!

Килия подала какой-то сигнал и её тут же окружили жрицы. Они начали петь. Все на площади замерли, не в силах пошевелиться. Лишь Верховная и её верные охранники могли двигаться. «Я надеялась, что до подобного не дойдёт», — прошептала Иона и вышла из-под защиты друзей. Мар внезапно словно материализовались из воздуха, из-за чего жрицы, стоявшие рядом с Килией, чуть не сбились.

Принцесса сняла капюшон, затем плащ, сковывавший движения, и передала его Альне. Мар, поклонившись, приняла его.

Жрицы с ужасом наблюдали за странной четвёркой, на которую не действовала сила Диру.

Лея закрыла глаза, вдохнула и тоже запела. Её голос разнёсся по всему храму, отражаясь от стен и звеня колокольчиками в каждом уголке. Казалось, что воздух стал чистым и звонким, словно в морозное утро, но при этом не было присущего морозному утру холода.

Вначале мелодия Ионы гармонично сплеталась с песней жриц, но вскоре она начала меняться, и женщины начали подстраиваться под изменение мелодии, которое вносила Верховная. Они были словно неумелый хорист, который повторяет за альтами, будучи сопрано.

Сбившись, жрицы замолчали в растерянности. Лишь Килия пыталась бороться, но вскоре и её голос был заглушён песней противницы.

Люди на площади заворожённо смотрели, как девушка, казавшаяся обычной горожанкой, начинает светиться. В заканчивающихся сумерках это было особенно хорошо видно. Постепенно волосы девушки стали похожи на жёлтое золото — будто само солнце жило в них. Перед удивлёнными наблюдателями свет окутал Иону и одел её в сияющие одежды.

На секунду спутникам принцессы показалось, что в них оделись и мар с маро, но это видение пропало так же быстро, как и появилось.

Песня становилась всё громче, а затем оборвалась, но в центре так и продолжало стоять воплощение Богини Диру.

Тишина, воцарившаяся на площади, была нарушена словами Верховной:

— Нарушившие договор понесут наказание! Несущая Свет Диру больше не охраняет этот храм! Духи Клиро, стражи Клиро, я возвращаю вам власть над этой землёй!

— Мы услышали Несущую Свет! — в унисон крикнули Кортик с Мимом.

Стражи вышли вперёд и встали по обе стороны от Ионы.

Мужчины одновременно топнули, и по земле пошла рябь. Женщины, ещё недавно пытавшиеся сопротивляться, упали, не удержавшись на ногах, и тут же оказались утянуты в землю по пояс. Белые, еле видные руки, держали жриц.

Молодые служительницы Диру заплакали от ужаса.

­— Стражи Клиро требуют тишины! — воскликнул Мим.

На площади воцарилось молчание. Никто не мог противиться воле стражей.

— Стражи Клиро приказывают всем, кто не знает ничего об изменении песен, уйти в трапезную, а всем, кто знал, прийти на площадь! — крикнул Кортик и мужчины снова топнули.

Рябь прошла по территории храма, и волна людей потянулась направо, а навстречу ей шла другая.

Иона всё лучше и лучше начала видеть духов, их тянущиеся из земли руки, то, как они вселяются в тела жрецов и ведут их. К призрачным служительницам духи Клиро не могли прикоснуться, поэтому они потянулись к деревьям. Боясь, что вместилища призрачных жриц попытаются перенести в центр вместо них самих, она сказала:

— Стражи Клиро, могу ли я позвать дир-ан лея?

— Стражи Клиро дают разрешение.

Верховная благодарно кивнула и пропела всего лишь одну ноту. Души жриц вылетели из деревьев, притянутые словно магнитом.

Словно от боли, Иона закрыла глаза и произнесла:

— Лау!

Голос принцессы разнёсся по площади и всех, кто стоял на ней, окружила гигантская сфера, состоящая из тонких переливающихся нитей.

— Моя власть — ваша власть! — проговорила принцесса и передала одну из паутинок от кокона Миму, а другую Кортику.

Стражи поклонились, но не взяли их.

— Судить тех, кто решил остаться, может только Несущая Свет.

— Спасибо, — еле слышно произнесла девушка, и нити исчезли.

Мим сел на землю, его друг последовал его примеру.

— Кто надоумил вас использовать другие слова, канна? — начал допрос страж.

— Я не… — попыталась сказать Килия, но у неё отнялся язык.

— Канна, вы должны знать, что врать стражу бессмысленно. Ответьте на мой вопрос.

— Жрицы из лей научили нас.

— Сказали ли они, к каким последствиям это приведёт?

— Да.

— Что они сказали?

— Что благодаря этому увеличится количество прихожан.

Женщина начала дрожать. Сейчас она походила на обычную старуху, а не на всесильную старшую жрицу.

— Для чего вам нужны жрицы? Кому в голову пришла идея удерживать тех, кто не хочет служить?

— Без жриц песни не имеют силы. Нам нужны жрицы. Это я решила удерживать их.

— Но разве у вас не хватает жриц?

Килия сглотнула и призналась:

— Многие угасают и теряют свою силу. В последние несколько лет новых жриц было очень мало.