Карт вздохнул и ответил:

— Сложная задача. Лея ничуть не менее упряма, нежели мы сами. Да и не хочется давить на неё, когда ей и так приходится несладко.

— Мы будем давить на раду не ради нашего собственного удовольствия, а ради того, чтобы с ней всё было в порядке. Точнее, чтобы ей было хоть немного легче, — поправил сам себя Мим.

— Нужно будет поговорить об этом ещё и с Латой и Рэном, — предложил Кортик.

— Не думаю, что это сработает, — покачал головой Лем. — Маро и мар выполняют приказы Верховной. Они не её «друзья» или приятели. Они её прямые подчинённые, так что просить их идти против её желаний, как минимум, странно. Нам не стоит лезть в их отношения. Наверное.

— Попытаться всё же стоит, — возразил страж.

— Лем прав, Кортик, пока мы были в храме, я немного почитал про мар и маро, — осадил друга Мим. — Они не просто защитники. Они — служители Диру. Самые ярые из них. Их растят для того, чтобы они помогали воле Диру, а Её голосом и волей является Лея. Если голос Богини решит, что ради выполнения миссии ей будет необходимо умереть, они не смогу ей помешать. Именно поэтому рядом с Верховной должны быть люди, которые могут остановить её. Как бы маро и мар ни любили её, слово Верховной — закон.

— Но разве они не шли против её воли, когда похищали из дворца? — поинтересовалась Ивона.

— Тогда она ещё была принцессой Ионой, так как не прошла посвящения, — предположил Карт.

— То есть сейчас, когда она полноценная Верховная, они не посмеют её ослушаться? — спросила чтица, перекатывая между ладонями глиняный стакан.

— Думаю, да. Но может быть, всё же стоит поговорить с ними? — засомневался Калеб.

— Верховная — это самый высокий ранг в Диру-а, — внезапно вмешался Рабден. — Как король в Артии или император в Нандиру. У правителей есть советники, которые могут влиять на решение монарха, но все, кто стоит ниже, не может повлиять на него. Как рядовой не может принимать участия в планировании военной кампании, так и маро с мар не могут указывать Верховной. Их положение и так незавидно, давайте не усложнять их жизнь. Лучше справиться своими силам.

— Ну, если вопрос ставить так, то конечно.

Карт глубоко вздохнул и сказал:

— Я поговорю с ней, как только она немного отдохнёт.

Через несколько часов в храм вернулась Лата и привела с собой нового члена группы.

Сначала никто не заметил вторую мар, но как только старшая мар сказала ей показаться, то женщина, как по волшебству, возникла перед ними. Высокая, статная, около сорока лет на вид. Единственной приметной чертой служительницы Диру были прекрасные голубые глаза, которые казались неуместными на некрасивом бледном лице. Женщина была седа, как лунь, и носила волосы на наральский манер: заплетёнными в косу-корону.

— Это Альна.

— Да пребудет с вами Свет Диру, — сказала мар, и голос её оказался на удивление мелодичным и низким.

— Да осветит Он ваш путь, — ответили ей собравшиеся.

— Про спутников Верховной я тебе уже рассказала, так что, думаю, представлять их не надо.

— Ты не сказала, что здесь будет Калеб Ангерран, — зло сверкнула глазами женщина.

— Пора забыть о запечатывании. Это была не его идея, — резко ответила другая мар.

«Что с ней случилось? — подумала Лата. — Раньше она не была столь агрессивна».

Со стороны одной из келий послышались шаги — в главный зал вышла принцесса. Увидев Иону, Альна вдруг изменилась в лице и упала на одно колено.

— Верховная, — в голосе мар звучали радость, недоверие и благоговение.

Лея почувствовала их. Они были еле слышны.

— Здравствуй, Альна. Подойди ко мне поближе.

Женщина тут же вскочила на ноги и почти подбежала к девушке.

— Я так рада, что вы все выжили! Я боялась, что больше вас никогда не увижу, — мягко сказал Иона, беря женщину за руку.

— Вы действительно живы… — прошептала мар.

— Я вижу по твоему лицу, что ты не поверила словам Латы.

— Я… Да, простите меня, госпожа.

— Ты увидела меня и знаешь, что это я. Я не знаю, что заставило тебя сомневаться в словах Латы, но мы не будем сейчас выяснять это. Мы поговорим об этом позже, а сейчас располагайся и прости, что тебе снова предстоит служить.

— Это честь для меня — служить Вам!

Рабден вздрогнул. Неужели и он выглядел так, когда только встретил Верховную? Расширенные от восхищения и обожания глаза и одержимость в голосе?

Мужчина посмотрел на Лею и встретился с нею взглядом. Девушка словно прочитала его мысли, и в её глазах он прочитал ответ: да. Принц повёл плечами, пытаясь стереть воспоминание о том, как он преклонялся перед Несущей Свет, и о том, как, наверное, чувствовала себя Иона, видя бездумное поклонение.

За время пребывания в храме что-то в нём изменилось, и теперь он больше не испытывал той одержимости, что была частью его на протяжении долгих лет. Он не знал, когда и как это произошло. Было ли это следствием того, что Верховная старалась много общаться с ним, или же того, как с ней вели себя Карт и Лем. У божеств нет любящих родственников. Принц был благодарен Лее за то, что она показала ему это.

Карик тоже видел себя в Альне, но не в обожании, а в недоверии и резкой смене настроения. После «смерти» сестры, когда ему приходилось скрываться, он был таким же — готовился спрятаться или убежать. Может ли быть, что мар до сих пор переживала «смерть» принцессы? Насколько понял Калин, только Рэн чувствовал, что Лея жива, а, значит, Альна не была уверена в словах маро. Что вполне понятно: именно он был тем, кто должен был защитить Верховную и не смог. Возможно, женщина думала, что в нём говорит чувство вины и он врёт. В том числе самому себе, в попытке облегчить груз ответственности.

Если Карт решил, что стоит поговорить с Ионой и Латой, то Карик — что желательно следить за отношениями между маро.

— Давайте пообедаем все вместе, — предложила Верховная.

— Я сейчас накрою, ты пока сиди здесь, — вскочил Лем.

— Спасибо. Раз уж я выбралась из своего убежища, то хочу провести это время в компании. Маро и мар, конечно, всегда со мной, но болтливостью они не отличаются. Во дворце я часто жила в полной тишине, а иногда, когда не было приёмов или «открытых» завтраков, то и неделями.

— Открытые завтраки? Что это такое? — спросил врач, направляясь в сторону кухни.

— Завтраки, на которых присутствовали нянечки-рин и Мари.

— Я почему-то думал, что на завтраках ты всегда была с ними. Мне кажется, ты как-то рассказывала про Ниру… Матильду?

— Она часто присутствовала на них, но с тех пор, как мне исполнилось четырнадцать, нахождение рин рядом со мной стало необязательным. Сейчас я думаю, что рин были со мной только чтобы отец мог контролировать мои действия. Нира Матильда даже не была настоящей жрицей. Тогда, до посвящения, я этого не понимала.

— Н-да, грустная у тебя была жизнь. В храме ты хоть со жрицами разговаривала, — отметил Лем.

Иона лишь улыбнулась.

— Лата всегда была единственной мар, которая уделяла мне время, когда она не была на страже, и я очень благодарна ей за это, — Лея посмотрела на женщину с нежностью.

— У меня в детстве тоже Нилька да Нада были. Нада всё работала, а Нилька была ещё слишком мала, чтобы с ней разговаривать. До сих пор помню, как радовался общению с учителем Харимом. Хороший он был человек, — вздохнул врач, ставя кастрюлю с похлёбкой на огонь.

— Мне повезло с отцом намного больше, чем Вам, Верховная, — присоединился к разговору Рабден. — Он позволял мне общаться со всеми, кроме своих политических врагов. Моим лучшим другом был юный чтец, сын камердинера. Он тоже был очень хорошим человеком.

— Был? — спросил Кортик.

— К сожалению, у него остановилось сердце, когда он был один.

— Врождённый порок сердца? — с профессиональным интересом осведомился Лем.

— Да.

— У чтецов подобное часто бывает. Один из профессоров моего университета занимается исследованием на эту тему. Может быть, он уже закончил работу.