— В жизни Вы ещё более прекрасны. В камне нельзя передать сияние Вашей красоты.

Иона обернулась и удивлённо посмотрела на чтеца.

— Интересно… Я воспринимаю себя по-другому, но оставим это. Ваша скульптура прекрасна, а всё остальное неважно. Мне и Рэну с Латой пора в храм, а вам — устанавливать памятники. Желаю вам удачи, и пусть вашу дорогу осветит Диру.

— Желаю удачи и Вам, Верховная. Я очень надеюсь, что храм удастся полностью очистить, а возможно, и восстановить. Я слышал о том, что случилось, от учителя Рабдена. На всякий случай, я оставил место для новых имён, — пояснил чтец. — Пусть Ваш путь всегда освещает Свет Богини.

Иона кивнула, и молодые люди распрощались.

Когда Лея с маро и мар отошли, то Рэн тихо сказал:

— Карик прав, Верховная, Вы намного прекрасней памятника.

Иона резко остановилась, повернулась и задумчиво посмотрела на своего защитника. Маро встретил её взгляд, не дрогнув.

— Нам пора, Верховная, — отвлекла Лата принцессу.

— Да, конечно, — продолжая смотреть на Рэна, ответила Иона. — Чем быстрее я очищу храм, тем лучше. Мы и так задержались в Нуа дольше, чем планировали.

Наконец она отвернулась и пошла в сторону повозки, которую для них подготовили.

Когда Лея ушла, Карик почувствовал, как у него подкашиваются ноги. Чтобы не упасть, он сел на землю. Мелкий щебень тут же забился в обувь и впился в ноги, но молодой человек пребывал в таком душевном волнении, что даже не обратил на это особого внимания.

За тревогой и беспокойством пришло облегчение, и чтец рассмеялся. Ему показалось, что напряжение наконец ушло: та струна, что была натянута до предела, наконец-то была ослаблена, и ей не грозило порваться. «Ей понравилось! Ей действительно понравилось!» — кружилось у него в голове.

Вскоре нервный смех поутих, и Калин нашёл в себе силы, чтобы встать. Сразу же дали знать о себе камушки, и, облокотившись о стену, молодой человек вытряхнул их.

Времени было немного, а расстояние было большим, так что было необходимо отправляться в путь как можно быстрее.

Чтец уже хотел было отправиться в ратушу, как услышал за своей спиной:

— Красиво-то как! Верховная прям как живая! — позади стоял Мышь.

— Нравится? — обернулся к нему Карик.

— Ещё бы! А я так могу?

— Я это создавал с помощью Потока, но скульптуры можно ваять и без него. Но ты сначала стань жрецом, а уж потом, если желание не пропадёт, попроси, чтобы тебя учеником к скульптору отправили.

— Так нечестно…

— Я этому начал учиться, когда мне было, кажется тринадцать, так что никогда не бывает поздно, если душа лежит к какому-нибудь делу.

Судя по пыхтению, мальчик был не согласен с этим мнением.

— Извини, но мне пора звать помощников и устанавливать памятники на место.

— А можно с вами?

— Спроси у жрицы Лионы. Если она разрешит, то можно.

— Я мигом!

Мышь понёсся в сторону святилища. Калину нравился этот резвый парнишка. В нём было то, чего не хватало тем, с кем путешествовал чтец, — искренность и открытость. В честности людей в группе он не сомневался, но он прекрасно знал, что почти все в ней что-то да утаивают. Скрытность была второй натурой многих из них. Его самого в том числе.

— Мастер Карик! — раздалось со стороны ворот. — Мы решили прийти пораньше. Надеюсь, мы вас не побеспокоили?

— Всё в порядке. Только мои спутники могут быть ещё не готовы, — крикнул в ответ молодой человек, поворачиваясь ко входу во двор.

— Я думал, что будете только вы, — озадаченно отметил мужчина.

— Со мной пойдут два чтеца. Так мы управимся быстрее.

— И то правда, — одобрительно кивнул мастеровой.

Главный в группе был великаном, который возвышался надо всеми не меньше чем на голову и уступал в росте лишь Лате. Волосы его были столь растрёпаны, а борода столь окладиста, что не знавшие его люди обходили мужчину стороной. Звали его Ал, как воробьиного сыча, который летал за Ивоной, и оттого, когда Карик в первый раз услышал имя, то чуть не рассмеялся. Ал был мастеровым в местной штольне, обладал поражающими размерами и точно не был похож на птичку-невеличку. Именно этот мужчина помог достать камень, который был необходим для памятника.

Ал ещё мальчиком ушёл из одной из деревень в город, а когда ему стукнуло четырнадцать, деревня погибла, поглощённая скверной. У него умерли все: мать, отец, три сестрёнки и два брата.

Мастеровой подошёл к статуе и с благоговением посмотрел на белокаменную Верховную, а затем перевёл взгляд на постамент. Мужчина плохо читал, поэтому безуспешно пытался найти имена своих родственников в списке.

— Вот они, — Карик подошёл к нему и показал на семь имён.

Фамилий в местных деревнях не было, а потому имена в свитке были записаны в основном: «Алисия дочь Уда» или «Раш сын Ата». Порой можно было найти одни имена.

Мастеровой заплакал и погладил буквы, медленно читая по слогам.

— Мне жаль, что так случилось, — Карик подошёл к мужчине.

— Мы сами были виноваты. Мы не сопротивлялись. Мы позволили этой ведьме диктовать условия. И той, что была до неё.

— Виноваты лишь те, кто совершил это, не вы.

— Нет. Амелия бы даже не решилась на подобное, если бы мы ей не позволили, — яростно возразил Ал.

— Вне зависимости от того, каковы были условия, поведение Амелии оправдать нельзя. Не каждый человек решится убить другого просто потому, что была такая возможность. Вы не просили её прекратить выполнение обязанностей. Основная вина лежит лишь на ней. Не надо винить тех, кто пострадал.

— Я так не могу. Пусть мы и не просили, но мы дали ей силы, — мастеровой утёр слёзы, которые перестали идти от злости.

— Амелия уже предана суду Клиро, нам лишь остаётся помнить и не позволить этому повториться, — решил не настаивать Карик.

— Тут ты прав.

Мужчина ненадолго замолчал, а затем спросил:

— Можно ли ей верить?

Калин не сразу сообразил, что речь идёт о Верховной, а когда осознал, то хотел было возмутиться, но затем решил, что Ала можно понять — жрицы его предали.

— Ты веришь стражам Клиро?

— Верю. Они — сама Рануа.

— Стражи Клиро доверяют ей. Достаточно ли тебе этого?

— Достаточно. Если стражи верят, то и мы должны.

— Жрицы, которые остались в храме, — настоящие. Мышь тоже настоящий жрец, а ещё должна вернуться одна старая жрица. Верховная восстановила силы этого храма, и вскоре сюда начнут стекаться новые жрецы, а пока она очистила все деревни от скверны. Остался лишь храм, куда она сейчас поехала.

— Храм?

— Старый храм. Он сейчас под землёй. Меня не было с ними, когда они его нашли, — решил уточнить Карик. — Я заканчивал памятник.

— Так он существует? — удивился Ал. — А я думал, что это сказочка для детей.

— Как видишь — да.

Мужчина пригладил свою пышную шевелюру, но меньше топорщиться от этого она не стала.

— Н-да. Сколько всего успело произойти всего за несколько дней.

— Наверное, этого стоило ожидать, если в город приходят Верховная и стражи, — сказал один из помощников Ала.

— Я даже не знаю, приходу кого из них стоит больше удивляться, — подхватил второй.

Мужчины засмеялись.

— Мы можем начинать, мастер? — вернулся к теме разговора Ал.

— Конечно. Все повозки здесь не поместятся, так что давайте по одной. Главный памятник тяжелее, чем все остальные вместе, так что давайте им займёмся в последнюю очередь. Вы пока заезжайте, а я сбегаю за своими спутницами.

— Хорошо, мастер.

Ал был старше молодого чтеца не меньше чем на двадцать лет, но настаивал на том, чтобы называть начинающего скульптора «мастер». Наверное, если бы не шахтёр, то весь процесс создания и установки памятников был бы намного сложнее. Он дал камень, нашёл людей, которые хорошо знают нанди, и оказывал другую помощь.

Хорошим человеком был Ал. Нуа повезло с ним.

Карик направился в сторону основного здания, но увидел Ивону с Аран, идущими к ним.