– А ты не врешь? – с сомнением спросил Киро. – Чтобы поставить четверокурсника в пару с второкурсником, такого еще не было.

Сигма молча отстегнула браслет, вывела историю вызовов от куратора и поднесла к лицу Киро. Мурасаки сделал то же самое со своим браслетом.

Киро пробежался глазами по списку и присвистнул.

– Да, ребята, я вам сочувствую.

– Спасибо, – сказала Сигма, – а теперь дай нам поесть.

После ужина они молча брели в сторону своих домов. Вечер был совсем летним, будто не было утром холодного дождя, а днем – сплошного снегопада.

– Я и не знала, что мы соседи, – сказала вдруг Сигма, когда они дошли до развилки дорог. – Я даже не помню тебя в прошлом году, а Киро сказал, что меня помнит.

– Не переживай, на первом курсе всегда так. Некогда смотреть по сторонам, тут бы с собой разобраться, хорошо, если однокурсников запомнишь по именам. – Мурасаки вдруг остановился и улыбнулся. – Но я тебя тоже запомнил.

– И тоже из-за прически?

– Да. Очень необычно, знаешь ли, когда одна половина волос белая, а вторая – черная.

– Мне еще повезло, – сказала Сигма. – Могло быть так, что одна половина рыжая, а вторая бесцветная.

– Как бесцветная?

– Так бесцветная. Прозрачные волосы. Прозрачные ресницы и брови. Я же не крашусь. Это генетика.

– У тебя на родине все… такие? Двухцветные?

– Ага, – сказала Сигма. – Если гены у родителей совпадут, могут быть волосы одного цвета. Но это редкость, – она поняла, что совсем не хочет вспоминать про родину. – И вообще, теперь моя родина здесь. И дом тоже. Спокойной ночи.

Мурасаки тихо засмеялся.

– А я уж решил, что ты всерьез сказала, что будешь рядом со мной круглые сутки.

Сигма дернула плечами.

– Не хватало мне еще ревности от твоей девушки, Мурасаки. Я и так сыта по горло твоими проблемами. Увидимся завтра в Академии. Будь хорошим мальчиком, не спи до обеда, не ходи в казино.

Мурасаки расхохотался. Сигма помахала ему рукой и ушла.

____

*Лал звали Яшмой в 4 главе, но автор решил переименовать героиню.

– Ты себе скоро так губы откусишь, – сказал Мурасаки, с размаху падая на соседний с Сигмой пуфик в холле перед фонтаном.

– Тебе-то что? – огрызнулась Сигма.

– Красивая девушка без губ… – он замолчал.

– Что? – Сигма подняла голову и угрожающе посмотрела на Мурасаки. – Перестает быть красивой?

– Нет-нет, я не это хотел сказать, – торопливо ответил он, хотя было ясно, что сказать Мурасаки хотел именно это. – Я вообще, если хочешь знать, все учебные аудитории обошел, пока тебя нашел.

– Я решила сменить обстановку. Говорят, иногда это помогает по-новому взглянуть на предмет.

– А, – сказал Мурасаки, – ты чего-то не можешь понять, да? Ой, нет, не отвечай, ты все равно не признаешься, – он рассмеялся. – Давай я тебе попробую помочь… взглянуть под другим углом. На что ты бы хотела сегодня посмотреть под другим углом?

Он извернулся и заглянул в планшет Сигмы.

– О, взялась за теорвер, как я и предлагал, – Мурасаки выпрямился. – Теорвер я люблю. Но он запутанный. Потому что там много слов, которые значат совсем не то, что в нашей обычной жизни, – он нахмурился и щелкнул пальцами. – Знаешь, поначалу трудно переключать это в голове. Мол, вот сейчас это слово значит не это, а совсем другое. Но когда научишься, когда поймешь, сразу становится легче.

– Да, – сказала Сигма. – Так и есть. Знаешь, чего я не могу понять? В чем разница между случайным событием и элементарным.

– О, – сказал Мурасаки и с интересом посмотрел на Сигму. – Глубоко копаешь, Сигма. Умненькая девочка. Пытаешься разобраться.

Сигма отвесила Мурасаки подзатыльник. Мурасаки поспешно уклонился, но Сигма оказалась быстрее.

– А сейчас я за что получил?

– А не надо меня хвалить на пустом месте, – сказала Сигма. – И тем более называть умненькой. Я вообще-то не дура, к твоему сведению, и отлично это знаю.

– Дура не дура, а реакция у тебя хорошая. Это я не хвалю, это я так, констатирую факт, – ухмыльнулся Мурасаки.

– Так что там с событиями, умненький мальчик?

Мурасаки поморщился.

– Пока один-ноль в твою пользу. Ужасно неприятно, когда тебя называют умненьким.

– Вот и не называй.

– Я запомню, – пообещал Мурасаки. – А теперь слушай меня внимательно. На самом деле все просто, и разница между ними как между… грушей и грушей. У тебя есть монетка?

Сигма закатила глаза.

– Слушай, а можно без монеток, а? Объясни мне нормально, что это за события такие. А то почитаешь учебник по теории вероятностей, так кажется, будто она нужна только монетки подбрасывать или кубики метать.

Мурасаки рассмеялся.

– Тогда пойдем в парк.

– В парк?

– А что тебя смущает? Сегодня я одет вполне прилично.

Сигма окинула Мурасаки скептическим взглядом. На нем были черные вельветовые брюки, широкие как юбка, и умеренно яркий фиолетовый балахон. Без карманов, без надписей, даже странно. В общем, конечно, наряд Мурасаки не вписывался в тот тип одежды, который Сигма назвала бы приличным, но и вызывающим он не был.

– Кошмариция сказала, что с тобой в учебное время я могу покидать территорию Академии совершенно безнаказанно.

– Тогда пойдем, – согласилась Сигма.

В парке Мурасаки уверенно свернул в сторону аттракционов. Сигма поморщилась. Оттуда неслись музыка, крики, детский заливистый смех, периодически прерываемый звуком хлопушек.

– Ты уверен, – спросила Сигма, – что это подходящее место для объяснений?

– Вполне, – кивнул Мурасаки. – Тем более, что мы уже пришли.

Они остановились перед автоматом по вытаскиванию игрушек. Мурасаки поднес браслет к ридеру и получил десяток блестящих жетончиков. Нормально, вздохнула про себя Сигма, что монетки, что жетоны… Сейчас будет бросать их. И надо было ради этого тащиться в парк?

Но Мурасаки лучился радостью, как ребенок.

– Смотри, – сказал он. – Вот сейчас я брошу жетон, автомат оживет и что-то случится. Как ты думаешь, что?

– Ты проболтаешь со мной, и время истечет. И ты зря потратишь жетон.

– Хорошо, – сказал Мурасаки. – А что еще? Допустим, если я не буду слишком болтливым?

– Ты вытащишь игрушку. Или не вытащишь игрушку.

– Вот, – сказал Мурасаки. – Это случайные исходы событий. Или случайное событие. Может случиться, а может нет. Проверим?

Он бросил жетон в щель автомата и взялся за рычаги. Металлическая лапа внутри прозрачного ящика поплыла к центру, упала в низ, клацнула и поднялась без добычи.

– Жалко, – сказала Сигма.

– Да ладно, – пожал плечами Мурасаки. – Зато мы получили элементарное событие.

Сигма смотрела на Мурасаки. Кажется, до нее начало доходить.

– То есть, пока событие не произошло, он случайное? А когда произошло, уже элементарное?

– Тепло, – ответил Мурасаки. – Не совсем так. Но очень тепло. Случайным оно останется и тогда, когда произойдет.

– Тогда так: случайное событие – это когда у него есть разные варианты? Или случится, или нет. А элементарное – это всего лишь один-единственный вариант события. Когда ты спрашивал, что может произойти, когда ты бросишь жетон, я назвала элементарные события. Да? – Сигма даже зажмурилась. Она любила это чувство, когда приходит понимание, как будто в мозгу бегут мурашки удовольствия и то, что казалось беспорядочной путаницей линий, вдруг складывается в стройный узор.

– Да, – серьезно ответил Мурасаки. – Все именно так. Одно случайное событие и три элементарных. И мы с тобой можем честно потратить остальные жетоны.

Свои пять жетонов Сигма истратила неудачно, всего однажды в железную лапу попалось ухо голубого щенка и тут же выскользнуло, едва лапа начала подниматься. Мурасаки оказался немного удачливее. Четвертый, последний, жетон принес ему розовую толстую белку. Мурасаки вынул ее из открывшегося окошка и протянул Сигме.