— Эйвери! — ревет Мэдд, и я вздрагиваю, оглядываясь через плечо, чтобы увидеть, как он исчезает в дверях ее спальни, его голос доносится в коридор, когда он спрашивает: — Вы двое отмечены?

— Мы это сделали, — слышу я ее спокойный ответ.

— Почему ты мне ничего не сказала?

— Я не думала, что нуждаюсь в твоем разрешении.

— Так он остается? — спрашивает Мэдд.

— Да, если ты ему позволишь.

Я напрягаюсь, зная, что не должен подслушивать этот разговор, и страшусь его ответа.

— Эйвери… — рычит он.

— Что, Мэдд? — выпаливает она в ответ. — Это та часть, где ты говоришь мне, что я веду себя глупо и он недостаточно хорош для меня?

— Ну, очевидно, что он недостаточно хорош для тебя, — усмехается он, и я стискиваю зубы, ожидая, когда упадет вторая туфля. — Ни один мужчина на земле недостаточно хорош для моей сестры. Но дело не в этом. Он твоя пара, и если он сделает тебя счастливой…

— Значит, ты тоже счастлив? — с надеждой перебивает она.

— Тогда я научусь жить с этим, — ворчит он.

— Значит, он может остаться?

— Конечно, он может остаться, это действительно был вопрос?

Эйвери визжит, и этот звук зажигает меня изнутри.

— Спасибо, братан. Я знала, что могу рассчитывать на твою поддержку.

— Да, да, — вздыхает Мэдд. — Не рассказывай охотнику, что я сказал это дерьмо, мне нужно поддерживать имидж.

Она заливисто смеется.

— Конечно, большой плюшевый мишка.

Прежде чем я успеваю развернуться и сбежать, Мэдд выходит из спальни Эйвери, отступая в коридор. Конечно, мы встречаемся глазами в тот момент, когда он это делает. Мы оба замираем на месте, Мэдд съеживается от осознания того, что я только что слышал их разговор. Затем он резко разворачивается и идет по коридору к своей спальне в конце. Он открывает дверь, оглядываясь на меня через плечо, и, клянусь, я вижу тень улыбки на его губах, прежде чем он входит и захлопывает ее за собой.

— Жирная ложка все еще открыта? — Грей недоверчиво спрашивает.

— Все еще открыто, и все еще ужасно, — подтверждаю я, кивая.

Оказывается, старик Эйвери провел некоторое время в северной Неваде десятилетия назад, в том же городе, куда Гильдию отправили в трехмесячную погоню за несбыточным, следуя подсказке с одной из досок объявлений. Мы не нашли там никаких оборотней, но мы обнаружили несколько по-настоящему ужасных ресторанов.

— Ну, это было четыре года назад, когда я был в той стороне, — продолжаю я. — Но не было никаких признаков того, что они закроют свои двери в ближайшее время. Местным жителям это почему-то нравится.

— Это место вызвало пищевое отравление у всей моей стаи, — бормочет Грей, морщась. — Единственная причина, по которой я его запомнил.

— У меня такое чувство, что именно поэтому многие люди помнят его, — смеюсь я. — У местных, должно быть, железные желудки.

Эйвери издает рвотный звук, когда возвращается из кухни, обходит стол и садится на стул рядом со мной.

— Гадость, напомни мне никогда не думать об отпуске в северной Неваде, — замечает она, протягивая руку и кладя ее мне на бедро.

Я широко улыбаюсь, накрываю ее руку своей и слегка сжимаю.

Я рад, что мы наконец смогли поужинать с ее родителями; они восприняли новость о том, что мы скрепили брачные узы, почти так же хорошо, как Слоан. Ну, не совсем как Слоан. Она начала прыгать вверх-вниз, крича изо всех сил, и после этого я думал, что она никогда не перестанет обнимать нас. Грей и Фэллон были явно спокойнее, получив эту новость, но, похоже, они искренне рады узнать меня лучше, принимая в свою семью с распростертыми объятиями. Все это кажется слишком хорошим, чтобы быть правдой, и в течение вечера у меня не раз возникало желание ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это правда.

— Мы должны сделать это снова в ближайшее время, — комментирует Фэллон, возвращаясь в столовую и вытирая руки кухонным полотенцем.

Эйвери нетерпеливо кивает, переворачивая свою руку и переплетая свои пальцы с моими. Очевидно, как много для нее значит признание наших отношений ее родителями. Она улыбалась весь вечер, в то время как я просто корил себя за то, что не сделал этого с ними раньше.

— Моя мама тоже хочет пригласить вас на ужин, ребята, — комментирует Слоан с другого конца стола. — Может, мы могли бы устроить большой ужин со всеми на следующей неделе или что-то вроде того?

— Это отличная идея! — щебечет Фэллон, переводя на меня взволнованный взгляд. — Что скажешь, Кэм? Мы могли бы пригласить твоих тетю и дядю, твоих кузенов…

— Мам, притормози, — смеется Эйвери.

Фэллон смотрит на дочь, приподнимая брови.

— Почему? Разве это не звучит забавно?

— Да, это было бы круто, — говорю я, и, к моему удивлению, я действительно так думаю.

Теперь, когда у меня есть некое подобие плана на будущее, проводить время со своей давно потерянной семьей звучит… неплохо.

— Все еще немного странно думать, что у меня внезапно появились все эти родственники, — признаюсь я, переводя взгляд на Слоан. Мою гребаную кузину.

— К этому нужно привыкнуть, когда ты делаешь это в одиночку, но в этом прелесть упаковки из шести банок пива, — замечает Грей. — Мы все здесь как семья.

— Мы буквально будем бутылками пива в упаковке, если судьба продолжит в том же духе, — фыркает Эйвери, оглядывая сидящих за столом. — Пара моего брата — двоюродная сестра моей пары, и мой двоюродный брат также приходится двоюродным братом одному из моих лучших друзей, и…

— Ладно, мы поняли, — смеется Слоан, ее зеленоглазый взгляд скользит по моему лицу. — Видишь, чего ты ждал с нетерпением, Кэм? Одна большая, счастливая семья.

Мэдд резко откидывается на спинку стула, вскакивает на ноги и, топая, уходит от стола в сторону кухни.

Я наклоняюсь к Эйвери, понижая голос.

— Не похоже, что твоему брату нравится идея поиграть с нами в счастливую семью.

Ее губы кривятся в ухмылке.

— Быть колючей задницей — это просто способ, которым он показывает свою любовь, — шепчет она в ответ.

Мэдд снова появляется из кухни, его пальцы обхватывают горлышки двух пивных бутылок в каждой руке. Он подходит, чтобы снова занять свое место, пододвигая пиво сначала отцу, затем Эйвери. Я предполагаю, что последние два предназначены для него и Слоан, но затем он встречается со мной взглядом, опускает подбородок и проходит в мою сторону.

Я так удивлен, что просто смотрю на него секунду, пока он снимает колпачок со своей бутылки, подносит ее к губам и откидывает назад.

— Я же говорила, — шепчет Эйвери, толкая мою ногу своей под столом.

Фэллон наливает пару бокалов вина ей и Слоан, и мы вшестером сидим еще час, просто болтая и смеясь друг с другом. Когда Грей наконец объявляет, что им лучше вернуться домой, я на самом деле немного разочарован тем, что ночь должна закончиться.

Правда, совсем немного. Если на сегодня все, это означает, что мы с Эйвери поднимаемся наверх, и я фантазировал о том, как сниму с нее это обтягивающее синее платье с тех пор, как она надела его перед ужином. Горячие взгляды, которыми она бросала на меня в течение последнего часа, сделали мои яйца того же цвета, что и упомянутое платье.

— Кэм, мы увидимся с тобой на забеге «Полнолуние» на этой неделе? — Грей бросает через плечо, когда они с Фэллон направляются к двери.

— Ни за что не пропустил бы это, — отвечаю я, одаривая его ухмылкой.

Я машу рукой родителям Эйвери, когда они выходят из дома стаи, выдыхаю и поворачиваюсь к ней, как только дверь со щелчком закрывается за ними.

— Ну? — спрашиваю я, приподнимая бровь. — Как у меня дела?

Она наклоняется, запечатлевая поцелуй на моих губах.

— Ты был идеален, детка. Они уже любят тебя.

— Мы все так думаем, — вмешивается Слоан, и хотя Мэдд не высказывается, чтобы согласиться с ее чувствами, он тоже не возражает.