За исключением того, что теперь все знают, что он здесь, и эта хлипкая дверь не защитит его от дома, полного разъяренных Альф.

Я встречаюсь взглядом со своим близнецом, молча умоляя его помочь разрешить эту ситуацию.

— Мы приняли решение, — рявкает Мэдд, его глубокий голос прорывается сквозь глухой рев пререканий.

Зал медленно затихает, когда остальные обращают на него свое внимание, и он, нахмурившись, обводит взглядом толпу, собравшуюся в гостиной.

— Если у кого-то с этим возникнут проблемы, то вы можете обратиться напрямую ко мне.

Тьфу, ну почему он должен пытаться разыгрывать героя прямо сейчас?

Как бы я ни ценила готовность Мэдда пасть от меча ради меня, я не могу позволить ему взвалить на себя вину за то, с чем он даже не хотел соглашаться в первую очередь. На самом деле, именно он был самым убедительным, чтобы сохранить это в тайне. Я вздыхаю и подхожу ближе к брату, поднимая руку.

— Это была моя вина, — заявляю я.

— Нет, мы все согласились, — рычит Мэдд, склонив голову набок, чтобы бросить на меня тяжелый взгляд. Однако в этом единственном взгляде я вижу все, что он не говорит вслух.

Позволь мне разобраться с этим. Я справлюсь.

Я отвечаю ему тем же, говоря, что могу выдержать удар, но у нас нет возможности закончить наш безмолвный разговор.

— Мне все равно, чья это была вина, я иду туда, — фыркает мама, ее длинный светлый хвост хлещет за спиной, когда она разворачивается на каблуках и уходит в гостевое крыло.

— Мам, остановись! — я кричу, догоняя ее, когда она топает в сторону коридора.

Все двери в коридоре гостевого крыла открыты, кроме одной, так что довольно легко догадаться, в какой из них прячется Кэм. Я слышу тяжелые шаги моего отца, который преследует меня по полу. Он пытается позвать свою пару, но она на чертовой миссии. Как только чудовище Барби за что-то берется, ее уже ничто не удержит.

— Просто подожди! — кричу я, догоняя ее, когда она подходит к единственной закрытой двери, и пытаюсь оттеснить ее плечом, когда она тянется к ручке.

Однако она приготовилась к удару и, как только взялась за ручку, распахнула дверь и ворвалась в комнату.

Я иду прямо за ней, мой отец за мной, и Кэм выглядит совершенно сбитым с толку, когда мы втроем вваливаемся в комнату, моя мама подходит прямо к нему и тычет пальцем в центр его груди.

— Так ты тот, кто держал мою дочь взаперти? — мама плюется, бросая кинжальные взгляды на моего надзирателя.

— А еще он тот, кто позволил мне сбежать! — возражаю я, догоняя ее и пытаясь встать между ними.

Я даже не знаю, почему я заступаюсь за Кэма прямо сейчас — я должна просто позволить своей маме отыграться на нем за все, через что он заставил меня пройти, — но какая-то отчаянная, наивная часть меня все еще цепляется за идею о том, что у судьбы здесь есть какой-то генеральный план, и что касается первого впечатления между родителями и парнем… это не очень хорошо.

Я бросаю на отца умоляющий взгляд, требуя вмешаться, и, к счастью, он меня не разочаровывает.

— Фэллон, — зовет он низким голосом.

Она резко поворачивает голову, их взгляды встречаются.

— Дай Эйвери шанс хотя бы объясниться, прежде чем ты начнешь наносить удары, а, детка?

Мамины брови сведены вместе, губы плотно сжаты от гнева. На секунду время словно застывает, когда мы все настороженно наблюдаем за происходящим, гадая, как все это будет развиваться дальше. Затем плечи моей мамы опускаются, когда она неохотно уступает, поворачиваясь в мою сторону и бросая на меня многозначительный взгляд, который говорит мне поторопиться и объясниться.

Черт.

Я раскачиваюсь на пятках, зажимая переносицу большим и указательным пальцами.

— Я не хотела, чтобы вы, ребята, узнали об этом вот так, — вздыхаю я, качая головой, и бормочу: — Гребаный Арес и его большой гребаный рот.

— Это не вина Ареса, — отвечает мой отец отрывистым тоном. — Если бы ты с самого начала была честна относительно того, что происходит, мы бы сейчас не чувствовали себя такими брошенными в неведении.

— Ах да, а мама не пошла бы прямо в комплекс, чтобы подарить ему новую тайну? — я фыркаю, указывая на нее.

Он бросает взгляд на мою маму, морщась. Да, он знает, что я права.

— Я просто хотела разобраться во всем по-своему, в свое время, — объясняю я, делая шаг к маме и протягивая ей руку. — Мне жаль, что я не сказала вам, ребята, сразу, но, клянусь, я собиралась это сделать в какой-то момент. И в некотором смысле гораздо менее драматично, чем все… — я морщусь и машу рукой: — это.

Дверь в коридор все еще открыта, и я слышу громкие голоса спорящих людей в гостиной. Похоже, им чертовски трудно удерживать моего дядю Тео от того, чтобы он ворвался сюда и присоединился к вечеринке, и я просто расстроена, перегружена и раздражена тем, что я вообще имею дело с этим прямо сейчас.

Я испускаю еще один вздох, отпускаю мамину руку и отступаю назад.

— Хорошо, раз уж мы, очевидно, делаем это сейчас… Мама, папа, это Кэм. Моя пара, — я поворачиваюсь к нему лицом. — Кэм, это мои родители.

Он встает немного прямее, встречаясь взглядом с каждым из них по очереди.

— Приятно познакомиться с вами обоими, — ровно говорит он, уверенно делая шаг вперед и протягивая руку. — Вы вырастили чертовски хорошую дочь.

— Чертовски правильно мы вырастили, — щебечет мама, подходя к нему и хлопая своей рукой по его руке.

Я вижу, как белеют костяшки ее пальцев, когда она крепко сжимает его руку в своей хватке, но он даже не вздрагивает, продолжая смотреть ей в глаза.

— Я сожалею о том, через что вам, должно быть, пришлось пройти, когда ее схватили, — говорит он, тяжело сглатывая. — Я сожалею о своем участии.

Мама подозрительно прищуривает глаза, когда, наконец, отпускает его руку, мой папа садится рядом с ней и обнимает ее за талию. Он заставляет ее отойти в сторону, чтобы он мог сам пожать Кэму руку, его левая рука все еще обнимает свою пару, чтобы удержать ее на земле.

— Я Грей, а это Фэллон. И хотя мы с нетерпением ждем возможности познакомиться с тобой поближе, я думаю, нам нужно некоторое время, чтобы все это осмыслилось, прежде чем мы сможем поговорить по-настоящему, — говорит папа, всегда такой чертовски дипломатичный.

— Конечно, — кивает Кэм.

Я должна признать, что под давлением он оказался лучше, чем я ожидала. Если он напуган, то не показывает этого — и есть что-то бесспорно сексуальное в таком уровне уверенности в мужчине. Как будто мой уровень влечения к нему и так не был достаточно проблематичным.

— Ну же, детка, — уговаривает папа, притягивая маму ближе к себе. — Давай вернемся туда и поможем твоей сестре сдерживать ее дикого самца.

Я фыркаю от смеха, одаривая отца лукавой благодарной улыбкой, когда он начинает уводить мою маму прочь. Он останавливается, когда они проходят мимо, обнимает меня за плечи и быстро целует в макушку, затем продолжает идти к двери со своей парой на буксире.

— Семейный ужин, — бросает мама мне через плечо. — Найди время, зайди как-нибудь на следующей неделе, — ее взгляд мечется между мной и Кэмом. — Вы оба.

— Конечно, неважно, — выдыхаю я, просто желая, чтобы это неловкое противостояние закончилось.

Они вдвоем исчезают в коридоре, и я немедленно пересекаю комнату, чтобы закрыть дверь и запереть ее за ними, разочарованно вздыхая и откидываясь на прохладную деревянную поверхность.

— Фу, я не хотела разбираться с этим дерьмом сегодня, — стону я, проводя руками по лицу. — Если бы только Арес держал рот на замке…

— Тогда ты могла бы продолжать притворяться, что меня не существует? — Кэм бормочет, выгибая бровь. Он издает горлом насмешливый звук, с хмурым видом качая головой. — Эй, я понял. Теперь ты вернулась домой, к своей жизни. Игра между нами окончена.

Я просто смотрю на него некоторое время, покусывая внутреннюю сторону своей щеки. Я не уверена, как на это реагировать, потому что, хотя, возможно, все это начиналось как игра, в какой-то момент мы оба перестали играть, и то, что было между нами, зажило своей собственной жизнью. Он не может притворяться, что все это было ненастоящим — не тогда, когда на днях он сделал те огульные заявления и провел следующий час, заставляя меня кончать снова и снова своим языком.