Нэш и Энди едут впереди на своем квадроцикле, деревья проносятся мимо размытым пятном, когда мы выбираемся на хорошо протоптанную тропу через лес. Слоан гонит как бешеная, чуть не сбрасывая меня на каждом повороте, но я не могу сказать, что не ценю ее настойчивость. У меня такое чувство, что сердце вот-вот выскочит из груди. Я могу только предполагать, что эта тропа, должно быть, какой-то кратчайший путь к нашей цели, но каждая минута, кажется, тянется целую вечность. Зверь в моем мозгу бьется о прутья своей клетки, требуя, чтобы его выпустили, в то время как все, что я могу сделать, это стиснуть зубы и крепко держаться.

Я не уверен, что смог бы обратиться, даже если бы захотел. Мой волк все еще чувствуется отдельным существом; незваным гостем, занимающим место в моем сознании, с которым я не могу общаться или контролировать. Эйвери говорит, что это легко, когда она говорит, что мне просто нужно принять его и интегрироваться, но я знаю, что у меня все еще слишком много ментальных блоков, сознательно или нет. В любом случае, сейчас не время и не место экспериментировать с трансформацией. В чем, в чем, а я мастер сдерживать зверя, так что вместо этого я сосредотачиваюсь на этом, сжимая до белизны костяшки пальцев на перекладине, пока меня подбрасывает на каждой кочке.

По прошествии того, что кажется часом, но на самом деле, вероятно, всего десяти минут или около того, мы наконец добираемся до конца тропы, выезжая на дорогу. Вокруг пары грузовиков, блокирующих проезд, собралась толпа людей, и я, наконец, понимаю название ‘Угол гонщиков’, когда вижу резкий поворот дороги за ними. Устроить засаду на подъезжающие внедорожники здесь — умная игра; они не увидят нас, пока не проедут поворот, тем самым обеспечив нам элемент неожиданности. Хотя я не уверен, какова стратегия Гильдии при проведении откровенной атаки средь бела дня; это гораздо более рискованно и безрассудно, чем любые миссии, которые мы выполняли в прошлом.

Гравий вылетает из-под шин квадроцикла перед нами, когда Нэш сворачивает на обочину, Слоан сворачивает, чтобы припарковать наш позади. Еще до того, как он полностью останавливается, я спрыгиваю с борта, закрепляю ремни сумок на плечах и бросаюсь к другой стороне квадроцикла, чтобы помочь Слоан с ее сумками. Мгновение спустя мы вчетвером бежим к скоплению людей возле грузовиков.

Толпа расступается при нашем приближении, и волна облегчения накрывает меня, когда я вижу Эйвери впереди, излучающую уверенность и свирепость, как валькирия, готовая к битве. Ее глаза цвета виски расширяются, когда она видит, что я приближаюсь, и я не уверен, от удивления это или от страха, потому что ее брат прямо рядом с ней, и он тоже только что заметил меня.

— Какого черта он делает вне своей клетки? — Мэдд плюется, когда я подхожу ближе, его челюсти плотно сжаты, а взгляд убийственный.

С его сильно испачканной чернилами кожей и неуклюжим телосложением его легко узнать по видео, которое Мэтти снял несколько недель назад. Но даже если бы это было не так, то, как он расправляет плечи перед Эйвери, излучает отчетливую атмосферу братского покровительства.

Слоан протискивается мимо меня, чтобы предотвратить столкновение, подходит к своему партнеру и бросает сумку с оружием к его ногам.

— Я его выпустила, — констатирует она как ни в чем не бывало, встречая его пронзительный взгляд, даже не дрогнув. — Он хотел помочь.

Мэдд так сильно трясет головой взад-вперед, что удивительно, как она не слетает с его чертовой шеи.

— Нет, абсолютно, блядь, нет, — рычит он.

Очевидно, Эйвери недовольна тем, что ее обошли стороной в этой стычке, потому что она раздраженно вздыхает, ударяясь плечом о плечо брата, протискиваясь мимо него и направляясь в мою сторону.

— Эйвери, — предупреждающе рычит он.

Она поворачивается к нему, указывая пальцем.

— Ложись, мальчик.

Его взгляд становится чертовски арктическим, вена на шее вздувается. Черт, я точно знаю, каково это — быть на острие язвительности Эйвери, так что неудивительно, что он выглядит так, словно вот-вот сорвется окончательно.

Бывал там, приятель.

— Просто доверься мне, ладно? — Слоан успокаивает, вытаскивая пару винтовок из сумки и вкладывая одну ему в руки. — Нам нужно двигаться, сейчас.

Эйвери сокращает расстояние между нами, наклоняясь и хватаясь за лямки сумок на моем левом плече.

— Что ты здесь делаешь? — шипит она себе под нос.

У меня нет возможности ответить ей, потому что звук визжащих шин внезапно прорезает воздух, предупреждая нас о присутствии приближающихся машин, и начинается настоящий ад. Люди начинают безумно бросаться к сумкам с оружием, хватают винтовки и патроны и бегут искать укрытия среди деревьев. Я вытаскиваю два пистолета из сумки у моих ног и передаю один Эйвери, прежде чем начать заряжать свой, совершенно не обращая внимания на то, что происходит на дороге с нашей позиции за грузовиками. К тому времени, как я заканчиваю заряжать винтовку, уже раздаются выстрелы.

Держа пистолет наготове, я крадусь к передней части одного из грузовиков, выглядываю из-под капота и вижу четыре знакомых черных внедорожника, припаркованных на дороге. Прибывшие на них солдаты уже исчезают в густых зарослях леса, и я сразу узнаю стратегию миссии. Они разойдутся веером, вынудив нас разделиться, а затем используют лес как укрытие, чтобы незаметно перебивать нас поодиночке.

У Мэдда явно стратегический склад ума, потому что он сразу все понимает, выкрикивая приказы обойти их и преградить им путь, прежде чем они смогут зайти слишком глубоко в лес. Эйвери сорвалась с места, как пуля, устремляясь в лес, и, желая держать ее в поле зрения, я следую за ней.

Есть только один способ описать то, что последовало дальше.

Полный. Хаос.

Люди кричат, волки рычат, летят пули. Через несколько минут меня разлучают с Эйвери, и я внезапно оказываюсь сам по себе, уворачиваюсь от выстрелов моих бывших союзников и сражаюсь бок о бок со своими бывшими врагами. Это полный бред, особенно потому, что я узнаю очень многих людей, стоящих за тактическим снаряжением Гильдии, которое они носят. Стрелять в незнакомцев — это одно, но стрелять в парней, с которыми я жил и работал, похоже на безумие.

Я замечаю, как Коллинз ныряет за дерево, чтобы прицелиться в пробегающего мимо волка, и не позволяю себе думать — я просто реагирую. Я готовлюсь к выстрелу и нажимаю на спусковой крючок, моя пуля пробивает мясистую часть его бицепса. Винтовка выпадает у него из рук, но тут еще одна пуля просвистывает мимо моего уха, вонзаясь в ствол дерева прямо позади меня. Я разворачиваюсь в том направлении, откуда она прилетела, и делаю еще один выстрел, моя пуля пробивает бедро Студебеккера и отбрасывает его на колено.

Ныряя в заросли кустарника в поисках укрытия, я перезаряжаю оружие, лихорадочно соображая, как выстроить стратегию Гильдии, стоящую за этой миссией. Судя по количеству машин, которые они привели, это не могут быть все их силы… если только еще кто-то не прибудет пешком из другого места. Тем не менее, это не кажется достаточно хорошо спланированным, чтобы стать их большой попыткой уничтожения. Это слишком рискованно. В этом нет смысла.

Остро осознавая, что происходит вокруг, я быстро пробираюсь сквозь густой кустарник с винтовкой наготове, все еще ища Эйвери. Это внутреннее притяжение, кажется, направляет меня на запад, так что именно по этому пути я начинаю двигаться, в то время как хаос продолжает разворачиваться вокруг меня. Каждый раз, когда солдат появляется в поле моего зрения, я делаю выстрел, и каждый раз, когда я это делаю, умирает еще одна маленькая частичка прежнего меня. По мере того, как я участвую в боевых действиях, пустота внутри меня растет.

Затем я вижу Эйвери. Она взбивает грязь, когда бежит, чтобы укрыться за деревом, ее светлый конский хвост развевается позади нее, а солдат Гильдии преследует ее по горячим следам. Я делаю несколько выстрелов, чтобы перехватить его, умудряясь задеть плечо, и хотя это не сбивает его с ног, он колеблется достаточно, чтобы она смогла убежать. Я готовлю еще один выстрел и нажимаю на спусковой крючок, но слышу только щелчок ударника. У меня закончились патроны.