Я так устала, что мое тело не чувствует боли. Я онемела. Черные пятна затуманивают мое зрение, когда другие волки перемещаются, затем пара сильных рук обхватывает мое обнаженное, дрожащее тело и поднимает меня с земли.

— Держись, Эйвз, — воркует моя подруга Ло, нежно убирая волосы с моего лица, пока ее супруг укачивает меня в своих объятиях. — С тобой все будет в порядке.

Последнее, что я слышу перед тем, как потерять сознание, — глубокий рокот голоса Хави, когда он надежно прижимает меня к своей теплой груди, бормоча:

— Теперь ты можешь отдохнуть. Мы поймали тебя.

Когда я начинаю приходить в себя, это все равно что хвататься за луч света в темноте. Мой разум медленно приходит в себя, мои чувства пробуждаются с осознанием того, что я лежу на мягкой кровати, окутанная знакомым, успокаивающим ароматом дома. Я не открываю глаза. Вместо этого я погружаю пальцы в мягкую ткань одеяла, цепляясь за ощущение покоя и безопасности. Если это всего лишь сон, я хочу, чтобы он продлился еще немного.

Я ненадолго задумываюсь о том, что умерла и попала в рай, но потом вспоминаю, как я пробила билет в ад в один конец, когда начала спать с врагом, обеспечивая себе проклятие каждый раз, когда позволяла ему довести меня до оргазма. Ничто не освободит меня от моих грехов, особенно если я не сожалею о том, что совершила их. Я сделала то, что должна была, чтобы выжить. Будь у меня хоть половина шанса, я бы сделала это снова. Я явно не принадлежу к числу ангелов.

Я наконец набираюсь смелости сморгнуть сон с глаз, дрожащий вздох облегчения слетает с моих губ, когда я подтверждаю, что все это не сон. Я в своей спальне в Голденлиф пакхауз, окруженная всеми домашними удобствами. Я действительно добралась. Я в безопасности.

Я все еще слаба и измучена, поэтому мне требуется секунда, чтобы полностью прийти в себя, когда я переношу свой вес на матрас и оглядываюсь по сторонам. Именно тогда я понимаю, что я здесь не одна — рядом с моей кроватью стоит стул, на котором в данный момент откинулся на спинку мой брат-близнец, закинув ноги на матрас, отключившись, согнув шею под неудобным углом. Даже во сне его лоб нахмурен, губы плотно сжаты. Вот вам и Мэддокс Кесслер — вечно задумчивый и злой на весь мир.

Хотя, полагаю, на этот раз у него есть разумное оправдание. Моя поимка не могла пойти на пользу его яростным проблемам одиночества.

Звук шаркающих шагов в коридоре привлекает мое внимание, и мгновение спустя Слоан появляется в дверном проеме, ее зеленые, как мох, глаза широко распахиваются, когда встречаются с моими. Она открывает рот, чтобы заговорить, но снова закрывает его, когда я подношу палец к губам и бросаю быстрый взгляд в сторону Мэдда.

— Он почти не спал с тех пор, как ты ушла, — шепчет она, на цыпочках приближаясь ко мне и обходя кровать с другой стороны. — Он сходил с ума.

— Я так и думала, — бормочу я, поднимаясь и морщась.

Я сажусь поперек матраса и перекидываю ноги через него, руки Слоан тут же обвиваются вокруг меня в крепких объятиях.

— Мы так волновались, — шмыгает она носом, звук ее голоса приглушен моими волосами.

Я обвиваю руками ее стройное тело, мои глаза закрываются, когда я сжимаю ее. Это так нереально — быть здесь с ней прямо сейчас. Были моменты, когда я задавалась вопросом, увижу ли я когда-нибудь снова свою лучшую подругу.

— Как долго я была без сознания? — спрашиваю я, когда наконец отпускаю ее, позволяя ей сделать шаг назад и снова встретиться со мной взглядом.

— Плюс-минус двенадцать часов. Ты была в довольно плохой форме, когда Хави и Ло привезли тебя сюда.

— Черт, — шиплю я, проводя рукой по лицу.

Я чувствую комок грязи под своей ладонью, понимая, что отчаянно нуждаюсь в душе.

— Приходили медики, чтобы осмотреть тебя и накачать жидкостью, но даже когда они сказали, что все, что тебе нужно — это отдых, Мэдд отказался уходить, — продолжает Слоан, понизив голос, чтобы не потревожить сон своей пары.

Я бросаю взгляд через плечо на своего брата, и моя грудь сжимается, когда я думаю о том, каким обезумевшим он, должно быть, был последние недели. Тяжело сглотнув, я поворачиваю голову обратно, чтобы посмотреть в лицо Слоан, ее глаза обеспокоенно округляются.

— Ты…… ты хочешь поговорить об этом? — осторожно спрашивает она.

Я выдыхаю, упираясь ладонями в матрас по обе стороны от бедер и приподнимаясь, чтобы встать.

— Мне нужно в душ, — бормочу я, избегая ее взгляда.

Она отступает назад, чтобы дать мне пространство, понимающе кивая.

— Конечно, продолжай. Я просто подожду здесь на случай, если он проснется.

Я одариваю Слоан натянутой улыбкой, проскальзывая мимо нее, хватаю кое-что из одежды со своего комода по пути в ванную и закрываюсь внутри. Все в точности так, как я оставила — моя зубная щетка все еще лежит на краю раковины, жидкость для умывания все еще не закрыта с тех пор, как я пользовалась ею в последний раз, — но девушка, смотрящая на меня через зеркало, практически незнакомка. Моя кожа бледная и грязная, волосы спутаны, а глазам не хватает их обычного блеска. Я — это я, но я также… нет.

Съежившись от своего отражения, я отворачиваюсь, оставляя чистую одежду на краю прилавка и снимая безразмерную футболку и шорты, в которых, должно быть, кто-то уложил меня спать. Затем я включаю душ, нетерпеливо ожидая, пока вода нагреется, прежде чем встать под струю.

Я тру свое тело до тех пор, пока кожа не покраснеет и не станет сырой, дважды промываю волосы шампунем, прежде чем нанести пальцами обильное количество кондиционера с ароматом груши. Я устанавливаю температуру воды на холодную, прежде чем ополаскивать ее, и к тому времени, как я вытираюсь полотенцем, надеваю чистую одежду и расчесываю свои длинные шелковистые локоны, я чувствую себя более человечной, чем за последние недели. Удивительно, как такой простой ритуал может успокоить мою измученную душу.

К тому времени, как я выхожу из ванной, мой брат уже проснулся и стоит на ногах рядом со стулом, в котором он отдыхал, обняв Слоан. Он поднимает голову, и в ту секунду, когда наши взгляды встречаются, что-то внутри меня раскрывается, и на глаза наворачиваются слезы.

— Эйвери, — прохрипел он, его собственные глаза остекленели и наполнились болью.

Слоан приподнимается на цыпочки, запечатлевая поцелуй на щеке Мэдда, прежде чем высвободиться из его объятий.

— Я пойду позову твоих родителей и скажу им, что она проснулась, — тихо говорит она ему, ободряюще улыбаясь мне, когда поворачивается, чтобы направиться к двери.

Мэдд пересекает комнату и подходит ко мне несколькими широкими шагами, обнимает меня и прижимает к своей твердой груди. Весь воздух покидает мои легкие при ударе, его тепло проникает в мои кости, а его знакомый запах окутывает меня, как защитное одеяло. Я больше не могу сдерживать слезы — они текут по моим щекам, впитываясь в ткань его выцветшей черной футболки.

— Я никогда не переставал искать, — хрипит он, вцепляясь в меня, как будто боится, что если отпустит, я исчезну.

— Я знаю, — шепчу я, обвивая руками его талию и крепко прижимая к себе.

Мэдд отстраняется ровно настолько, чтобы посмотреть на меня сверху вниз, и выражение его лица искажается яростью, когда он видит слезы, текущие по моему лицу.

— Они, блядь, мертвы, все до единого, — рычит он, убирая руки с моего тела, чтобы обхватить мое лицо своими мозолистыми ладонями.

Его глаза встречаются с моими, когда он большими пальцами вытирает влагу с моих щек.

— Я разорву их на части, кусок за куском, ты меня слышишь? Они будут умолять меня избавить их от страданий к тому времени, когда все закончится, но я позабочусь о том, чтобы они никогда больше не смогли причинить тебе боль.

Я качаю головой, подавляя свои эмоции. Черт, мне так много нужно ему сказать. Так много, что мне все еще нужно разобраться в своем собственном мозгу. Но прямо сейчас я просто хочу заморозить этот момент во времени и запечатлеть в памяти эти сердитые глаза и угрожающий хмурый взгляд. Я знаю, что он говорит серьезно, потому что мой близнец — откровенный психопат. Однако он псих, который любит меня сверх всякой меры, и я ни на что не променяла бы его сумасшедшую задницу.