Кэш провел пальцем вверх по моей руке, по плечу, вдоль шеи, а затем вниз меж грудей, прежде чем обвел мои соски, наблюдая за моей реакцией все это время.

— Ты горишь для меня везде, где я касаюсь тебя, — прошептал Кэш.

Я потянулась к нему, сняла промокшую рубашку через голову, поверх кепки, а затем бросила ее на пол. Он скинул ботинки и расстегнул брюки. Я же спустила брюки вниз по его ногам, помогая своими ступнями, наблюдая, как он стоит передо мной в одной только кепке.

— Трахни меня, — взмолилась я. — Прошу.

— Сначала. — Он протянул руку и стянул штаны с моих ног. Его бицепс напрягся, а мышцы спины перекатились, когда Кэш повернулся, чтобы бросить мои брюки в кучу вместе со своей рубашкой. — Ужин.

— Я, блядь, не голодна, — огрызнулась я.

Сейчас мне уж точно было не до еды. Его плечи были широкими, сильными, и мне захотелось глубоко вонзить зубы в его кожу.

— А я вот чертовски проголодался, — сказал Кэш и, положив руку мне на грудь, толкнул меня обратно на стол.

Пальцами мой муж скользнул вверх по моей левой ноге, и я немного подвинулась, чтобы Кэш мог расстегнуть боди. Прежде чем сделать это, он провел пальцами взад-вперед дразня меня. Все мое тело было напряжено, готовое вот-вот взорваться, и я почти это сделала, когда услышала звук расстёгивающейся защелки и почувствовала дуновение свежего ветерка у себя между ног.

— Такая мокрая, — произнес Кэш низким и грубым голосом, а пальцами щекоча и лаская, а затем скользнули меж моих складочек. Мое дыхание участилось, дрожь усилилась. Развела ноги еще шире, когда пальцем Кэш скользнул внутрь, губами прижимаясь ко мне. Выгнула спину дугой над столом, почти соскальзывая со стола, желая оказаться как можно ближе к его языку.

Мой Мародер пировал мной, словно мужчина, у которого давно не было хорошего ужина, а я кончила, как женщина, которая целую вечность не чувствовала его прикосновений.

— Кэш! — закричала, сжав бедра, когда мой оргазм накрыл меня.

Мое освобождение оказалось еще более диким, чем шторм снаружи.

Выл ветер, хлестал дождь. Время от времени дом озарялся вспышками молнии, и я могла разглядеть незамутненное желание в глазах моего персонального тигра. Когда раскаты грома сотрясали стены, казалось, что они вторят звуку его колотящегося сердца, как будто он был на охоте.

Забудьте о том, как он выглядел. Именно таким он казался мне — опасным животным.

Я все еще была на взводе, когда Кэш вошел в меня таким жестоким толчком, что от удивления я выпучила глаза. Шипение сорвалось с моих губ, и я вонзила ноготки максимально глубоко ему в спину.

— Вот так, — сказал Кэш, глядя на меня сверху вниз через полуприкрытые веки. — Не бойся оставить на мне глубокие отметки.

Вонзила ногти ему в кожу, приподнимаясь, встречая его уверенные толчки. Он растягивал мои стенки до тех пор, пока удовольствие не столкнулось с болью.

— О черт! — закричала я. — О черт! Да!

Я обвила руками его шею, и Кэш поднял меня, наши тела двигались в унисон, когда он понес нас в другую комнату. Правда, сначала он ударился спиной о стену, а потом повернул нас таким образом, что холодный камень коснулся моей кожи. Стена была неровной, и когда Кэш вонзался в меня, быстрее, сильнее, на моей спине оставались отметины, которые буквально горели огнем.

Он трахал меня так сильно, что мои груди вываливались из боди от удара и покачивались каждый раз, когда он входил в меня на всю длину.

Затем мы снова сменили локацию. И вот он уже толкнул какую-то дверь на нижнем этаже, он опустил меня на кровать в комнате. Он пошарил вокруг, пока не наткнулся на что-то твердое. Я услышала, как открылся ящик тумбочки, чиркнула спичка, а затем из темноты вырвался крошечный огонек, осветив его лицо. Он зажег длинную конусообразную свечу, а затем задул спичку.

Кэш блуждал глазами по моему телу, пока пламя возвращало меня к жизни. Он встретился со мной взглядом, еле сдерживаясь, чтобы окончательно не закрыть глаза. Он показался мне выше, чем в ту ночь на пожарной лестнице.

— Моя тигрица, — сказал он. — Вся моя.

С рычанием, которое, казалось, шло из самой глубины его горла, он сорвал боди с моего тела, прежде чем снова вонзиться в меня.

Через секунду Кэш уже перевернул нас на кровати. Мои ладони ощущались жесткими на его груди, с моих волос стекала вода по его коже, и я смотрела ему в глаза, медленно скользя вверх по его стволу. Мои движения становились еще медленнее, когда я скользила вниз.

Его руки оказались на моей заднице. Он впивался в мою задницу, переходя на бедра. Я могла почувствовать его порыв, желание, как будто это было мое собственное желание. Кэш хотел, чтобы я оседлала его жестко и быстро, чтобы превратить все это в жесткий трах.

Всему свое время и место.

Хотела повторить нашу брачную ночь. Требовала проникнуть глубже, чем кожа. Я бы влилась в его кровоток, заставляя кайфовать от моих поцелуев. Я бы заставила его сердце гулко биться в груди от одного моего прикосновения. Я бы заставила Кэша Келли почувствовать, как его яйца буквально поджаривают, когда он кончил бы в меня.

Я бы не спровоцировала ничего, кроме полного хаоса в его теле, чтобы он мог почувствовать покой в своей душе, как только я заполучу его. Все это сдерживаемое желание — оно должно было вырваться из своей клетки и выйти на свободу одновременно с моим неистовым желанием.

Руками скользнула вверх по его груди, к шее, по татуировке, где его пульс бился о мои пальцы. Языком провела вверх по его подбородку, наслаждаясь вкусом соли на его коже, пока мои губы не накрыли его.

Я целовала его медленно, двигая бедрами в том же темпе, и с его губ сорвался звук, которого я никогда раньше не слышала. Это был глубокий стон удовлетворения. Когда я села, принимая его еще глубже, я не смогла сдержать похожий звук, эхом вырвавшийся из моего горла.

Я никогда раньше не испытывал ничего подобного. Его. Связь. Наша связь с ним была столь же глубока, сколь глубоко он оказался во мне.

— Ах!

Я вскрикнула, когда Кэш так сильно покачал бедрами, что у меня перехватило дыхание. Он перевернул меня так быстро, что у меня не было шанса остановить его. Кэш приподнял мою ногу, расположившись таким образом, что я поняла — он собирается войти в меня еще глубже.

Кэшн собирался снова разорвать меня на части, трахнуть меня, как животное, которым он себя и ощущал, потому что он не знал, как позволить мужчине внутри него взять все под контроль.

Слеза скатилась по моей щеке, и я прокляла ее в тот момент. Но я дала ему ее увидеть. Приподняла подбородок, когда слеза покатилась по моей щеке, пока не коснулась подушки. Его грудь вздымалась, а пальцами Кэш впился мне в ногу. Его мышцы были напряжены. Его эрекция была готова прорваться сквозь кожу.

Я закрыла глаза, когда мой муж пошевелился, ожидая, что он сделает это жестко, но вместо того, чтобы врезаться в меня, Кэш слизнул дорожку слезы с моей щеки, коснувшись языком уголка моего глаза. Затем он начал двигаться в том же темпе, что и я, — медленно, но с такой сдерживаемой силой, что я прочувствовала всю его мощь до глубины души.

Животное всегда было животным в силу своих инстинктов, но вместо того, чтобы пытаться опустошить мое сердце, мою волю, мою упрямую натуру, он принимал меня такой, какая я есть, потому что я больше не боролась за то, чтобы отнять у него то, что принадлежало ему.

Мы оба кончили в момент, который, казалось, сотряс дом сильнее, чем гром, сотрясающий стекла. Я плотно зажмурилась, но через минуту почувствовала, что он наблюдает за мной. Я медленно открыла глаза, чтобы встретиться с ним взглядом, и, изучив мое лицо еще минуту, Кэш вышел из меня и привстал, чтобы сесть рядом со мной на кровать.

Внезапная потеря его тепла заставила меня задрожать, и я свернулась калачиком. Он вздохнул, и этот звук заставил меня задрожать еще сильнее. Кэш медленно двигался по кровати, все приближаясь, пока, наконец, не заключил меня в свои объятия, целуя за ухом. Свободной рукой он натянул на нас одеяло с кровати и устроился так, что его голова была максимально близко к моей. Мы были так близко, кожа к коже.