— То был гигантский камень.

— Где происходит действие? Я имею в виду, где же история? Любил ли похититель эту женщину? Что она чувствовала по поводу всего этого? Неужели она влюбилась в похитителя? Она хотела остаться с ним вместо того, чтобы вернуться со своим отцом.

— Не женщина из сказки, так ты сказала?

Он бросил на меня многозначительный взгляд.

— Что? — Сказала я, прищуриваясь.

— Я не герой, — произнес он. — Я злодей в этой истории. С тех пор, как мы вдруг увлеклись сказками.

— Кто сказал, что меня привлекают герои? — Я приподняла бровь, глядя на него. — Как по мне, злодей чертовски сексуален. Очевидно.

— Ты хотела бы, чтобы я пришел за тобой, — сказал он. — После того, как ты уехала в Италию.

Я скрутила волосы в беспорядочный пучок, позволив некоторым локонам упасть на лицо.

— Да. Я думала, что ты… Я надеялась, что ты придешь за мной.

— А когда я этого не сделал?

— Это было больно, — призналась честно. — Но я, правда, не хочу сказки, Келли.

— Тогда скажи мне, чего ты хочешь.

Я сжимала и разжимала ладони.

— Я догадываюсь, чего в глубине души желает большинство женщин. Быть желанной. Потребность быть нужной. Чтобы быть под защитой.

Он ничего не сказал, но его взгляд стал серьезным, и он замолчал. И молчал всю дорогу, пока мы тряслись по пересеченной местности, проезжая по местности настолько темной, что даже очертания нельзя было охватить взглядом. Свет от фар машины прыгал вверх и вниз, открывая очертания старой деревни в проблесках, включая обветшалые домики.

Я посмотрела на карту, а затем снова на Келли.

— Мы заблудились?

Он, прищурившись, глядел на дорогу, и ему потребовалось мгновение, чтобы ответить.

— В Ирландии не заблудишься, — сказал Кэш. — Ты открываешь здесь новые места.

— Значит, мы открываем их прямо сейчас? Потому что…

В последнюю минуту он резко свернул направо на примитивную полосу, вымощенную камнями. «Лендровер» проглотил их, камни хрустели под шинами, пока мы продолжали двигаться по тому, что казалось потерянной дорогой.

Ее даже не было на гребаной карте.

Зазубренная электрическая линия прочертила небо, а затем еще одна потрясла его и все вокруг. В мгновенном свете молнии я разглядела землю. Слева до горизонта простиралась вода. Справа — огромный кусок земли, которая к утру наверняка окрасится в нереально зеленый цвет, и домики, разбросанные тут и там. Между ними стояло несколько домов побольше. Возможно, фермерские дома. Но все дома находились на расстоянии нескольких акров друг от друга. За деревней находился залив, образованный водой, отделявший ее от другого участка земли.

Примерно через минуту Келли свернул на грунтовую подъездную дорожку и проехал по ней до самого фасада фермерского дома.

— Это здесь ты вырос?

Я наклонилась вперед, пытаясь хорошенько рассмотреть дом в свете фар. С виду это был захудалый домик, но в этом и есть очарование Ирландии.

— Я родился в Дерри, — сказал он. — После того, как моя… после того, как она умерла, нас привезли сюда, чтобы мы жили с родителями моего старика.

— Я думал, им принадлежит дом в Дерри?

— Верно, но это то место, куда они нас отвезли.

Я ничего не сказала, но если бы мне нужно было место, чтобы спрятаться, или место, где можно было бы спрятать людей, то был самый подходящий вариант. Я сомневалась, что кто-то, кто не знал об этом месте, смог бы его найти. Я бы уже развернулась более сорока пяти минут назад.

Келли посидел с минуту, уставившись на это место тяжелым взглядом.

— Ты возвращался с тех пор, как уехал? — прошептала я.

— Всего раз. Прямо перед тем, как умер мой старик.

— Ты ощущаешь себя здесь потерянным или найденным?

Лично я чувствовала себя раскрытой книгой, полностью найденной, потому что он сидел рядом со мной.

— Потерянным. — Он прочистил горло. — Я был потеряным. Таким чертовски потерянным. Пока не встретил тебя.

Затем он посмотрел мне в глаза.

Вдох, который я только что сделала, застрял у меня в горле. Мое сердце забилось быстрее, а желудок резко сжался.

Кэш не разрывал взгляда, когда потянулся, обхватив меня рукой за шею, притягивая меня к себе. Его дыхание ласкало мои губы, и я глубоко вдохнула, желая впустить его в свои легкие.

— Я влюблена в тебя, Кэшел Фэллон Келли, — произнесла я с такой же решительностью во взгляде, как у него. — Втюрилась. В. Тебя.

Хватка, которой он сжимал мою шею, стала только крепче, и я почувствовала дрожь в его костях.

— Говори, что ты имеешь в виду, и имей в виду то, что ты, блядь, говоришь, — произнес он не требующим возражений голосом.

— Я никогда не возьму эти слова обратно, — сказала я, прижимаясь носом к его носу, губами к его коже. — Не могу. Эти слова были в моем сердце, когда ты украл его.

— Я пролью кровь, чтобы высечь эти слова на камне, — сказал он, говоря загадками, прямо перед тем, как его губы накрыли мои в поцелуе, от которого у меня перехватило дыхание.

Я вцепилась руками в рубашку моего Мародера, отказываясь отпускать его, но мне пришлось сделать это, когда Кэш отстранился, чтобы выйти из машины. Как только он это сделал, еще один удар молнии осветил небо. Секунду спустя капля дождя ударила в лобовое стекло, затем еще одна, пока фермерский дом перестал просматриваться из машины.

Келли распахнул мою дверцу, с козырька его кепки капал дождь. Он развернул меня лицом к себе, его прикосновение было грубым, его взгляд обжигал меня словно пламя.

Каждый мой вдох был ради него.

Каждый удар моего сердца принадлежал ему.

Каждый день моей жизни. Как минимум, на всю оставшуюся жизнь.

Я принадлежала ему, а он принадлежал мне.

Мои руки снова оказались на груди Кэша, кулаками я снова вцепилась в его рубашку, и я притягивала моего мужа к себе, когда он вытаскивал меня из машины. Наши губы встретились под дождем, его сладкий вкус ощущался на наших языках, и я едва осознавала, что мы двигаемся, пока моя спина не ударилась о камень.

Его губы опустились ниже, к моей шее, его поцелуй ощущался теплым прикосновением на моей коже, полной противоположностью шторму, бушующему вокруг нас.

— Ты стала для меня самым опасным существом на этой земле, — прошептал он мне в самое ухо.

Он скользнул мне под рубашку, пальцами прочеротв прямую линию меж моими грудями, пока не остановился над моим сердцем.

— Оно вот-вот выскочит прямо из твоей груди, — сказал он. — Окажется прямо у меня в руке, моя дорогая.

— Его так легко украсть, Мародер, — признала я, затаив дыхание. Дождь собрался на моих ресницах и на его. Его глаза в темноте казались иссиня-черными. Они почти светились в темноте, подсвеченные фарами машины. И я захотела раствориться в хаосе, который вызвал взгляд его зеленых глаз, которые казались еще зеленее, потому что он заставил меня почувствовать себя живой. Абсолютно живой в жизни, к которой я принадлежала.

— Потому что я отпустила его — теперь оно свободно.

— Такая чертовски опасная, — пробормотал он, прежде чем задрать мою рубашку, стягивая ее через руки, слизывая капли дождя с моей обнаженной кожи. Жар от его тела и прохладный ветер от шторма вызвали сильную дрожь, пробежавшую по мне, и мои волосы встали дыбом.

Особенно после того, как его взгляд остановился на боди, которое я носила под одеждой. Оно было прозрачным, с отделкой из черного атласа.

Кэш поднял меня, и я обвила ногами его талию, целуя моего мужа, пока он нес меня к двери. Должно быть, он открыл ее после того, как вышел из машины, потому что повернул ручку и беспрепятственно вошел внутрь. Кэш посадил меня на длинный деревянный стол на кухне.

Он зажег об столешницу спичку и разжег несколько свечей разного размера, оказавшихся там. Перед столом располагался старый камин, грязный от многолетнего использования. Он разжег и его.

С его одежды капала вода, заливая пол. Капли стекали у него по лицу, и когда он подошел, чтобы встать между моих ног, одна из капель упала мне на грудь, мерцая, как бриллиант, в свете мягкого пламени. Моя шея горела — мое сердце горело — от желания, бурлившего в моих венах.