И что это было?

— Я в порядке, — своевременно прошептала девушка из-за спины. — Не ты ли говорил, что в этом мире нет хищников?

— Я, — признался мужчина. — И до этих пор я был в том уверен. Между прочим, до заселения тут проводилось обследование флоры и фауны. Думаешь, поселенцы мне бы не сказали?

— Зато ты теперь им скажешь.

— Это специально идти надо. Разве что опять кто-нибудь из охотников наведается. И как их назвать?

— Лягуволк?

— Или волжаб. А… неважно. Придется теперь рогатины делать и повсюду с ними ходить.

— А это что?

Пришлось рассказывать про древнюю охоту на медведей, которые любили наседать сверху при атаке, напарывались на специальную трехзубую конструкцию рогатины и уже не могли с нее слезть.

— Так жестоко! — возмутилась девушка.

— Наверное. — Игорь простодушно двинул плечами. — Но сегодня я бы от такой штучки не отказался. Особенно, если хорошенько ее обжечь для крепости. С нашими прыгунами — очень полезное оружие.

Виту осенило.

— Слушай, — загадочно проговорила она. — Так это они могли и Кертиса сожрать?

А ведь могли. А потом терзать рюкзак с вещами и уронить его в овраг. Вот только опять же почему так мало крови было на его одежде?

— Так, — предупредил он. — Чтобы отныне сама в лес не ходила! Мне все меньше начинает нравиться происходящее вокруг. Хочешь смейся, хочешь обижайся, но до твоего появления таких вещей здесь не происходило.

— И как я могу быть связана с этими тварями, — поразилась девушка, — если мы постоянно вдвоем? И потом… Без меня бы ты никогда не нашел вход в лаборатории.

— Так уж и никогда бы? — засомневался Игорь.

— А ты предположи. Когда бессмысленное рытье внешних нор сподвигло бы тебя залезть в ловушку?

— Я мог полезть туда за дичью.

— Допустим. Значит, какая-нибудь свинья залезла бы в ловушку. Решетка за ней захлопнулась и?.. Твои действия после этого?

Он был вынужден признать, что не полез бы ломать чужую ловушку. Даже не помеченную. И былая история с медведем тому подтверждение. Так что в словах Виты просматривалась логика: скорее всего, поиски лабораторий закончились бы где-то через полгода совершенным разочарованием и километрами никому не нужных галерей. Хоть открывай бизнес по экотуризму и води туда богатеньких простофиль.

На голову что-то капнуло. Потом еще и еще. И через пару минут лес накрыло обильным проливным дождем, который, несмотря на жару, оказался довольно прохладным. Оба тут же промокли. Виту не спасла даже рубашка: джинсовая ткань очень быстро намокла. Пришлось спешно искать подходящее дерево и две палки, чтобы натянуть игореву куртку. Он всегда старался носить ее с собой — в сумке, или на поясе.

От сырости и мелких брызг куртка не спасла, но квадрат более-менее сухого места им обеспечила. Игорь сел спиной к дереву и усадил девушку себе на ноги. Она побледнела и вся дрожала. Пришлось снять с нее насквозь мокрую рубашку, с которой текло не меньше, чем с неба, и прижать к себе спиной. А она сложила руки на груди. Через время немного согрелись.

— Ничего, — успокоил Игорь. — Зато они здесь случаются редко и длятся не дольше часа.

Вита откинула голову и прижалась к его щеке.

— Ты знаешь, — задумчиво произнесла она, — я ведь боюсь дождей. Мне было восемь лет, когда нашу группу отправили в мертвый заповедник.

— Это как? Совсем мертвый?

— Ну, нет… — улыбнулась она. — Это мы его так называем. Просто он находится в зоне, которая осталась зараженной после молекулярной войны. Слышал о такой?

— Нет. О ядерных слышал. О мировых. Даже про химические что-то знаю. Но молекулярная… это, как молекулярная кухня?

— Не знаю. Но там действительно жутко. В той зоне процессы происходят микроточечно. Например, может произойти ядерный взрыв размером с яблоко прямо у тебя перед глазами на расстоянии вытянутой руки в паре метров от земли. Или над головой неожиданно сформироваться немного кислоты или фосфорных соединений, которые загораются от контакта с воздухом и падают на землю, прожигая дыры. Может сформироваться вакуум или черная микродыра, которая затянет тебя внутрь.

— Как вас вообще туда могли допустить в таком возрасте? — ахнул Игорь.

— Нас учили выживать в этих условиях. Выдали спецкостюмы, кучу приборов и лекарств. Наша группа сумела набрать один из высших баллов в этом обучении. Но как же мы скучали по нормальной природе! За пределами зоны как раз были хорошие места у реки и кураторы решили дать нам возможность насладиться теплыми днями без учебы. Но порядок никто не отменял. Обязательно кто-то дежурил на вахте. Меня поставили в ночную и я совсем не возражала. Люблю ночь: тишина, звезды и ощущение бескрайней свободы.

— А я думал, что ты по ночам только дрыхнешь, — подшутил Игорь.

— Это я тоже люблю. В общем, никто не мог предположить, что из зоны до нас дойдет кислотный дождь. Кураторам сообщили слишком поздно. Меня просто не успели забрать под накрытие.

Неприятный холодок пробежал по спине мужчины.

— И?

— Дождь был в точности такой же, как сейчас. Неожиданный и сильный. В общем — сожгло всю кожу. Я помню только холодные струи, сильную боль и все. Потом три месяца восстановления. Мне повезло, что где-то на теле остались маленькие островки уцелевшей кожи. От них все и восстановили. Но я плохо помню эти месяцы. Только боль. Вот поэтому я теперь и боюсь дождей. Смешно вспоминать, но у меня волосы на голове расти стали только через месяц после возвращения в группу. — Она улыбнулась. — А тебе нравятся лысые девушки?

Хороший вопрос.

— Не знаю. Я к ним как-то не присматривался.

Дождь перестал так же резко, как и начался. Они еще немного подождали, опасаясь, что это лишь временный перерыв, но на землю продолжали опадать только одинокие капли с деревьев.

Игорь быстро снял с распорок куртку и закутал в нее Виту. После дождя заметно похолодало и поднявшийся ветерок это только усугубил. Тучи над головой исчезли и вечернее солнце красиво окрасило верхушки деревьев в оранжевые тона. Жаль, что теплее от этого стало только на душе.

Чтобы быстрее согреться, пришлось задать высокий темп шага, но так, чтобы кутающаяся в куртку девушка могла за ним поспевать. Для удобства Игорь свернул на тропу и, вдруг, вспомнил о хищниках. После этого он поставил Виту впереди себя, попросив идти быстрее, а сам откинул верх сумки и постоянно держал руку на парализаторе, старательно прислушиваясь к окружающим звукам. Однако расслышать хоть что-то новое в шуме листвы и падающих на землю капель было нереально.

В хижине он заставил девушку раздеться, тщательно растер махровым полотенцем и выдал свою вторую футболку. После чего отправил разводить костер и греть чай, рассудив, что в движении у нее меньше шансов замерзнуть, чем просто кутаясь в постели. Тем более, что у костра она согреется гораздо быстрее.

Сам он развесил вещи сушиться и быстро собрался на рыбалку. На ужин оставались только сушенные грибы, а ими особо не наешься.

Но сразу уйти не получилось. Пришла Вита и сообщила, что хворост весь мокрый и поджигаться отказывается. На этот случай у Игоря всегда был заготовлен сухой мох, вспыхивающий, как порох, и разжигающий любые мокрые дрова. Нельзя было не восхищаться этим простым растением, которое вдобавок служило подстилкой в лесу и заменяло матрац на лежанке. В последнем варианте мужчина очень радовался, что не курит в постели: любая искра могла привести к неприятным последствиям.

— За мной не ходи, — приказным тоном потребовал он. — Напейся горячего чаю и грейся у костра. Я задерживаться не собираюсь, так что может еще и успею к твоей отварной церемонии. Надеюсь, у тебя есть в запасе травы от простуды?

Она только кивнула — понимала, что даже малейшее недомогание может помешать грядущему запланированному спуску.

Утром на охоту Игорь ушел сам. Пораньше.

Некоторое время он еще сомневался, будить ли девушку, мирно посапывающую у стенки. Даже потрогал ей лоб на случай температуры. Признаков простуды, к его облегчению, обнаружить не удалось. Но и тянуть с собой девчонку почему-то передумал.